— Мы пришли к Вашему Солнечному Величеству с миром, великий Царь царей! — с очередным глубоким поклоном торжественно заявил Кузнецов.
Вместо хана ответил важный господин, внешне совсем не похожий на степняков. Да и костюм его явно был сшит по моде цивилизованной части Сферы.
— Если бы Солнечное величество, Царь царей Джамай верил каждому перебежчику, он бы никогда ни взял власть на Хароне и ни собрал бы войско для покорения всей Сферы.
— Тебе-то он поверил, — резонно заметил Хинто, нагло улыбаясь в побагровевшее лицо бывшего герцога.
Едва заметным движением пальцев правой руки хан велел своему придворному отойти в сторону и не мешать разговору. После этого он предложил чужеземцам располагаться на ковре за низким деревянным столиком, на котором стояла шахматная доска с выстроенными для новой партии черными и белыми фигурками. Видимо, эту игру в Сферу перенес из Главного мира Ткач.
Пока маленькая женщина в длиннополом зеленом халате с обилием золотых украшений на голове разливала по чашкам горячий кумыс, Кузнецов с любопытством осматривался. Судя по всему, пожилая женщина была лишь одной из сотен или даже тысяч ханских наложниц. Однажды Денис прочел в каком-то американском журнале, что согласно проведенным в 2003 году исследованиям ДНК у двух тысяч человек из разных уголков Евразии выявилось, что у всех них оказался одинаковый набор У-хромосом. А это значит, что у этих людей был один предок, живший на рубеже двенадцатого — тринадцатого веков. Праотцем их скорей всего, был Чингисхан, имевший несколько тысяч жен и наложниц, которые родили ему тысячи детей. По самым скромным подсчетам, дальними потомками земного ордынца являются шестнадцать миллионов землян. Сидящий напротив Дениса предводитель диких племен Сферы, наверняка, тоже обильно развеял по степям свой невероятной силы генетический материал.
С большим интересом Кузнецов знакомился и с обстановкой средневекового жилища знатного кочевника.
Молодой человек словно при помощи машины времени перенесся в далекое прошлое. Любой маститый историк без колебаний отдал бы полжизни за возможность сейчас оказаться на месте Кузнецова. Тем с большим энтузиазмом Денис пытался запечатлеть в памяти малейшие нюансы окружающей его обстановки.
На западной, мужской стороне стояла резная деревянная кровать хозяина юрты. Она была богато убрана расшитым шелковым бельем и шкурами ценных животных. Там же в ящиках должно было храниться военное и охотничье снаряжение главы дома и конная упряжь.
Место, предназначенное для женщин и детей, располагалось на противоположной стороне жилища. Здесь стояли многочисленные кованые сундуки с различным домашним скарбом, продуктами, одеждой.
По обеим сторонам от входа в шатер теснились деревянные ведра с какой-то провизией и бурдюки. Пол юрты был выстлан многочисленными коврами.
В центре шатра на огне стоял большой чан, в котором варилось мясо. Над очагом в крыше юрты имелось круглое отверстие для отвода дыма.
Кузнецов заметил, как занимавшаяся приготовлением пищи женщина бросила в пламя костра несколько кусочков вяленого мяса. Таким образом хозяйка ублажала огонь, который у многихдиких народов считается священной сущностью. Его никогда не тушат и берегут как зеницу ока.
Если бы не отдельно стоящий от всей этой «мебели» золотой трон, можно было подумать, что здесь живет не грозный царь, а какой-нибудь зажиточный табунщик.
— Где же ваши дары и ключи от городов? — злорадно щуря свои и без того узкие азиатские глаза, спросил хан. — Я уже давно слышу, как трусливо бьются сердца обитателей Гипериона. Вы мудро поступили, что пришли предложить мир до того, как мои тумены смертоносным смерчем пронесутся по вашим землям.
Денис понял, что его слова о миролюбивом визите истолкованы не совсем верно. Предстояло как-то выпутываться из сложного положения.
— Мы не послы, великий государь. Но я готов предложить Вашему Величеству нечто большее, чем ключи от городов Феба и Гипериона.
Кузнецов рассказал о том, кто он такой и как сам Бог Даригаш объявил его отверженным преступником.
— Я хочу отомстить. А кроме того, мне нужна помощь. Мою невесту захватили некроманты. Я должен освободить ее любой ценой. А за это я покажу Вашей Светлости место, где находится Узел мира. Тот, кто владеет Узлом, — владеет миром.
Хан задумался. Он довольно долго молча сидел с невозмутимым видом, неспешно перебирая четки. Но Денис не сомневался, что в глубине желтых тигриных глаз варвара сейчас бушует пламя сильнейших эмоций.
— Некроманты — мои союзники в этом походе, — после продолжительной паузы наконец заговорил степняк. — Разве ты не слышал, что их армия, а также войско Мангрейда присоединятся ко мне.
— Ты живешь старыми слухами, великий хан, — вдруг нагло вступил в разговор Хинто. — Всем на Гиперионе и Фебе известно, что еретик давно величает себя «императором Сферы» и «Отцом народов», в то время как тебя он называет своим «сыном».
Вор затеял очень тонкую и опасную игру. Денис знал, что у кочевых племен назвать кого-то сыном означает указать на его подчиненное по отношению к тебе положение. Кузнецов бросил на друга красноречивый взгляд, безмолвно моля его не совать снова свою, а заодно и его шею в петлю. Но слова уже были сказаны, а значит, мосты для отступления сожжены.
— А почему я должен вам верить? — задумчиво молвил кочевник. — А вдруг вы пришли, чтобы поссорить меня с моими союзниками и заманить в ловушку?
В голосе хана не было и тени угрозы. Степняк словно анализировал шахматную позицию:
— Иногда даже один храбрец может стоить тысячи воинов, если обманом сумеет заманить их в уготованный «мешок».
— Тогда посмотри на это. — Хинто предложил кочевнику золотую монету, на которой был выбит профиль Мангрейда с его именем и титулами «Властитель Сферы» и «Отец Джамая».
— Откуда она у тебя?!
На этот раз Джамай не смог сдержать эмоций. Лицо его исказил гнев, глаза смотрели на Хинто так, что, казалось, вот-вот прожгут дырку на его лице.
— Лучше вели своим слугам хорошенько обыскать своего министра. — Хинто указал пальцем на бывшего герцога. — В его кошельке найдется еще немало таких желтых кругляшков.
По приказу правителя двое воинов подскочили к бородатому вельможе, бесцеремонно перевернули его вверх ногами и принялись трясти. Выпавший из министра кошелек один из слуг подал хану. В нем оказалось еще полторы дюжины монет с изображением Мангрейда.
— Убрать собаку! — даже не взглянув на взяточника, грозно рыкнул хан.
Четверо воинов тут же подхватили за руки и за ноги бледного как полотно бывшего малого хана и потащили на место казни. Морально раздавленный происшедшим бывший герцог даже не мог выдавить из себя ни одного членораздельного слова оправдания. Он только растерянно мычал и изумленно хлопал ресницами.
Денис чувствовал, что благодаря воровскому таланту партнера им удалось одержать важную и нежданную победу — посеять серьезное недоверие между союзниками. Тот, кто чеканит монеты с собственным изображением и титулом хозяина мира, вряд ли захочет после победы делиться властью. Опытный политик не мог этого не понимать.
