— Анита, выпей крови из раны, которую я нанес только что этому тигру.
Это мне не понравилось, но я подошла к Рику и опустилась около него на колени. Порез был над линией брюк, так что я доставала. И наверняка место было выбрано не случайно.
Я взялась за ремень для устойчивости, наклонилась и лизнула рану. Это была кровь — горячий, соленый, металлический вкус. Приложив губы к ране, я присосалась. Гладкие медные монетки покатились по языку, но не только: под губами было мясо с брюха, мягкое, над мышцами, и ощущалось под ним что-то мягкое и нежное. Мои руки обхватили его тело сзади, я подавила соблазн не только присосаться к ране, но и укусить кожу, вгрызться в мясо.
С судорожным вдохом я оторвалась от раны, голова кружилась, как будто я чуть не в себе. Тут до меня дошло, что я питалась сегодня от всех тех мужчин, но энергию от этого получил и Витторио. Причем взял столько, что я в своем питании отстала от графика. Блин.
Я встала, и мне пришлось опереться о Рика, чтобы не упасть. Вытерла рот рукой, понимая, что нужно и руку вытереть обо что-нибудь.
— Почти любой бы заколебался, если бы ему пришлось пить кровь ликантропа, — сказал Витторио.
— Если мы будем колебаться, заложникам будет нанесен вред.
— Ава, еще одну танцовщицу, — скомандовал он.
Рокко проследил, чтобы девушка вышла на улицу. Осталось четверо.
Витторио расхаживал кругами, похлопывая себя лезвием по ноге.
— Надо бы мне начать предлагать что-то неприятное, а то у меня кончится запас заложников до того, как я смогу кого-нибудь еще помучить. — Он повернулся ко мне с широкой улыбкой, но она резко натянула обожженную сторону его лица, что сильно ослабило ее воздействие. — Отсоси у кого-нибудь. Можешь выбрать любого из мужчин, лишь бы довести до конца. Чтобы подогреть твой энтузиазм, если ты откажешься, я полью этого твоего красивого дружка святой водой.
Я перевела взгляд с Рика на Реквиема.
— Можно мне задать вопрос?
— Можно.
— Реквием сегодня питался?
— Нет.
— Тогда ты знаешь, что ни орально, ни каким-либо иным путем его до оргазма не довести.
— Тогда у тебя только две возможности — если ты не хочешь включать сюда сержанта.
Я постаралась не показать смущения, в которое меня повергла эта добавка.
— Макс тоже сегодня голоден, значит, остается Рик. Ты только притворился, что даешь мне выбор.
— Тебе остается притвориться, что ты его сделала.
Он стоял над Реквиемом, и я сообразила, что на столе за головой привязанного вампира выстроились в линию флаконы святой воды.
Я подошла к Рику, стала расстегивать на нем ремень. Он замычал протестующе, я набрала воздуху, выдохнула и прошептала:
— Рик, это все же не участь хуже смерти.
Он застыл в цепях, только смотрел, как я расстегиваю на нем штаны. Вот даже непонятно, что мне было бы труднее: протестующее мычание, дергающееся тело — или этот терпеливый взгляд.
Я расстегнула ему молнию на брюках и спустила их вниз — чтобы молнией ни себя, ни его не травмировать. Трусы оставила на месте, только убрала их с дороги, встала перед ним на колени. Ниже талии он был так же красив, как и выше, и здесь еще не было порезов. Я надеялась, что так и останется.
Взглянув вверх вдоль его тела, я увидела, что он на меня смотрит. Синие глаза были сердиты, это да, но еще что-то в них сейчас тоже было. Очевидно, мое «не участь хуже смерти» он принял близко к сердцу, потому что в его глазах уже была та темнота, которая появляется в этот момент у каждого мужчины. Я взяла его в руки и опустила к губам — он уже настолько выпрямился, что его пришлось отгибать вниз, поскольку он был прижат к животу. И он вошел мне в рот, гладко и полно, как любой другой.
Я люблю исполнять оральный секс. Люблю это ощущение у себя во рту, люблю выражение лица мужчины, когда ты это делаешь. Люблю звуки, которые они издают, люблю реакцию их тел. Я сейчас полностью себя отдала стоящему передо мной мужчине и ощущению собственного рта, охватившего его вокруг. Я целовала, сосала и лизала, рукой направляла, сжимала и поглаживала, я позволила себе выплеснуться в секс и ничего не осталось, кроме этого.
Глянув вверх, я увидела его широко раскрытые глаза, он задышал быстрее, он был так тверд весь, кроме гладкого кончика. Тело в цепях свело судорогой, и на этот раз — не от боли. Он закрыл глаза, закинул голову, и я быстрее задвигала им туда и обратно, туда и обратно, как можно быстрее. И ощутила на вкус первые предвестники приближающегося конца. Изменилось ощущение, чуть-чуть, как краткое изложение того, что сейчас будет.
Голос Витторио:
— Двух танцовщиц, если грудь вытащишь.
Я не колебалась — просто сдернула через голову футболку и бросила на пол. Его я сжимала в руке, тискала, подносила поближе — не хотела снижать градус процесса. Но мне пришлось отпустить его, чтобы расстегнуть лифчик и бросить его через плечо туда, где лежала футболка. А потом я снова насадилась на него ртом, охватывая и играя, дразня и присасываясь, пока не почувствовала, как он напрягся у меня во рту. И я успела его выхватить как раз вовремя, поглаживая рукой, а он выплеснулся вверх, наружу, густым теплым дождем. Мне забрызгало плечи и грудь, а я закинула голову назад, чтобы выставить груди и чтобы в глаза не попало.
Рик надо мной дергался, гремя цепями, постанывая сквозь кляп.
Витторио прижался к бару, глядел на меня, на Рика, на все представление с выражением желания и ужаса.
Я слышала, как Ава и Рокко открыли дверь, выпуская очередных заложниц. Я поползла к вампиру, груди свисали вниз, и с них капала теплая жидкость. Он вскочил на ноги и завизжал:
— Убейте их!
У меня по коже поползла будто шипящая магия, и я знала, что это: Рокко произнес слова, и джиннов не стало. Ава вскрикнула. Я рискнула глянуть и увидела, что Ава сунула нож в бок Рокко, но он ухватил ее за руку — а я знала, что умеет он делать таким с виду невинным прикосновением.
Этот взгляд был ошибкой. Витторио со своей невероятной быстротой уже стоял над Реквиемом. Мне быстроты не хватило бы, но есть у меня одна сила, действующая быстрее мысли. Я открыла ardeur и метнула его в вампира, подобно оружию. Могло бы ничего не получиться, но только что он заставил меня исполнить одну из его фантазий, и мысль обо мне и сексе крепко сидела у него в голове. Он хотел посмотреть.
Я не побежала — я кралась, извивалась, манила всем телом, и он не мог отвести глаз. Изувеченный вампир таращился на меня, а я обвила ладонью его руку, накрыла флакон со святой водой, выплеснув ее на пол безвредными каплями.
— Я его изуродую, — прошептал он.
— Ты хочешь не этого.
— Того, что я хочу, я не могу получить.
Я положила его опустевшие руки себе на груди, взглядом удерживая его взгляд. Его руки стали размазывать жидкость у меня по груди, будто он сам не понимал, что делает.
