Взлетели в начале четвёртого по местному времени, взяли курс на Кунгур. В кабине вертолёта переоделись в спецкостюмы «ратник», оборудованные особыми шлемами с очками ночного видения и системой целеуказаний.
Старшинин связался с лейтенантом Вареновым, и через десять минут вертолёт подобрал того на окраине полуразвалившегося хутора на берегу реки.
Снова поднялись в воздух, свернули к речке Вязовке, сообразуясь с указками Варенова. Он был единственным из всех пассажиров вертолёта, кто не был экипирован «ратником».
– Левее.
Его услышали.
Вертолёт подвернул левее.
На забрале шлема Старшинина мигнул жёлтый огонёк вызова.
– Орёл, я Зенит, – заговорил наушник рации голосом дежурного системы спутникового слежения Южно-Уральского военного округа.
– Слушаю, Зенит, – отозвался полковник, придерживая планшет-налокотник, экран которого показал карту Пермского края.
– Весь Кунгурский район накрыт сетью частных видеофиксаторов. Мы отследили три десятка ползающих источников, в том числе над Усть-Кишертью и Молёбкой. Судя по параметрам излучения, это в основном беспилотники класса «Орлан-2».
– Чистые гляделки? Не стрелялки?
– Скорее всего – гляделки плюс шумогенераторы. На всякий случай сообщите при подлёте, мы врубим ближайшую РЭБ
[4]
.
– Буду над целью через пару минут.
– Удачи, Орёл!
Старшинин кивнул Тамоникову.
– Приготовились! – скомандовал капитан, поднимая над головой сжатый кулак.
Бойцы опустили забрала шлемов.
Лейтенант, пристально вглядывающийся в ландшафт под винтокрылой машиной, летящей на высоте полтораста метров, ткнулся лбом в иллюминатор.
– Вертолёт!
Старшинин сунулся головой в иллюминатор, увидел на поляне между вывороченными соснами уткнувшийся в склон холмика «Ми-28».
– Ваш?
– Нет, мы никого не посылали.
– Значит, здесь ещё кто-то рыщет. Номер заметили?
– Не успел.
– Ладно, потом прокачаем по базе.
Впереди по курсу появилась голубая змейка реки.
– Это Вязовка, Сылва чуть дальше… глядите! Ещё один вертолёт, санитарный!
Действительно, на берегу между двумя скалами стоял, накренившись, бело-синий вертолёт. Возле него курили, задрав головы, двое мужчин, один в лётной форме, второй в форме полицейского.
– Ваши? – спросил Старшинин.
– Точно не наши! – мотнул головой лейтенант.
Полицейский вдруг сорвал с плеча автомат, дал очередь по заходящему над скалами «Ми-8».
Стоявший рядом с ним лётчик кинулся бежать. Из кабины вертолёта выпрыгнул второй пилот, тоже метнулся прочь от машины.
– Огонь! – скомандовал Тамоников.
Блок НУРС левой подвески пыхнул двумя дымками, к вертолёту понеслись две огненных стрелы, разнесли стрелка в клочья.
Санитарный вертолёт, получив повреждения, накренился ещё больше, задымил.
– Вон ещё! – показал лейтенант. – Катер…
У скопления жёлто-бурых скал и камней на правом берегу реки дымил катер. На берегу были видны тела людей.
– Капитан!
– Вижу, – отозвался командир группы.
– Здесь явно воевали несколько минут назад.
– Приготовились! – спокойно приказал Тамоников.
– Берег обрывистый, – заметил лейтенант, – каменистая горбина, не сядете.
Что-то сверкнуло в зелёной шкуре леса впереди по курсу вертолёта, как капелька росы на траве.
– Дрон!
– За нами следят!
– Зенит, я Орёл – «гром»!
– Есть «гром», Орёл!
На обширную болотистую равнину площадью три тысячи квадратных километров, с петлями рек и зеркалами озёр, обрушилось невидимое цунами высокочастотного радиоизлучения, забивая все каналы связи и передачи данных всех наземных и летающих аппаратов, в том числе – управляемых дистанционно. Ослепли все датчики визуального контроля, все телекамеры, работающие на специальных частотах, потеряли управление беспилотники в зоне удара, аварийно переключили диапазоны связи самолёты пассажирских авиалиний, летящие в настоящий момент над Пермским краем, хотя на их положении это практически не отразилось. Самолёты, подстанции и штатные энергопотребители района не пострадали, используя другие диапазоны связи и методы защиты.
Вертолёт спикировал к буро-жёлтой каменистой гряде, у которой догорал небольшой катер.
– Внимательно! Бережко, Савин, идёте первыми!
– Есть! – отозвались бойцы.
– Пошли! – скомандовал Тамоников.
Бойцы группы один за другим попрыгали вниз, цепляясь за тросы устройства высадки десанта. Пробежались по камням, ворочая дулами пистолетов-пулемётов.
– Трупы! – доложил кто-то из первой двойки.
– Товарищ полковник?
– Иду, – отозвался Старшинин, прыгая вниз. За ним прыгнули остальные бойцы.
– Сядете где-нибудь поближе, – приказал Тамоников пилотам, покидая борт вертолёта последним, крикнув лейтенанту снизу: – Отвечаешь за связь!
Вертолёт взмыл вверх, пошёл по кругу над грядой.
Варенов, склонившись над порогом боковой дверцы, увидел, как бойцы разбежались по гряде, наткнулись на несколько очередей: охранники точки высадки появились как чёртики из коробки, – ответили на стрельбу и собрались возле двух скал, откуда и велась стрельба.
– Идём внутрь! – прилетел в наушник рации лейтенанта голос командира группы. – Здесь дырка в скалах!
– Что мне передать вашим? – заорал в ответ лейтенант.
– Жди, – ответили ему.
Фигурки бойцов исчезли, будто растворились в воздухе.
– Кашин, – пробормотал лейтенант, – продержись ещё чуток, мы близко…
М-зона, подземелье. Дракон и звери…
Их не ждали.
Вернее, ждали как потенциальных сотрудников, а не как десантников, вознамерившихся вдвоём нарушить давно заведённый порядок в святая святых пришельцев – в «обители» Дракона. Да и то ждали одного парламентёра – Варавву, надёжно изолированного конвоирами сверху (как казалось), а вышли двое – Варавва и Женя, вооружённые автоматами и пистолетом.
Сначала внимание охранников отвлёк Дергачёв, выйдя из лифта первым и потребовав старшего.
Ничего особенного в его просьбе не было, и охранники – их и в самом деле было двое, один прохаживался по помещению с лифтом, второй сидел за низкой стойкой, на которой красовался обычный коммутатор, и пялился на экран компьютера, в котором мелькали какие-то тени, – глянув на сгорбленного начальника смены, вызвали Филоненко.
