— Вы же отказались от банковского аккредитива. Пришлось пойти вам на встречу, предоставить наличные. Или вы думали, что мы их запросто отдадим? Пойдем лучше, оценишь товар.
Спецназовцы образовали обширный защитный периметр, оттеснив «духов» от «пакета». Кац уже облачил подручного в радиационный защитный костюм. Биолог объяснил полевому командиру, как работает радиометр, измерил фоновое излучение ближайшего камня и подошел к КамАЗу — прибор показал повышенный уровень. Потом велел подручному открыть кузов и сунул прибор туда — стрелку зашкалило. Результаты каждого измерения демонстрировал для Ахмад Зия. Наконец Алехин разрешил послать внутрь таджика в РЗК. Тот подтвердил, что машина забита коробками с деньгами, и принес пачку. Кац замерил ее радиоактивность и показал прибор полевому командиру. В заключение слово взял Алехин.
— Уважаемый Ахмад Зия, пока вы будете ехать к вашему брату, уровень радиации успеет снизиться и будет понижаться каждый день, чтобы через три месяца достичь безопасного значения. Я оставлю РЗК и радиометр вам. Воров советую похоронить тут, они радиоактивны. Их судьба свидетельствует об эффективности спецмер. Тот, кто тронет деньги до середины февраля, погибнет сам и убьет людей вокруг.
— Дьявольский план!
— Грузовики рекомендую спрятать в пещеры во владениях Масуда. При закрытых дверцах кузова они вполне безопасны. Передайте мне, пожалуйста, письмо Ахмад Шаха и отправьте сюда моих друзей.
— Ты поедешь со мной и сам расскажешь брату про ваши козни. Пусть брат решает, как поступить.
— Если вы настаиваете, поеду. Так мы меняем КамАЗы на письмо или нет?
— Меняем!
— Серый, забери письмо. Я уезжаю в гости. Вернусь не позднее 10 октября. Не так ли, уважаемый Ахмад Зия?
— Не знаю.
— Серый, если 10-го не вернемся, уводи отряд. Командование начнет ковровые бомбардировки всех кишлаков Панджшера и карательные операции против таджиков. Поехали, Ахмад Зия, что время терять, — Матвей говорил громко и начальственно.
«Каскадовцы» и Кац уехали первыми. Затем таджики забрали КамАЗы с «пакетом», Свенссона, а также ящик с РЗК и чемодан с радиометром. «Воров» собратья брезгливо бросили. Действие сильной радиации на живой организм выглядит отвратительно. Для человеческого глаза. А местные стервятники с вожделением присматривались к добыче, кружа в небе и ожидая, пока место предстоящего пиршества покинут Серый и «Урал» с «приложением». Они задержались. Первый на полчаса, второй надолго.
Чтобы загнать «Урал» в пещеру, пришлось подспустить покрышки и включить блокировку мостов. Поревев двигателем, вездеход вполз метров на двадцать. Скоро толщу горы сотряс слабый взрыв, который издали не отличить от нередких здесь подземных толчков. «Урал» скрылся за завалом, не оставив следов. Любой, кто вошел бы в свободные пять-шесть метров пещеры, принял бы завал за природный. Любой, кроме рукокрылых обитателей, вынужденных искать новое убежище, где комфортно впадать в коллективный анабиоз. Окрестные полости предоставляли широкий выбор. Некоторые Серый для отвода глаз также закрыл взрывами зарядов пластита. В целом район выглядел по-прежнему. Урал исчез: «каскадовцы» считали, что машина уехала с таджиками; моджахеды полагали, что грузовик вернулся к спецназу.
В лагере Эммануил не мог поверить случившемуся. Его, специалиста по боевым микроорганизмам, чуть не отравил сумасшедший по кличке Серый. Воспитанный в советских традициях ученый уже отошел от испуга, вызванного психологической пыткой со стороны мерзкого иностранца. Свенссон распоряжался здесь, как у себя в Швеции. Эта пара плевала на письменное распоряжение начальника особого отдела! Майора КГБ! Вместе с тем, Кац с удовольствием вспоминал, как швед унизительно обошелся с лидером афганцев: так им, сволочам, и надо. Как он ненавидел дикарей с автоматами! Как хотелось отомстить! А приходилось ждать, находясь в положении заключенного в военной палатке.
