– Пошел в машину!.. А ты как посмел угнать машину полицейского управления?.. За это от пяти до семи лет!
– Мне можно, – сказал я загадочно. – Поехали, только медленно.
Она втолкнула задержанного на заднее сиденье, сама устроилась за рулем, зыркнула на меня с подозрением.
– Почему медленно?
– Кардашьян нам сейчас расскажет, – предположил я, – где его наниматель. А мы решим, что с ним делать. Нет, с нанимателем потом, а вот с этим типом… гм… То ли пристукнуть и сбросить по-тихому в канализационный люк, то ли отпустить, госдеп нам за него миллиончик бросит на лапу… Если хочешь посмотреть, я его сам удавлю, а босс мафии меня похвалит и даже премию выпишет. Он не должен был так попадаться! В участок вести нельзя, он же всю нашу малину выдаст копам!.. Копы – это ты и твоя шайка, если вдруг еще не знаешь… А также мусора и легавые.
Кардашьян пробормотал стонуще:
– И еще много ласковых прозвищ…
Она рыкнула:
– Закрыть пасть! Иначе все зубы вышибу.
– Сейчас он нам все расскажет, – сообщил я, – а мы его выпихнем из машины. Конечно, сперва пообещает нам стать предельно честным человеком. И голосовать только за власть. Как и мы… ха-ха!.. тоже.
Кардашьян смотрел на меня исподлобья, а она спросила резко:
– Почему не должны сейчас же засадить в камеру?
– Мелкая рыбешка, – сказал я и обернулся к Кардашьяну. – Видишь, как я тебя спасаю?..
Он сказал торопливо:
– Да-да, мелкая! Мельче меня только тараканы!
– Вот видишь, – сказал я Ингрид, – мельче его только тараканы, а ты жаждешь поймать что-то вроде индюка или хотя бы гуся. Потому нужно отыскать его нанимателей… Ну, Ким, кто все это организовал?
Она следила за нами с таким видом, что вот-вот разорвет обоих, а он покосился на нее с опаской, но все же огрызнулся:
– Если бы знал, жил бы на Мальдивах в собственном дворце!..
– А почему разбил окно? – спросил я. – Кто послал?.. Что велел?.. Хотя что велел, знаем, но кто за этим стоит?.. Говори все, у нас с собой детектор лжи. Соврешь, мы даже в полицию тебя не потащим. Скажу тебе честно, из-за того, что ты кинул в окно камень, украли двенадцать миллионов долларов!.. За такие деньги, сам знаешь, можно человека запросто удавить и сбросить где-нить в лесу. Или напихать тебе в карманы камней и швырнуть в реку.
Ингрид отвернулась к окну, делая вид, что рассматривает плывущие мимо дома и парки и совсем-совсем не слышит, о чем преступном и незаконном разговариваем.
Он сказал устрашенно:
– Мне предложили разбить окно, сказали, что это шутка!.. Пообещали тысячу долларов!.. Я не поверил, сказал, что с такими шуточками пусть идут подальше. Мне туда же сбросили на мобильник полтыщи и сообщили, что это аванс.
Я сказал понимающе:
– Ясно, я бы тоже полез за такие деньги.
– Вот-вот, – сказал он ободренный. – За такой пустячок! Хотя я не понял, для чего это.
– Но двенадцать миллионов украли, – сказал я жестко. – Ладно, выметывайся!.. Товарищ генерал, да откройте же ему дверь!
Ингрид нехотя разблокировала замки, Кардашьян на ходу выкатился на обочину, как колобок, вскочил на ноги и, хромая, метнулся в сторону ближайших домов.
– Говори, – потребовала она. – Если ничего не узнал, засажу тебя вместо него!.. Почему даже мобильник не отобрал?
– Разве в вашем полицейском управлении, – поинтересовался я, – не могут проследить за всеми его звонками? Что были, есть и будут?
Она придавила верхнюю пуговицу на блузке.
– Колесниченко!.. Собери все звонки, эсэмэски и все-все, что приходило-исходило из номера… записывай…
Я указал на поворот впереди.
– Сейчас направо, а через четыреста метров налево и прямо…
Она закончила диктовать, спросила рассерженно:
– Что там?
– Дорога к цели, – ответил я. – Не сердись, у тебя голова занята и другими мыслями, потому я чуть-чуть опережаю. На секунду. Там, насколько я догадываюсь, некий склад, а то и пункт сбора.
– Пункт сбора? Какой пункт сбора?
Я сдвинул плечами.
– Не знаю. Может быть, байкеров, может, мальчишек, обожающих пошалить в отсутствие родителей, а могут быть и дикие гуси.
Она насторожилась, вдавила пуговицу и сказала резко:
– Группу захвата!.. Полный комплект!.. А ты быстро давай адрес!
– Смотрите на координаты нашей машины, – сказал я. – От нее вперед примерно пятьсот метров. Там что-то вроде склада или заброшенной фермы. Не знаю, просто следите за нашим маршрутом. У вас спутники или воздушные змеи?
Асфальт закончился, грунтовая вся в ухабах и рытвинах, скорость пришлось сбросить резко, иначе не собрать свои же зубы, бросает и швыряет во все стороны.
Она ругнулась, взяла управление на себя и повела автомобиль уже совсем без всякой жалости к автомобилестроителям и полицейскому участку.
– Терпи, – буркнула она, перехватив мой взгляд, – если для дела, я и машину разобью…
– Все в порядке, – успокоил я. – Я представляю, что вся дорога в лежачих полицейских! А их так приятно давить…
– Свинья, – сказала она. – А еще ученый. Светоч!
Я, как и она, напряженно всматривался вперед, где под ярко-синим небом вдаль уходит высокая дремучая трава. Косилку в этих краях вообще не видели, это заметно, а там вдали грозно и страшно вздымаются высотные ржавые конструкции, словно после отгремевшей ядерной войны.
– Это старый завод, – определил я. – Хорошо…
Она покосилась на меня удивленно.
– Что хорошего в разрухе?
– Успел поработать, – пояснил я. – Сейчас вообще… бывает, пока построят, уже устаревает.
Она пробормотала:
– Недалеко от нас, помню детство, выстроили завод для производства не то видеомагнитофонов, не то каких-то стриммеров…
– Вот-вот.
Мы оставили автомобиль за высокими кустами, а сами, прячась за травой, что выше нашего роста, прерывается только зарослями бурьяна и совсем уж озверевшего чертополоха, короля пустошей и заброшенных мест, пошли к воротам.
Не убирая ладони с кобуры, она пристально всматривалась в заброшенные здания. Это не склад, настоящие цеха, почти все сохранилось, за исключением окон, да и то на втором и третьем этажах уцелели, хотя дикая высокая трава победно растет даже в проемах ворот и дверей.
– Видеомагнитофоны помню, – продолжила она недовольно, – а что такое стриммеры?.. Стрим знаю, о стримгейте слышала…
Я сказал с чувством:
– Уже и не думал, что в наше время могут быть такие заброшенные места!..
