— Андрей, он откуда-то про меня слышал. Я ему не врал ничего. Сказал, что кличка моя — Божок. Щипач выразил мне почтение. Хоть, говорит, ты легавым литеришь, а всё равно мой тебе респект! Кстати, он хотел милиции помочь. Мало ли, вдруг потом пригодится? Если заметут, скажет, что знаком с Божком. Помог ему найти преступников. Пусть его вызовут — он подтвердит. Я говорю тебе, Андрей, что он мне классно помог. Рассказал про парня и про бабу, которые в тот вечер вылезли из кустов у пруда и сели в машину. Это — «девятка» красного цвета. Щипач полез в те кусты, где спуск к воде. И увидел — в пруду что-то лежит. Сначала Родиона заметил, потом — Ксению. Сразу понял, что они мёртвые. Плавали вниз лицами, да ещё в мешках на головах. Щипач побежал к гаишникам…
— Это я знаю, — перебил Андрей. — Вообще-то, люди на свалке законопослушные. Если труп найдут, или какой-то фрагмент тела, сразу сообщают в органы, исправно дают показания. Не хотят, чтобы их обвинили.
— Мы со Щипачом и договорились на прощание. Если что, я его вытащу. Он ведь ничего не стал скрывать, помог мне. Может, из-за него мы убийц найдём…
— На свалке каждый человек может себя реализовать, — продолжал Озирский. — Кто-то проявит качества способного управленца. Кто-то проявится как одинокий, жестокий волк. Но больше, конечно, обычных холуёв. Свалка выявляет нутро каждого человека. Если туда попадёт пацан-сирота, как твой Щипач. или ребёнок пьяниц, или малообразованный бомж — это можно простить. Но когда на свалке подвизаются учителя и офицеры, мне становится тошно. Зачем государство на них деньги тратило? Для чего учило? И жаль ту страну, которой уже нет. Делать интеллигенцию из дерьма — неблагодарное занятие. Некогда блистательный путь Советского Союза закончился. Но лагерный социализм продолжает существовать. В том числе и на свалке. С бригадирами, начальством, блатным доступом к свежему мусору. Тамошние жители ещё не разучились правильно понимать свой долг. Лишнее доказательство тому — твой разговор со Щипачом. Он ведь согласился помочь. Я уже не говорю, в тот страшный день парень сразу кинулся к посту ГАИ…
Андрей то смотрел на себя в зеркало и хмурился, то отгибал штору. Ждёт, что ли, кого? Тогда должен был нас предупредить. Всё-таки, у него большие проблемы — ежу понятно. Но какие?
— «Свалкеры» многих без вести пропавших найти помогли. Некоторых — по частям. Эти люди жрут вонючих чаек, но делают много добрых дел, — сказал шеф. — Их ценить надо, Русланыч. Щипачу я хочу заплатить, и не только деньгами. «Свалкеры» запросто разроют всю помойку — площадью в двадцать пять гектаров и высотой в двадцать восемь метров. Я часто прибегаю к их услугам. А с высоты свалки Питер виден — прекрасная панорама! На какое-то время даже о вони забываешь… Ладно, Божок, давай дальше про Щипача. Закурить он тебе не дал. Потом что?
— Я сказал, что у меня тут собака пропала третьего апреля. Спросил, часто ли он у пруда гуляет.
— Молодец! И что Щипач? Поверил?
— Не знаю. Сказал, что миттеля не видел, хоть в тот день был у пруда. Слово за слово, и он сказал про Колчановых. Конечно, не знал, как их фамилия. Утку тогда не добыл, зато два тела нашёл — мальчишки и девчонки. Он только гаишникам про них сказал и смылся. Боится, что «очняками» замордуют. Качку, пахану со свалки, не понравится, что он легавым помогает. Я ему говорю: «Ты вор?» Отвечает: «Вор». Я ему: «Не бздишь, что заложу?» А он заржал: «А ты фраер, что ли? Я тебя на «Пушке»* много раз видел. Фиг поверю, что ты собачку тут ищешь!» Я ему: «А что я тут, по-твоему, делаю?» «Пасёшь кого-нибудь. Божок просто так нигде не появляется…»
— Смотри-ка., какая слава! — рассмеялся шеф. — Он сразу поверил, что ты — Божок?