Серый прошел вниз по ущелью до точки, где его ожидал Крупный. Из лагеря дал шифровку в Баграм: «Пакет» после дополнительной обработки передан. Получено письмо «Гаишника» нужного содержания. Тов. Григ отбыл к «Гаишнику» для эвакуации своей группы». Затем навестил Каца.
— Молчите и слушайте. Вам повезло, вы живы. Ждем, чтобы вернулся наш шведский друг. Пока запрещаю вам с кем-либо разговаривать. Одно слово, и я выполню приказ о вашей ликвидации.
— Что ж, придется ждать вашего шведа.
— Замечательно. Извините, Эммануил, не можем предложить кошерной пищи. Вам принесут наш обычный обед. Тушенка не свиная.
Кац в изумлении молчал. Переход от угроз к солдатскому юмору о чем-то свидетельствовал. О чем? Биолог чурался человеческих отношений и слабо разбирался в психологии. Люди его раздражали, он раздражал людей. Многие считали его мизантропом и вообще избегали общения. Молодой еврей не припомнил, чтобы кто-то ему угрожал, а тем более шутил с ним. Его просто терпели как соученика, соседа или коллегу. А ему интереснее казались бактерии и вирусы, такие понятные и прогнозируемые. С ними можно даже беседовать, то есть, говорил человек, а подопытные отвечали через микроскоп: жили и умирали по его команде, размножались и изменялись по его желанию. Остро захотелось вернуться в Союз, оказаться в лаборатории и забыть жуткую командировку в Афганистан.
К вечеру «Лилебрур» сообразил, что Ахмад Зия возвращается со Свенссоном. Радость и тревога охватили парнишку, который и не предполагал вновь увидеть доброго шведа. Хозяин пребывал в невиданном возбуждении: глаза набухли, казалось, вот-вот лопнут, обдав окружающих кровью. Получив приказ активнее шпионить за шведами, мальчик поспешил исчезнуть из поля зрения психопата, который неадекватно вел себя с момента радиосвязи с Некрузом. Тот сообщил что-то важное и неожиданное.
Разведчик с дороги успел умыться, прежде чем с улыбкой заглянул в жилище. Стурстен и Нурми набросились на него с требованием поведать, где тот был и что делал. Они находились почти в полной изоляции, если не считать беседы Уве с Масудом о «светлом будущем» Афганистана и разговора Ритвы с «Верным» о русском шпионе. Не успел оперработник рассказать о путешествии, как «Лилебрур» позвал его к Масуду. Пересекая кишлак, подросток в темноте тихо предупредил, что следует опасаться помешавшегося «Верного» и не доверять Ритве, которая с ним шепталась. Матвей похлопал агента-малолетку по плечу и незаметно всучил «сникерс», прихваченный из лагеря спецназа.
— Господин Свенссон, с возвращением, — сидевший в одиночестве Панджшерский Лев вежливо заурчал, вплетая угрозу в бархатный баритон. — Вас уже покормили?
— Ваш брат, видимо, сомневается, стоит ли тратить на меня пищу, ведь я уже выполнил мои обязательства, — грубовато пошутил разведчик. — Он наивно полагает, что моя полезность общему делу исчерпана.
— Ахмад Зия находится под впечатлением от случившегося. Простим ему несдержанность. Интересно услышать вашу версию.
— Она не отличается от версии вашего брата. Советская сторона приняли специальные технические меры, исключающие использование денег до 15 февраля. Говоря откровенно, вам следует выждать еще две-три недели и после этой даты, чтобы банкноты стали совсем безопасными. Дабы не случилось беды, привез вам защитную экипировку и прибор для измерения радиации. Кстати, мой свадебный подарок безвреден. Хотя, как вы понимаете, я мог бы подарить и отравленные деньги. Если бы получил приказ. Но Кремль хочет видеть вас в добром здравии.
