— Только учти, — сурово предупредил старик, — если ты напрасно загубишь деревья, я постараюсь придумать тебе и твоей подруге такую лютую казнь, что после этого нас, друидов, перестанут считать миролюбивым народом.
* * *
«Интересно, — думал Мангрейд, глядя в сутулую спину идущего впереди Урхтафа, — сколько раз до этого он уже прокладывал путь в сердце этой трясины? Этих некромантов просто тянет в места, где запах смерти обступает тебя буквально со всех сторон так, что даже начинает казаться, что его можно потрогать руками».
Отдельные обрывки тумана, плававшие между деревьями на границе болот, здесь — в сердце трясины — слились в серую вязкую пелену, постепенно обволакивающую путников. В этом проклятом тумане уже без единого крика сгинул молодой ученик Мангрейда. Мастера не искали его, ибо возвращаться было нельзя, а громкими криками можно было разбудить обитающее здесь зло.
Мастер Урхтаф ловко перепрыгивал с кочки на кочку. Это было странное зрелище: костлявая, с виду немощная фигура «гробовщика» вдруг совершает грациозные прыжки, которые не под силу его молодому ведомому.
В конце концов философ решил, что изношенное тело некроманта хорошо подпиталось энергией этого гиблого места. В такой ситуации угнаться за резво скачущим проводником было сложно.
Настал момент, когда Мангрейд окончательно выдохся. В изнеможении он присел на небольшой бугорок, наблюдая за тем, как закутанная в балахон фигура некроманта черной птицей перелетает через затянутые тиной бездонные колодцы трясины. Вскоре серая пелена окончательно скрыла от Мангрейда силуэт его провожатого.
Вокруг одинокого человека стал сгущаться плотный туман. И одновременно посреди абсолютного безмолвия едва уловимая трель донеслась до ушей утомленного путника. Странные звуки вначале были очень глухими. Создавалось ощущение, что они доносятся из-под поверхности затянутой тиной воды. Но вот Мангрейд стал отчетливо улавливать мелодичный девичий голос. Этот голос приближался к нему, но за непроглядной пеленой тумана Мангрейд пока не видел его обладательницы.
Фигура обнаженной девушки выплыла из белой дымки всего в нескольких шагах от странствующего философа. Девица была очень хороша собой: лебединая шея, длинные красивые руки, гибкий стан и осиная талия. Ее длинные пышные волосы были странного зеленоватого цвета, или Мангрейду так только казалось в причудливой здешней атмосфере. Кожа незнакомки тоже имела полупрозрачный зеленоватый оттенок. Казалось, она была создана из воды и тины. Но даже из такого сомнительного материала ваявший ее мастер сумел сотворить совершенство.
Незнакомка подплыла к человеку и, высунувшись по пояс из воды, бесцеремонно устроилась у его ног. Десятки капелек воды вспыхивали жемчужными бусинами на нежной бархатистой коже девушки.
— Ты очень красивый юноша, — с загадочной зовущей улыбкой пропела она Мангрейду, который хотя и дал монашеский обет безбрачия, тем не менее не мог отвести завороженного взгляда от совершенных прелестей лесной нимфы. — Пойдем со мною. Ты познаешь такое блаженство, которое не снилось ни одному мужчине…
Каким-то чудом Урхтафу удалось в последний момент ухватить Мангрейда за волосы. Оцепеневший от странного наваждения философ успел погрузиться в трясину почти по самую макушку. Некромант стонал и кряхтел от напряжения, пытаясь вытащить тяжелое тело из цепких болотных объятий. И вот когда это ему стало удаваться, из черной воды на старика с оглушительным ревом выпрыгнула уродливая болотная тварь. Перепонки между пальцами рук придали чудовищу дополнительное ускорение в воде перед прыжком на поверхность. Зеленая безносая морда обитательницы болотных глубин состояла из выпученных жабьих глаз и неестественно огромной пасти, которая была распахнута во всю свою ширь. На месте ушей по бокам головы монстра имелись крохотные отверстия жабр. Шея у чудовища практически отсутствовала, а плечи и грудная клетка были очень широкими и мощными. Только шикарные зеленоватые волосы чудовища и молочные железы напоминали о прежнем образе прекрасной русалки.
