Шульман поднёс руку к лицу, но чесаться не стал, достал из кармана айком Вараввы.
– Звони. Одно лишнее слово – и ты труп!
– Понял, не дурак. – Варавва ткнул пальцем в иконку «Алекс».
Лейтенант откликнулся мгновенно:
– Товарищ майор?
– Я отъеду на пару часов, жди звонка. Посылка пошла?
Шульман сделал к нему движение, но Варавва выставил ладонь, останавливая его, выслушал ответ:
– Скоро будет.
– Жду. – Вернул мобильный капитану, стиснувшему губы в бледную полоску. – Не трогайте парня, он нам ещё пригодится.
Шульман молча повернулся и зашагал прочь от катера.
Вслед за ним потянулись остальные: Варавва с Евгенией и полицейские с оружием в руках.
Расщелина была узкой и упёрлась в тупик. Однако тупик оказался иллюзией: стоило повернуться к нему вполоборота, как слева приоткрылась щель, превратившаяся в метровой ширины проход между скалами. Проход вильнул в тёмный зев пещеры. Слева и справа вспыхнули яркие квадраты осветителей, не позволявшие ничего увидеть в глубине пещеры. Шульман надвинул на глаза чёрные очки, сделал жест идущим сзади.
Варавву и Евгению взяли под руки, повели в глубь пещеры.
Варавва скосил глаза, щурясь особым образом, и, прежде чем они миновали устье пещеры, заметил две неясные фигуры слева и справа от входа, а также крючковатую растопырчатую тень, чем-то напоминающую силуэт зенитной установки.
Осветители погасли. Впереди загорелся фонарь, луч света упёрся в пол пещеры, явно обработанный какими-то механизмами. В нём проявились ступеньки, уходящие в туннель, ныряющий вниз, в шахту или колодец, также со следами обработки. Пахло в пещере прогорклым маслом и ржавым железом.
Начали спускаться в шахту, диаметр которой достигал не менее десяти метров.
Спуск длился около пятнадцати минут. На глубине трёх десятков метров (по расчётам Вараввы) идущий впереди Шульман высветил фонарём круглую площадку с двумя металлическими тумбами и цилиндром диаметром два метра, бликующим матовым стеклом.
В стенах загорелись вертикальные люминесценты. Стало видно металлическое кольцо, опоясывающее цилиндр.
– Лифт? – кивнул на него Варавва.
– Ждём, – сказал Шульман.
Раздался тихий гул, цилиндр прорезала щель, развернувшая створки двери. Из тёмной кабины лифта шагнул Супрун в сопровождении немолодого мужчины в сером комбинезоне, напоминающем робу автомастера. У спутника Супруна было морщинистое лицо землистого цвета, нос сливой, голову прикрывала белая каска. Увидев перед собой Варавву и Евгению, он нахмурился.
– Ты говорил – он будет один…
– Какого чёрта ты притащил сюда бабу?! – повернулся Супрун к Шульману.
Капитан флегматично сплюнул.
– Он хочет иметь помощника.
– Он хочет! – взъярился Супрун. – Перехочет! Ещё не генерал! Забыл?! Мы баб в помощники не берём, у них слишком длинные языки! Отведите её назад!
– Не спеши, шестой, ты тоже не главный здесь. Пойду доложу полковнику.
Шульман исчез в полутьме.
– Она поможет нам с прессой, – сказал Варавва, дыша глубоко и ровно, насыщая кровь кислородом. – Напишет пару успокаивающих общественность репортажей, сочинит компромат на Баркова.
– К едрене фене! Нам это уже не понадобится. Она вообще никому не нужна, даже тебе! Найдёшь тёлку помоложе! Будешь свободен. Пятый, шлёпни её к чертям собачьим!
Квадратнолицый спутник Шульмана достал пистолет, и Варавва осознал, что выбора ему не оставили. Оставалось только надеяться на скорую доставку «посылки» – диверсионной группы из центра, если Алексей правильно понял его намёк, что надо связаться с «конторой», чтобы та выслала группу в Молёбку. Но прошло всего чуть больше двух часов с момента вызова, и сколько времени надо было ждать до её высадки, если Алексей дозвонился до Старшинина, сказать было трудно. А равнодушно смотреть на то, как убивают Женю, он позволить себе не мог.
«М-мать вашу! – вскипятил он себя. – Вы уверены в безнадёжности сопротивления?! Не ждёте сюрпризов?! Что ж, мой ход!»
Пистолет сам собой вылетел из руки полицейского, свернул ему скулу.
Мгновенный поворот, удар по лодыжкам Евгении (прости, милая, нет времени на объяснения), чтобы не мешала движению, два выстрела, две пули – полицейским, цапнувшим с плеч автоматы.
Но реакция у Супруна была отличная, он умело ушёл с вектора третьего выстрела – пуля расколола стеклянную створку лифта – и, поднырнув под руку Вараввы, выбил пистолет из его руки. Вскочил. Заработал руками и ногами в стиле мастера «барса». Ну, понятно, его учили там же и те же, и бил он из положений, которые считались самыми эффективными. Что ж, уверенные в своём превосходстве проигрывают реже, но проигрывают – а знаешь ли ты живу, капитан? Был ли у тебя учитель, практикующий это древнерусское боевое искусство?
Варавва ударил. Ему ответили. Однако не так, как ответили бы вооружённые практиками живы. Тем не менее бой продолжался ещё какое-то время, полный почти невидимых от скорости ударов рук-ног с выплеском энергии.
Очнулся приземистый, ворочая головой, ища глазами оружие.
Вышел из ступора пожилой спутник Супруна, отступил к лифту.
Варавва начал теснить Супруна, понимая, что теряет шанс спасти жизнь себе и Евгении.
Квадратнолицый на карачках побежал к телам полицейских, выронивших свои автоматы, но кто-то опередил его. Раздался выстрел.
Здоровяк опрокинулся на бок, получив пулю в висок.
Спутник Супруна споткнулся, испуганно втягивая голову в плечи.
Отвлёкся на мгновение и Супрун.
Это стоило ему жизни.
Варавва донёс костяшки пальцев до шеи убийцы Баркова, вложив в удар всю накопленную за время знакомства ненависть.
Супрун отшатнулся, хватаясь руками за шею, выпучил глаза.
– Алаверды, – хрипло пробормотал Варавва, опуская руки. – «Жало скорпиона».
Супрун кулём свалился на пол, дёрнулся несколько раз, затих.
Его спутник сделал было движение к лифту, собираясь сбежать, но Варавва догнал его в два прыжка, развернул к себе, дал пощёчину.
– Замри! Фамилия!
– Дергачёв, – пролепетал «автотехник».
– Уровень функционирования?!
– Десятый…
– Неплохо тебя оценили, за такого «языка» мне орден положен. Учёный, инженер?
– Инженер… электрик…
– Значит, в курсе, что здесь происходит. Расскажешь всё, что знаешь.
Морщинистолицый инженер побелел.
– Я… не могу…
– Жить хочешь?!