— Попросил шрамы показать. Там, где мне рот разорвали бандиты. Потом поверил. Говорит: «Ты в легавку вхож?» Говорю: «Могу на них выйти, если очень надо будет». Щипач мне: «Ты и на чеченцев работал?» «Без комментариев», — отвечаю. «Значит, работал», — говорит Щипач. «А тебе зачем?* — спрашиваю. «Да так, интересно. Они, наверное, все воюют…» Кстати, люди Реваза в полном составе туда отправились, даже русские…
— Это понятно. Ты про Щипача говори. Значит, он ищет выход на милицию?
Озирский стал грызть ногти. Значит, сильно волнуется. А меня опять пробрал кашель. Наверное, очередной укол придётся делать.
— Он и не скрывал, что находится в пиковом положении. На свалке есть пахан. Качок. Я о нём уже говорил. Щипач с ним поцапался, и вернуться туда не может. Хотел бы «завязать». Но кодла, с которой он сейчас болтается, не даёт уйти. Надо что-то придумать, чтобы из игры выйти и чистеньким остаться. Пусть его поймают, только потом не судят…
— А кто его будет судить в двенадцать лет? — удивился Озирский. — Значит, Щипач «завязать» хочет? Или просто ваньку валяет?
— Я не знаю. Он сперва серьёзно говорил, а потом испугался и убежал. Он и про Реваза спрашивал потому, что хотел пойти к нему под крыло. Тогда никакой Качок не страшен. Но до Реваза сейчас не добраться. Тогда Щипач спросил, скостят ли ему грехи, если он раскается?
— Ты ничего не обещал? — насторожился шеф.
— Конечно, нет, Что я могу? Сказал, передам, куда надо. Я ему домашний телефон дал. Вдруг захочет встретиться? А что такого? Просто мальчишка мне позвонит…
— Это ты верно решил, Божок, — одобрил шеф. — Надо быть на связи, если возникнет опасность, Щипач сумеет нас найти. Я сделаю, что смогу — говорил уже.
Мать заглянула в комнату. На голове у неё был тюрбан. Значит, действительно выкрасилась. Наверное, хочет шефа на ужин пригласить. Я-то ничего не ем уже два дня.
— Андрей, ты как, проголодался? Тебе ведь ещё с собакой гулять, — напомнила она. — Русик, не хочешь творога с йогуртом?
— Всё помню, Тата, — заверил шеф. — И скоро пойду с Вилькой во двор. Нам только нужно важное дело закончить.
— Сколько можно?! — взмолилась мать. — Андрей, ты нас обоих со свету сживёшь. Я нам с тобой сделала сырники со сметаной, яичницу и кофе с молоком. На ночь чёрный пить нельзя — заснуть не сможем.
— Вот и отлично, Тата. Я Русланычу температуру измерю, укол сделаю. Ты ни о чём не беспокойся. Мы остановились на самом интересном месте…
— Да уж вижу! — с горечью сказала мать.
— Татка, не сердись. Мы с тобой ещё шикарно поужинаем. Божок мне расскажет о показаниях свидетеля, и я успокоюсь. Веришь?
— Не верю. Ты никогда не успокоишься, и Русик тоже. Ну вас обоих!
Мать хлопнула дверью сильнее, чем всегда. Но она долго дуться не умеет. За ужином будет шёлковая.
— Сдаётся мне, что твой Щипач — субъект предприимчивый, умный и хитрый. Понял, что если у водоёма произошло убийство, там обязательно появится человек, связанный с милицией. Он будет собирать информацию, искать улики. И вот тут можно выгодно толкнуть свой товар. В благодарность за помощь мы закроем глаза на прошлые подвиги Щипача. Кроме того, спасём его от Качка и прочих. Что ж, сделка состоится. Щипач обижен не будет. То, что был послан ты, а не взрослый сотрудник, лишь облегчило его задачу.
