И он начал свой рассказ…
– Лето было в разгаре. Заканчивался Петровский пост. Паломники стройными шеренгами выдвинулись в сторону святых мест. Одно из них находится на северо-западе России. Этот монастырь, расположенный на берегу рукотворного моря, был удивительной красоты, к тому же народная молва говорила и о его необычайно благодатных свойствах и множественных исцелениях.
И вот тишину этого уединенного монастыря нарушил шум винтов вертолета, который шел на посадку.
Из вертолета вышел известный предприниматель и банкир, один из сильных мира сего – Викентий Наумович Басаргин…
Завороженные началом рассказа, семинаристы уже словно бы сами и своими глазами стали видеть все то, что произошло и станет происходить в этом отдаленном северном монастыре…
В сопровождении одного охранника, который нес небольшой кейс, Басаргин уверенно шел по направлению к дому настоятеля монастыря – архимандрита Арсения.
– Подожди на улице, – обронил он своему охраннику, – когда позвоню, принесешь на второй этаж кейс…
Охранник согласно кивнул головой, и Басаргин вошел в дом.
– Мир дому твоему, Апостол! – с ходу начал Басаргин, продвигаясь к дородному другу детства.
– Викентий, ты все такой же… – сказал в ответ настоятель, выходя из-за стола.
– А ты все-таки стал святошей… – парировал бизнесмен. – Не зря тебя в школе дразнили Апостолом.
– На все воля Божья! – смиренно начал архимандрит.
– Только ты мне не рассказывай, – смеясь, ответил Басаргин, – а кто в бане за девками подглядывал?
– Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…
– Тебя как теперь величать-то: ваше преподобие? – спросил монаха Викентий Наумович.
– Если будет угодно, то ваше высокопреподобие, архимандрит Арсений…
– Кличку, значит, сменил… Апостол звучало лучше…
– Куда нам, грешным, до апостолов.
– А то давай перебирайся в Москву, куплю тебе монастырь, будем как раньше…
– У меня такой букет болезней, что уже не до Москвы. Да тут и воздух, вода лучше… Да и спокойнее… Давай лучше сам ко мне…
– Келью дашь?
– Зачем келью… У нас есть домики на островах, рыбалка отменная, банька…
– Я подумаю…
– Ну, а теперь говори, что тебя привело в такую даль? – спросил владыка Арсений друга детства, предлагая Викентию кресло у окна и сам присаживаясь рядом.
Гость какое-то время молча смотрел в окно; вид за окном был действительно умилительный.
– Не тяни, раз приехал…
– Поп мне нужен, Апостол, который умеет бесов гнать… – и, достав бумажку с надписью, прочитал: – Экзорцист… Есть у тебя такой?
– Где же их взять, экзорцистов-то, они все за границей…
– Никаких денег не пожалею…
– И все же мог бы и в Москве найти охотников до твоих денег.
– С сыном моим херня какая-то… Уже второй месяц. То лучшего моего жеребца нашли со вспоротым брюхом, потом собаку мертвую… И все по ночам происходит. На днях нашли кровь на его рубашках. Он их даже не прятал. А главное в том, что и лошадь та, и собачонка были любимцами моей жены. Я его по-мужски спрашиваю: почему ты это делаешь, а он говорит, что ничего не делал и никого не убивал… и ничего такого не помнит.
– Понятно, ты огласки испугался…
– И огласки тоже…
– Наследник все же… Забыл, как сына-то звать?
– Илья! А вот здесь, дорогой ты мой Апостол, слушай еще внимательнее.
Басаргин наклонился и последующее говорил почти в ухо настоятелю.
– Мне в моей империи больной наследник не нужен. Мне, если честно, Илья уже никакой не нужен. Эта золотая молодежь, ни в чем себе не отказывая, все перепробовала и все, что движется, перетрахала… Поверишь, но я даже не удивился, когда узнал про эти смерти.
– Маша твоя, если я не ошибаюсь, собак не привечала…
– Нет уже Маши!
– Упокой, Господи, ее душу! – произнес Арсений и перекрестился. – Как же это?
– На машине из монастыря какого-то возвращалась и попала в аварию. А три года назад я второй раз женился. Она молода, красива, сыну нашему уже два года… Я его наследником хочу сделать.
– Думаешь, Илья согласится все отдать, он ведь не мальчик, ему уже под тридцать, если мне память не изменяет.
– Я сначала хотел его в психушку упрятать, но он действительно не иголка, такое от общественности не утаишь… а вот если бы его к тебе…
– Ты же его не спрятать хочешь, Викентий, как я понимаю, а похоронить?
– Этот наркоман и сам скоро помрет…
– Ну, если надеешься, что сам помрет… то это меняет дело.
Настоятель встал и прошел к своему столу, взял ручку, написал на листке несколько цифр и, вернувшись, показал лист Басаргину.
– И то лишь из-за нашей старой дружбы. А мы на эти деньги храм новый поставим да корпус для братии.
– Можешь не рассказывать, что ты построишь. Я у тебя отчета не спрошу. И сумма меня эта устраивает. И еще столько же получишь сам… по старой дружбе…
– Как скажешь. А сейчас пойдем в баньку… Посидим, попаримся… К этому времени сюда привезут нашего монаха Виссариона. Он у нас самый главный по экзорцизму… Шучу! Он полетит с тобой, все там сам посмотрит, – и, засмеявшись, добавил, – пошаманит… И еще я ему скажу, чтобы он Илью привез в монастырь. А все остальное уже вверим в руки Божьи…
– Добро, Апостол! – сказал, вставая, Басаргин. – Ну, веди, показывай свою баню…
На улице охранник Басаргина положил кейс, который держал в руках, в багажник машины настоятеля.
Когда настоятель и Басаргин пришли в баню, к архимандриту Арсению подбежал его келейник.
– Возьмешь сейчас катер и привезешь с острова Безымянный нашего экзорциста… – начал настоятель.
– Виссариона?
– Естественно, кого же еще? Скажешь, что он на пару дней поедет в Москву. Там нужно будет одного молодого человека посмотреть на предмет бесноватости…
Во время их разговора Басаргин прошел в баню, оставив охранника у входа.
Когда настоятель вошел вслед за Басаргиным в баню и начал разоблачаться, то обратил внимание на ботинки друга детства, украшенные не иначе как бриллиантами.
Викентий Наумович уже сидел, укутавшись в простыню, и ждал, когда Арсений разоблачится, чтобы вместе пойти в парную.
– А ведь я такие ботинки уже где-то видел, – сказал архимандрит, показывая на стоящие у входа ботинки Басаргина.
– Ты их не мог видеть, Апостол, – ответил Викентий, – они сделаны по специальному заказу в единственном экземпляре.
