Посмеяться над собой Иратову не удалось, он отправился в ванную, где почистил зубы, побрился и заставил себя расчесать волосы. Его сейчас особенно раздражала седая прядь, будто он по-прежнему сильный красивый мужчина, покоряющий следующую сотню женских сердец.
– Вот как бывает! – произнес. – Или так не бывает?
Не позавтракав, Иратов уселся за компьютер, надеясь отыскать ответ во Всемирной паутине. Ответа не было, так как он не смог за час сформулировать запрос. В пальцы из мозга просилось: «Не пропадал ли у вас половой член?» Чистая ахинея… «Не уходил ли он от вас?» – прямо сказка про Колобка… Удалось улыбнуться… «Как жить без члена?»
Он ответил на телефонный звонок. Это была Верочка, интересующаяся, завтракал ли он или можно вместе.
– Спускайся, – разрешил Арсений Андреевич.
Она приготовила отличный омлет с помидорами и грибами, тосты с сыром и сварила в машине кофе.
Иратов ел не без удовольствия, продолжая размышлять, какие такие проблемы может ему создать происшедшее. В баню он ходить не любил – брезговал. На теннис?.. Можно переодеваться в ВИП-кабине, да и плавать легче… Или подложить в плавки что-нибудь из магазина для взрослых? Еще есть и плюс – можно кататься на велосипеде, не боясь соскользнуть пахом на раму…
Тем временем Верочка повествовала о чем-то веселом, щебетала и улыбалась, словно принцесса из романтического фильма. Она описывала милых деток в их дворе, возящихся в снежных сугробах, слепивших снежную бабу, удивлялась, как раньше матери справлялись без памперсов, без добавок и смесей, похожих на грудное молоко. Верочка неосознанно рассказывала о соседских детях, ведя к теме самой серьезной для нее, к венцу жизни каждой женщины – материнству. Иратов оставил для нее только глаза и мимику, реагирующие на тон голоса. Приподнимал брови, усмехался, прищуривался в ответ, казалось, заинтересованно слушал, тогда как мозг обдумывал со всех сторон сложившиеся обстоятельства, которые можно назвать выдающимися.
Вот, сообщил мозг. Самое главное – она, Верочка, как быть с ней? Она счастливо поет о чем-то незначительном, как птичка, еще не зная, что ее ворон уже не ворон, а ворона. Вопрос этот пугал единственной, но самой большой проблемой – Верочку необходимо любить не только платонически, но нужно и радовать молодую женщину близостью. Впрочем, опытный Иратов знал много способов доставить удовлетворение женщине без использования основного. Но одно дело, иметь к главному опции и совсем другое – иметь одни лишь опции, без главного…
– Знаешь, – перебил он, – откуда пошло выражение «из него песок сыплется»?
– Нет, – ответила Верочка.
– В веке пятнадцатом-шестнадцатом мужчины, и стар и млад, носили лосины. Понятно, что у молодых из-под обтягивающей материи выпирало как следует, а старые по мере усыхания мужских органов приставляли к маленьким орешкам мешочки с песком. Вот когда такой мешочек у старика лопался, сыпался песок. Вот отсюда и это выражение!
– Никогда не слышала! – призналась Верочка. Она крайне редко раздражалась в семейной жизни, но сейчас испытала некое недовольство неуместным рассказом, не относящимся к тому, о чем она говорила, к чему вела свой монолог… Вероятно, он не хочет нового ребенка, решила она и, больно закусив губу, совершенно расстроилась, став почти некрасивой. Сославшись на недомогание, попросила разрешения подняться к себе.
– Да, конечно, – позволил Арсений Андреевич. – Если понадобится помощь…
– Нет-нет, это женские дела…
К 14:00 Иратов подъехал к знакомому врачу – урологу-гинекологу, – работавшему в частной андрологической клинике, которого он не встречал почти со студенческих времен. Случайно увидел рекламу в журнале. Седой, с лицом мясника врач обещал решить все проблемы мужского здоровья.
Странным парнем был этот врач. Деньги начал делать в восьмидесятые, как и Иратов. Учась в медицинском, будущий уролог Сытин хвастал, что является родственником того самого Сытина, который издатель всех и вся. Отличался исключительно тем, что торговал платиновыми слитками с наивысшей маркировкой, украденными с государственного предприятия. Торговал по-крупному. Ходил под расстрельной статьей, но ни разу не был принят советской милицией даже при внезапной проверке документов. В кармане всегда полный набор: паспорт, комсомольский и профсоюзный билеты. Сытина звали Магом за то, что он ворочал нетрудовыми миллионами, состоял в какой-то коллегии врачей-урологов, но с органами никогда не встречался, даже по пьяни. Потому что не пил. Иратов был частым клиентом Сытина, покупал драгоценный металл, помногу, и одновременно лечился у Мага от гонореи, которой в Союзе болели почти все.
Сытин наверняка не беднее меня, думал Иратов, ожидая приема, а до сих пор трудится обычным врачом. Может, потерял все в кризис? Или состояние профессией защищает? Косит, чтобы рейдеры не добрались?
Через несколько минут они встретились и, как товарищи по молодости, обнялись.
– Привет, Маг! – искренне улыбался Иратов.
– Ну здорово, Якут! – пробасил в ответ седой спекулянт с мощным подбородком, взял Арсения Андреевича за плечи и, отстранив на вытянутые руки, признал: – Да ты, брат, такой же красавец! Как сохранился! Кофе будешь?
– Гены, наверное. Можно и кофе!
– Марина! Два кофе! Тебе со сливками?
– Черный.
– Со сливками один! – прокричал родственник издателя Сытина.
Они сели на диван в разные его концы и все разглядывали друг друга, отыскивая воспоминания о молодости.
– Так куда ж ты тогда пропал? – поинтересовался уролог.
– До Горбачева?
– Где-то в это время, – припоминал Сытин. – Я тогда с металлом для тебя чуть не попал! Ты ж заказ-то не выкупил! Я на такие бабки попал! Но что было, то было!..
– Присел, – ответил Иратов.
– Да ладно! Я не знал! – Врач закурил сигарету и задумался на несколько минут. – Я тогда злился на тебя, Якут, думал, не прощу, а оно вот как все обернулось… Получается, что я тебя сейчас благодарить должен, что не сдал меня… Сколько тебе впаяли?
– Обещали расстрелять… – Этот момент Иратову было неприятно вспоминать. Он побледнел, одним мгновением оказавшись в том времени. – Все обошлось, даже строгого режима не дали!
– Да-а, – протянул Сытин. – Были времена, – и пустил струю дыма к потолку.
– А как тебя пронесло? Как ни разу не попался?
Уролог хмыкнул:
– Как раз я попался сразу. Но потом мне сделали предложение… – Иратов напрягся. – Нет-нет, не провокатором. Взял меня такой дядька интересный, как потом выяснилось, работал на Андропова, но больше на себя, или черт его знает. Предложил заниматься тем же и отстегивать девяносто процентов. Лимонов десять под его защитой я ему наработал, а он уже позже, в конце восьмидесятых, стал бабло распределять по принципиальным комсомольцам. Трое из них сейчас в первой десятке нашего «Форбса». Наверное, я у него был не один такой. Да не наверное, а точно… Я в ГКО все свои накопления вложил, ну и потерял все в девяносто восьмом от жадности, вернулся к профессии, через пять лет клинику выстроил на трудовые!
