– Трудно сказать…
– У нас есть неподалеку синагога. Хочешь сходить?
– Можно… Так это вы внушили мне Тапкина?
– Считай, что я… Слушай, иди умойся, ну и все там. Я жду тебя на первом этаже в столовой.
Пока Иосиф, стоя под горячим душем, смывал из сознания образ мертвого сослуживца, Митя Шварц зачем-то заглянул в сумку Иосифа, порылся в ней, затем подошел к кровати и заглянул под подушку. Даже наволочку, как служебный пес, обнюхал…
Они сидели за круглым обеденным столом, Иосиф завтракал свежим творогом с лесными ягодами, щедро поливая блюдо сгущенным молоком, – и наслаждался… Митя уже давно позавтракал, сейчас пил кофе, размешав в непроглядной темноте напитка пять ложек белого сахара, и смотрел искоса на молодого подопечного:
– У нас колбаса преотличная. Сами делаем! Попробуешь?
– Нет, спасибо. Я не ем мясо с молоком.
– Ты соблюдающий? – удивился Митя. – Кашрут?
– Нет…
– Что же не мешаешь?
– Желудок не принимает… Я, пожалуй, еще и сырники съем, если вы не против.
Митю Шварца все больше злил этот парень, обрастающий после комиссовки черными, блестящими, как вороненая сталь, волосами, статный красавец с глазами старого мудреца. У самого математика IQ также зашкаливал, он продвинулся в математическом анализе новых квантовых теорий, но сам про себя отчетливо понимал, что он не Эйнштейн, совсем не гений и не красавец. И этот его новый подопечный тоже не выдающийся, но что-то Эстин в нем разглядел, как и в Мите в свое время, велел работать с юношей, но мягко, без всяких психологических штучек, на которые тот был мастер.
Из радиоприемника неслась в лето песня Никитиных с веселым припевом «Бричмулла, Бричмулле, Бричмуллу, Бричмуллою», а математику Мите слышалось: «Брит мила
[1]
, брит миле, брит милой…»
– Тьфу!
– Все в порядке? – улыбнулся Иосиф.
– Не люблю эту песню!.. Кстати, ты наверняка понимаешь, что тебя не просто сюда привезли, откосив от долга перед Отечеством?
– Понимаю, – кивнул Иосиф, утерев губы салфеткой. – Но не в шахматы же играть?
– Только в свободное время.
– Я слушаю…
Испытывающего к гостю неприязнь математика не отпускало ощущение, что не он здесь всем управляет, а новенький. От этого Митю кидало в жар.
– И все же, зачем я вам нужен?
– А ты не торопись. Когда надо, скажут!
– Я же уже не в армии?
– Нет.
– Почему же вы разговариваете со мной, словно я собственность ваша?
– В армию можно вернуться хоть сегодня! – еле сдерживал эмоции Шварц.
– Я комиссован.
– Переаттестуют.
– Не получится.
– Почему?
– Найдут аритмию… А меня еще в МФТИ приняли. Так что отсрочка на пять лет.
Митя такой информации не имел, а это серьезное упущение, за которое можно было получить серьезное наказание. Еще Митя вспомнил девушку Олю, в которую был влюблен уже семь лет, и взаимно, но она уродилась дочерью генерала ФСБ, и отец ее, Фотий Прыткий, не жаловал кудрявых и носастых. Влюбленным крайне редко удавалось встречаться, и тогда они с шекспировской неистовостью обладали друг другом. Но почти всегда их находили люди Прыткого, и все заканчивалось мордобитием и Ольгиными истериками… Шварц подумал о возможности шантажировать новой квартирой, в которой живет его мать, но воздержался до поры.
А тем временем радиоприемник продолжал радовать рожденных в СССР радостным припевом: «Бричмулла, Бричмулле, Бричмуллу, Бричмуллою»…
– Когда успел?
– Так я же у матери два дня был. Съездил в институт, отдал документы. Я же с золотой медалью школу окончил. Автоматом зачислили!
– На какой факультет? – Математик обливался потом, думая о том, что скажет Эстину. Брит мила, бля!
– Квантовой механики… – Иосиф вышел из-за стола и сделал несколько гимнастических упражнений, разминаясь. – Вы, Митя, нервный и зависимый. Я скажу Эстину, что документы в институт еще из армии послал. Так что вы успокойте себя каким-то образом. Наказания не последует.
Математик вздрогнул, вскинул голову и почему-то стал нюхать воздух вокруг:
– Телепат, что ли?
– Это те, кто мысли читает?
– Как это я не унюхал…
– У вас повышенная чувствительность носовых рецепторов. Вы как собака. Это редкость! Но я не телепат.
– Кто же? – казалось, математик залает по-собачьи.
– Просто человек, умеющий читать книги. Я уже давно о вас прочитал, еще в армии… Вот Эстин не нашел вам применения, наверное не догадался. А вы можете с таким-то расчудесным носом находить трюфели. Кстати, черные экземпляры ценятся на вес золота.
– Со свиньей меня сравниваешь?
– А лучше прямо в тайгу – и женьшень рыть. Зачем вам Эстин?
– Слушай, ты!
– Митя, зачем нам ссориться? – улыбнулся Иосиф. – Ничего хорошего из этого не выйдет, я не пленник ваш, а вы не мой надзиратель. Давайте полюбовно? Спрашивайте что угодно, а я буду давать ответы, но не на все вопросы. И Эстин будет доволен, и вы при зарплате! Кстати, вам не удастся жениться на Ольге Фотиевне Прыткой, как бы вам этого ни хотелось.
– Все-таки телепат?
– Я же сказал, что нет! Повторяю, все мои знания – из книги.
– Врешь!.. И почему это мне не удастся жениться?
– Сами знаете: генеральская дочь, а вы еврей.
– Когда-нибудь эта сволочь уберется в отставку!
– Не бывает отставных генералов ФСБ. Вы и сами прекрасно знаете.
Митя помолчал, заглянув в себя, пытаясь вытеснить негатив, надеясь, что есть и другая вариация в параллельной Вселенной, где у него все будет по-другому…
– А когда Эстин умрет? – спросил.
– Понятия не имею, – пожал плечами Иосиф.
– А в книге не написано?
– Там про всех написано.
– И?
– А зачем мне про всех читать? Я про маму и про себя все знаю, мне хватит. Ну, плюс о текущих событиях вокруг меня…
– Вот где деньги! – констатировал математик, но как-то грустно. – А вас ведь деньги, конечно, не интересуют?
– Только как посредник между обменом необходимыми товарами.
– А я, значит, могу только трюфельной свиньей работать?!
– Не заводитесь! Давайте просто договоримся. Честно договорившиеся люди могут жить не мешая, а помогая друг другу.
– Что вы предлагаете?
