Илья вышел на двор и стал смотреть, как монах Виссарион на верхотуре строящейся часовни принимает бревна для шатровой части строения.
На земле пожилой да к тому еще и однорукий мужик как-то умудрялся одной рукой обвязывать бревна, а монах через систему лебедок подтягивал их уже к себе.
Но вот нога Виссариона соскользнула, и он, скатившись вниз, успел лишь уцепиться руками за выступ кровли, а теперь пытался подтянуться…
Старушки, стоявшие рядом и собиравшие мусор, ахнули.
И тут Илья кошкой взметнулся по переводам наверх и успел вовремя протянуть монаху свою руку…
Вечером, сидя у костра, Виссарион начал рассказывать Илье уже свою историю о том, как его, Петра Смирнова, мелкого воришку, осудили и привезли в тот самый монастырь, из которого сбежал юноша.
Раньше в нем располагался лагерь для несовершеннолетних преступников. И подростки любили залезать в подвалы монастыря в поисках церковных сокровищ. Их наказывали, били палками, сажали в карцер, но они все равно продолжали искать сокровища.
Однажды они устроили бунт. Медсестры и поварихи успели спрятаться в хранилище… но из окна было хорошо видно, как подростки выбрасывали из окон мебель, как разрушали могилы и играли в футбол головами усопших архиереев.
В одной из комнат подростки нашли сидящую статую какого-то святого, очевидно, месточтимого… Она была в человеческий рост, и Петр, хорошо владеющий ножом, ловко швырнул свою заточку, угодив статуе прямо в то место, где у обычного человека расположено сердце.
Подростки рассмеялись, а сам парень вдруг упал, схватившись рукой за свое сердце.
– Полундра, легавые! – закричал кто-то из подростков, и все разбежались, оставив парня одного.
В это время в здание ворвались вооруженные военные, присланные для усмирения беспорядков на острове.
Один из них в звании капитана обратил внимание на заточку в сердце деревянной статуи и, вытащив нож, вдруг увидел, что не только лезвие в крови, но кровь сочится и из самой раны.
Рано утром всех убитых при усмирении беспорядков, включая и подростка Петра Смирнова, которого приняли за мертвого, положили на катер и вывезли на середину озера, а там сбросили в воду.
Когда катер ушел, из тумана вышла лодка со стоящим в ней старцем в монашеской мантии. Он остановился над местом сброса убитых и стал внимательно всматриваться в воду.
Петр очнулся в монашеской келье. Старик, который принес ему воды, был похож на того самого, что был вырезан в скульптуре.
Он подошел к подростку.
– Выбирай сам, как будешь жить дальше… Захочешь остаться, оставайся. Захочешь уехать… найдешь лодку на берегу…
И растаял, словно вошел в туманную дымку.
На берегу острова парень действительно нашел лодку, немного еды, теплую одежду и покинул остров…
На следующий день Виссарион и Илья уже вместе заканчивали покрывать крышу.
Старушки, а их было три, под навесом готовили обед.
И Илья впервые ощутил вкус простой еды.
А вечером, на берегу озера, монах Виссарион продолжил свой рассказ о том, как сложилась его судьба далее: он стал главарем банды, безжалостно расправляющейся со всеми, кто вставал у них на пути. Они грабили сберкассы, не оставляя после себя живых свидетелей.
Вскоре молва о нем как о Неисправимом прошла по всей стране. И в какой-то момент было принято решение о короновании его в вора в законе. И вдруг накануне коронации неожиданно для всех Неисправимый просит своих дружков отвезти его в тот самый монастырь. А когда его привезли и он вышел на монастырский двор, то неожиданно для своих дружков опускается на колени.
Более того, к стоящему на коленях Неисправимому вдруг подходит тот самый старец, с которым он встретился на острове.
– Давно я ждал тебя…
– Прости, отче! Сердце до сих пор болит нестерпимо!
– Да и мне было больно, когда ты метнул в него свой нож! Думаю, что тебя уже Бог простил, иначе бы ты не оказался в стенах этого монастыря. И очень вовремя… Помощь тут твоя нужна.
Сказал он и снова пропал.
Так Неисправимый остался в монастыре. Правда, монастырь в те годы был не таким. Его сохранившийся жилой корпус передавали с рук на руки… Были здесь, как вы помните, и колония для малолетних, и дом престарелых, и даже туристическая база…
В тот год, по осени, в монастырь, спасаясь от погони, под видом трудников вошла банда Сеньки Косого. Они захватили все управление монастырем в свои руки. Настоятель тогда жил в районном центре и не ведал всего того, что творилось в монастыре. Или не хотел знать, что происходило с горсткой монахов. У них отнимали еду, одежду, они же и работали на блатных.
Неисправимый вошел в монастырскую трапезную.
– Кто такой? – спросил его один из блатных.
Гость огляделся.
Сенька Косой сидел на месте монастырского архиерея.
– Неисправимый, если тебе это о чем-то говорит.
Косой сделал знак, чтобы гость подошел к нему ближе.
– Так это тебя, что ль, короновать на днях должны?
– Должны были, да видно, что уже не получится, – ответил он.
В это время в трапезную с тарелкой каши для новенького вошел молодой монах. Сам с редкой бородкой, но в женском платке.
– Вот, покушайте, что Бог послал… – начал он, обращаясь к новичку.
– Ты кто? – спросил его Неисправимый.
– Монах Николай…
– Монашка он, а не монах… – выкрикнул кто-то из блатных.
Монах опустил голову.
– Иди и приведи себя в порядок, – сказал Неисправимый монаху и, уже обращаясь ко всем, добавил, – негоже чин ангельский осквернять.
Сеня Косой встал, опершись руками на стол:
– Ты еще не коронован, чтобы здесь командовать…
– А я и не собираюсь тут командовать. Я здесь жить буду, – спокойно ответил ему Неисправимый.
В это время один из блатных, находящихся у него за спиной, полез в голенище за ножом.
Неисправимый увидел, как в согласии склонилась голова Сеньки Косого. И, выхватив нож, Неисправимый точным броском попадает прямо в предплечье бандита, уже замахнувшегося для своего броска. Тот хватается за свое плечо и роняет нож.
В трапезной наступает тишина, монахи молча крестятся.
– Во дворе машина с моими людьми… – спокойно, как будто ничего не случилось, говорит Неисправимый – Если не хотите дальше испытывать свою судьбу, то даю вам пять минут на то, чтобы вы забыли, что этот монастырь вообще существует.
И, сев за стол, придвинул к себе тарелку и начал спокойно есть кашу.
Бандиты, после того как Сенька Косой начал выползать из-за стола, стали покидать трапезную.
