Неожиданно Штефан подхватил ее на руки. Она вздохнула, уткнулась лицом в его грудь и сказала тихо:
— Ты даже себе не представляешь, какой обладаешь притягательной силой, Штефан. И я не отношу это за счет твоей внешности, хотя ты, слава Богу, не урод, меня привлекает в тебе все. Не буду говорить о вспыльчивом характере, с которым я уже смирилась Но то, как ты себя…
— Довольно! — раздался знаменитый окрик, но не очень грубый, просто так ему было привычнее отказываться от щекотливого разговора.
Штефан хотел усадить Таню в кресло, но она прижалась к нему всем телом и обвила его шею руками.
— Ты не веришь мне? Жаль. Прости меня за то, что я затронула эти больные струны. И все же я не понимаю, почему ты так чувствителен к этому, Штефан. Когда я впервые тебя увидела, то на твои шрамы даже не обратила внимания — меня поразили твои необычайные глаза, дьявольский блеск которых просто околдовывал. Только потом я все рассмотрела и сразу почувствовала к тебе симпатию и сочувствие. Подумала — вот человек, который, так же как я, знает, что такое боль, не понаслышке.
Штефан опустился в кресло вместе с ней и держал теперь ее на коленях. «Как тогда… — мелькнуло у нее в голове, — в таверне…» Она посмотрела на его растерянное лицо и осторожно провела пальцем по его шрамам.
— Я их не вижу, даже когда смотрю вблизи. Потому что передо мной смуглый, обаятельный мужчина, благодаря которому я впервые узнала, что такое настоящая страсть. Ни с кем я не переживала таких мгновений, как с тобой, Штефан. Неужели ты думаешь, что я могла бы так упиваться близостью с тобой, если бы меня беспокоили твои шрамы?
Он ничего ей не ответил. Таня с сожалением подумала, что у него наверняка было наготове очередное обидное замечание насчет ее прошлого — мол, те твои парни тебе платили всего несколько монет, а я готов дать целое королевство за твою любовь…
Она резко встала, решившись наконец расставить все точки над i.
— Хорошо, раз это вечер признаний, я сделаю самое главное. Когда я приехала с тобой в Данциг, я была нетронутой девушкой. И хочу сразу внести ясность, так как ты плохо помнишь ту ночь, — ты не лишил меня девственности, это я отдалась тебе. Но если ты думаешь, что я собираюсь сотни раз повторять это тебе, чтобы ты поверил, то ошибаешься.
— Таня, как я мог не почувствовать этого? — воскликнул Штефан. — Мыслимое ли дело!
— Конечно! — Таня готова была разрыдаться. — Я же была шлюхой, шлюха и есть! Штефан встал и схватил ее за плечи.
— Хватит с меня твоих обид. Меня не интересует твое прошлое, Таня. Слышишь? Меня не интересует, кем ты была! Ты теперь моя, и я… Это самое главное.
Таня только смотрела на него во все глаза, не веря своим ушам. Он почти признался ей в любви! Но что остановило его? Опять неуверенность в себе? И это после всех ее слов… Он сомневается в ней? Нет, не может такого быть. Какая нелепость! Гордость не позволяет ей предъявить ему заветную простыню. Гордость не позволяет ей просить Андора сказать ему правду. Она должна без конца доказывать, что принадлежала только ему одному? Не так уж это и трудно и даже, может быть, приятно…
Но его не интересует ее прошлое! Господи, да разве не этого она все время хотела — чтобы она была нужна ему, несмотря на глупые подозрения? Наконец Штефан признался в этом. А значит, он любит ее.
Иначе он не смог бы взять и вычеркнуть из ее прошлого то, что мешало ему любить ее…
Таня улыбнулась и бросилась к Штефану в объятия. Она была так счастлива, что не могла сдержать свой порыв. Он крепко прижал ее к себе, и губы их слились в нескончаемом долгом поцелуе. Но потом Штефан нехотя оторвался от нее и некоторое время просто прижимал ее голову к своей груди. Таня слышала, как гулко бьется его сердце, чувствовала, как напряжены все мускулы его тела. Она ждала, сгорая от нетерпения…
В изумлении она услышала:
— Нет, Таня, мы не будем больше дразнить друг друга, надо остановиться. Потому что сегодня мне не хватит целой ночи, чтобы насладиться тобой. Я не хочу, чтобы ты выглядела усталой во время венчания.
— Штефан!
Он склонился к ней, легонько поцеловал в губы и улыбнулся.
— Не отчаивайся, любовь моя. После свадьбы ты сможешь хоть целый день оставаться в постели.
После такого обещания Таня отпустила его с легким сердцем.
Глава 49
Подвенечное платье Тани было настоящим произведением искусства — все из белоснежных кружев, отделанное по краям атласом с серебряной нитью и расшитое жемчугом. Сзади тянулся длинный шлейф, который несли несколько пажей. Счастливая Таня проследовала в зал по широкому коридору, опираясь на руку Шандора, который объявил, что имеет честь вручить ее заботам своего сына.
Утро началось с хлопот и суеты. Не успела она открыть глаза, как комната наполнилась толпой фрейлин, прибывших одевать и причесывать невесту. Тане показалось, что она и пальцем сама не пошевелила — ее усаживали, ставили на ноги, поворачивали, передвигали, словно куклу.
После того как в ее волосы была вколота последняя шпилька с бриллиантом на конце, наступило всеобщее молчание. Все смотрели на невесту в восхищении. Таня не сразу поняла, что они любуются не нарядом, а ею.
Неожиданно она заметила, что здесь же находится и Алисия Казак. Кто впустил ее сюда? Таня рассердилась. Она всех своих лейб-гвардейцев выгонит за эту непростительную оплошность. Кажется, всем известно, кто такая Алисия, почему же ее пропустил караул? Может, в этой стране не находят ничего особенного в том, что бывшая любовница пришла поздравить будущую жену? Черт побери, она наведет порядок!
Таня отпустила фрейлин. Если разговор неизбежен, то только наедине, чтобы потом не было слухов. Интересно, что Алисия собирается сказать? Пусть только посмеет предлагать дружбу или свои услуги.
Но Алисия на этот раз не стала прикидываться лапочкой и душкой. Она показала свое истинное лицо, и ее гадкая улыбка доказывала это.
— Вы не знаете, случайно, где Штефан провел эту ночь? — спросила она.
Таня заколебалась на секунду, но потом решила вести себя спокойно и уверенно.
— Конечно, знаю.
Алисия не сказала ничего на это, и Таня поняла, что ей самой это неизвестно. Значит, не с ней. Она не могла не омрачить настроение Тани перед свадьбой.
— Если твоя цель — говорить гадости, Алисия, то ты свободна. Можешь идти. Рыжая гадина не сдавалась.
— Это все не то. Я пришла сюда сейчас, потому что потом будет поздно. Откажитесь выходить замуж за Штефана, и вы дадите ему возможность безболезненно избавиться от этой тягостной необходимости выполнить свой долг. Он не желает этого брака. А как же ваша гордость?
— С ней все в порядке, не сомневайся. Но я случайно узнала…
Тут Таня споткнулась на полуслове — ей попалось на глаза ожерелье Алисии. Оно было точной копией того, которое ей показывал тогда Лятцко. Таня ясно вспомнила, как он брезгливо держал его двумя пальцами и говорил, что это плата за ее голову. А вот и такое же, точь-в-точь. Вернее, то было подделкой, копией этого.