От неожиданности маг выронил свой магический посох, который мог бы с успехом использовать для самозащиты. Теперь старик был безоружен. Урхтаф едва успел вместо собственного горла подставить мерзкой болотной гадине костлявое плечо, в которое та вцепилась острыми и крепкими, как иглы скорняка, зубами. От острой боли старик едва не лишился чувств. Но тут глаза мерзкой твари встретились с холодным мертвенным взглядом своей второй жертвы. Жуткое порождение гнилой трясины тут же отпрянуло от некроманта, словно по ошибке атаковало существо, чье мясо чрезвычайно ядовито. Но исход схватки за тело одурманенного философа был еще не ясен.
— Отдай его мне! — взмолилась бывшая русалка. — Люди давно перестали посещать эти места, а я так соскучилась по их сладкому мясу.
— Так не стоит и привыкать! — Изловчившись, маг резко и сильно пнул мерзкое создание каблуком сапога, подбитым железной подковой. На многие лье вокруг ночной лес огласил душераздирающий визг покалеченного монстра. Схватка между некромантом и его противницей вспыхнула с новой силой. Болотная тварь пыталась отомстить изувечившему ее старику и заодно утянуть под воду законную добычу. Урхтаф же мертвой хваткой вцепился в безвольное тело Мангрейда, едва успевая уворачиваться от клыков, когтей и хвоста обезумевшей от боли твари. Особенно большой урон человеку наносил широкий и острый, как лезвие бритвы, плавник на конце рыбьего хвоста.
Силы старика быстро таяли. Здесь на болоте вдали от земли он не мог использовать большинство приемов черной магии. Единственное, что ему оставалось в подобной критической ситуации, — это бросить Зов смерти и ждать прибытия помощи. Гиблый тоскливый крик сорвался с посиневших губ пожилого Мастера в тот момент, когда его противница начала брать над ним верх.
Болотной твари удалось сбросить некроманта с клочка суши в ледяную воду. Крепко обхватив ненавистного врага руками, она быстро заработала сильным хвостом, утягивая мага на дно. И тут из мрака ночного неба что-то отвесно упало на голову чудовища, уже готового вместе с ослабевшей добычей уйти под воду. Крепко сжимавшие шею некроманта руки разжались, бешено работающий хвост застыл в болезненном оцепенении.
Урхтаф, отплевываясь от воды и тины, стал карабкаться обратно на кочку, попутно помогая выбраться постепенно оживающему Мангрейду. Где-то совсем рядом с ними под хлопанье крыльев и удовлетворенное ворчание вызванного магом крылатого духа смерти с жалобными стонами и мольбами о пощаде расставалась с жизнью недавняя полновластная хозяйка этих мест.
— Что со мной случилось? — растерянно Лепетал Мангрейд, удивленно наблюдая за тем, как в трех шагах от него под воду медленно уходит растерзанное тело кем-то убитого болотного чудища.
— Ничего особенного, — с неким подобием улыбки на бесстрастном лице отвечал некромант, — просто тот, кому вы недавно отвесили пощечину, вытащил вас из перепончатых лап одной местной красотки. Чего мне это стоило, видите сами.
Некромант действительно выглядел весьма плачевно. Одежда его промокла до нитки и к тому же была сильно изорвана. Кожу покрывали многочисленные раны. Правда, Урхтафу не грозило изойти кровью, ибо тело некроманта было лишено многих недостатков обычной человеческой плоти. Нескольких заклинаний было достаточно, чтобы все эти порезы и укусы сразу исчезли. Но пожилой маг не спешил избавляться от красноречивых следов жестокой борьбы. Вначале молодой грубиян, который был обязан ему, Урхтафу, жизнью, должен был испытать угрызения совести.
