— Ты какой-то встрепанный, Криспин. Что случилось?
Эдуард заехал на стоянку, и мимо нас, ища место, проехал Хупер.
— Скажем так: есть гости, с которыми Чанг-Виви хочет тебя познакомить, и тебе может захотеться, чтобы я был под рукой.
— Криспин, не заставляй меня задавать вопросы.
— Другие тигры нашего клана, Анита. Они хотят знать, не можешь ли ты пробудить силу и в них.
— Я приехала не ardeur кормить, Криспин, а поговорить насчет убийств.
— Если бы Макс был на ногах, то об этом бы и шел разговор. Для него дело прежде всего. А Чанг-Виви сперва может думать о тиграх, потом уже о деле.
— Ты хочешь сказать, что она и вправду желает… уложить меня с кем-нибудь из тигров, и только потом говорить о деле?
Телефон упал, обо что-то ударился — я отвела свой от уха. Криспин вернулся:
— Извини, Анита, телефон уронил. Встречу тебя в казино внизу до того, как ты с кем-нибудь увидишься.
— В этом случае не усомнится ли Вивиана в твоей лояльности?
— Может быть. Но я не хочу, чтобы ты знакомилась с новыми тиграми в мое отсутствие.
— Ревнуешь? — спросила я, хотя это могло быть лишним.
— Да, — ответил он.
Криспин — он такой. В игры не играет. Если что-то чувствует, то говорит прямо. Поэтому с ним иногда бывает очень неудобно.
— Мне опять извиняться? — спросила я далеко не любезным голосом.
— Не хочешь знать правду — не спрашивай, — ответил он, и тоже не слишком довольным тоном.
Когда мы встретились впервые, мне показалось, что Криспин — душа простая: секс да еда. Теперь я знаю, что это не так. Похоже, мне не привлечь к себе мужчину, с которым не было бы в чем-то трудно.
— Ты прав: не хотела слышать правду — не надо было спрашивать. Извини.
Несколько секунд он помолчал, потом ответил:
— Извинения приняты.
— Анита, закругляйся. Надо поговорить перед входом туда, — сказал Эдуард.
Он выключил мотор, и мы сидели, слушая шум затихающего кондиционера.
— Извини, Криспин, мне пора, — сказала я в телефон.
— Увидимся внизу у казино.
— Тебе не устроят потом разборку в клане?
— Наплевать, — ответил он и повесил трубку.
Ему еле-еле исполнился двадцать один год, а выглядит он обычно еще моложе. Вот как сейчас, например. Я знаю, что могут устроить оборотни члену своей группы, если он не слушается приказов. Сейчас Криспину наплевать, но тигры могут ему слюны поубавить. Так, что вообще плевать больше не придется.
— Криспин встретит нас в казино у лестницы. Он говорит, что Чанг-Виви может попытаться меня связать с новыми тиграми до того, как согласится говорить про убийства.
— Связать — это означает секс? — спросил Бернардо с заднего сиденья.
— Напитать от них ardeur, — ответила я.
— Это означает секс с ними, — сказал Олаф, будто снимая все неясности.
— Я умею питаться без сношения, — буркнула я недовольным, очень недовольным голосом.
— Приятно знать, — отозвался Эдуард куда более довольным голосом, чем у меня.
— Ты нам говорила, что тигры могут захотеть, чтобы ты от них питалась, но не говорила, что это будет до разговора с нами, — сказал Бернардо.
— Сама не знала.
— Это значит, что нам придется смотреть, как ты с кем-нибудь из тигров занимаешься сексом? — спросил Олаф.
Я попыталась не передернуться.
— Нет, если мне удастся от этого отвертеться. Тигры придают большое значение верности, браку и так далее. Я надеюсь, что если кто-то из вас сыграет роль моего любовника, то Вивиана согласится, что занятие этим делом с одним из ее тигров можно будет считать изменой. Поэтому мне нужно, чтобы туда со мной вы пошли все трое. Двое как охранники, один — как пища.
Послышался звук — и вдруг Олаф навис сзади над моим сиденьем. Меня ростом не напугаешь, но эти руки по бокам сиденья, будто готовые меня прижать…
— Олаф, сядь. Без рук.
— Если я должен изображать любовника, то прикасаться придется.
— Именно поэтому ты и не будешь.
— Не понял.
— Охотно верю. Кстати, это тоже причина, по которой ты будешь охраной, а не пищей.
— Я опять тебя напугал? — спросил он
— Заставил нервничать.
— Что ты любишь делать на свидании?
Я развернулась на сиденье к нему лицом.
— Че-го?
— Что ты любишь делать на свидании? — повторил он, глядя мне в глаза с совершенно непроницаемым лицом.
По крайней мере сейчас он полностью владел своим лицом, если не сказать, что фактор непривычности для меня не уменьшился Можно даже сказать, наблюдался некоторый его рост.
— Ответь на вопрос, Анита, — сказал Эдуард спокойным голосом.
— Не знаю. Кино посмотреть, поужинать, поговорить.
— Что ты делаешь с… Эдуардом?
— Охотимся на злодеев и убиваем чудовищ.
— И это все?
— Ходим стрелять. Он мне показывает оружие помощнее и пострашнее.
— И?
Я нахмурилась.
— Что ты хочешь от меня услышать… Отто?
— Что ты делаешь с Тедом на свидании?
— У нас не бывает свиданий с Тедом. — Про себя я подумала: «Это было бы как свидание с родным братом», но мы надеялись, что мысль, будто Эдуард относится ко мне не столь братски, заставит Олафа сдать назад. Так что же мне сказать? — Он с Донной, у них дети, а я с занятыми мужчинами романы не кручу. Это против правил.
— Весьма достойное поведение для женщины, — сказал он.
— Это еще что значит? Я полно знаю мужчин, которые тоже этого правила не придерживаются. Сволочи бывают обоих полов.
Он посмотрел на меня долгим взглядом, наконец моргнул и отвернулся. Кивнул.
— Вот у Бернардо таких правил нет.
— Я догадалась.
— Я вообще-то здесь сижу, — наполнил Бернардо.
— Его беспокоит, что ты его не предпочла, — сказал Олаф.
— Мы с Бернардо этот вопрос обсудили и утрясли.
— А что значит это? — спросил он.
— Значит, что Анита признала меня привлекательным, и мое самолюбие не пострадало.
Олаф посмотрел на него, потом на меня, нахмурясь:
— Не понял.
— У нас на это времени нет, — со вздохом сказал Эдуард. — Кто какую роль играть будет?
— Кого бы я ни выбрала в любовники, он должен будет только держаться со мной за ручки. Это чтобы убедить Вивиану; предлагать мне ее тигров — бестактно.
