Энрико глянул налево. Церковь Назарес, выкрашенная в розовый цвет, поражала своим великолепием и оригинальной архитектурой. Он удивился, почему не обращал на нее внимания. И дальше, уже в Римаке, он восхитился открывшейся панораме левого берега. Там, в туманной дали, примостилось множество беленьких домиков.
«Река Римак такая спокойная, а ведь, когда в горах идут дожди, бурлящий поток выходит из берегов, и тогда свирепые волны сносят дома пеонов», — подумал Энрико. Он проехал еще немного и оказался на площади. Здесь он остановил автомобиль и вышел на мощенную мостовую. В ярдах двухстах бурлил базар. Энрико направился к нему и вскоре попал в самую гущу людской толпы. Шум базара оглушил его. Португальская речь звучала здесь громко, но не настолько, чтобы заглушить речь индейцев. Женские, мужские и детские крики сливались в однотонный шум и воспринимался посторонним человеком с трудом. Торговки, будь то изящные креолки или тучные метиски, а то и молодые индеанки, предлагали свой товар, стараясь перекричать друг друга.
— Сеньор, купите, тюльпаны, розы, гвоздики! — они хватали молодого человека чуть ли не за руки.
Энрико недолго колебался. Он выбрал огромный букет пунцовых роз, расплатился с торговкой и, поправив солнцезащитные очки, сел за руль.
Назад он ехал не торопясь. Знакомые с детства улицы раскрывались перед ним в совершенно неожиданном ракурсе: изящная архитектура, окружающий пейзаж и нарядные приветливые люди — все это смотрелось по-новому, и Энрико не мог понять, в чем тут дело. Вот фонтаны вокруг Аламиды де Лос-Дескалсос устремили свои воды вверх. Хрустальные струи ослепительно сверкают на солнце, лучи преломляются в них, и на землю падают все цвета радуги. А цветы? Множество цветов, ярких и благоухающих, окружили Кафедральный храм, весь в балконах и арках, украшенный резными конструкциями, был просто великолепен. Энрико даже притормозил, чтобы дольше им полюбоваться. Но, честно говоря, он попросту тянул время. Его как магнитом тянуло в усадьбу Пересов, однако он всячески оттягивал тот момент, когда переступит порог дома сенатора. Энрико боялся предстоящей встречи с Дорис и не хотел себе в этом признаться.
Глава 18
«Как только вода достигнет крышки, мне конец! Конец!» — эта мысль кинжалом пронзила мозг мулата. Он закричал, и многократное эхо повторило этот крик. Ему ужасно захотелось жить, и почти онемевшие руки лихорадочно цеплялись за каждый выступ, выбоину, малейшую впадину. При этом одной рукой ему приходилось держаться за найденную неровность стены, другой же ощупывать мокрую поверхность.
— Боже, спаси! Боже, спаси! Боже, помоги! Не бросай меня, Боже! — шептал он иссохшими губами.
Тем не менее время шло, а вода все прибывала. Но не так быстро, как раньше. По крайней мере так желал Хуан, что, впрочем, и могло не соответствовать действительности.
«Хватит! Мне конец…» — подумал он, спокойно оторвал руки от стены и начал тонуть. Но сразу же сработал инстинкт самосохранения: правой руке вновь удалось лихорадочно ухватиться за некий выступ в стене.
Теперь все вернулось на исходные позиции. Правда, мулат наглотался воды. Он почувствовал ее специфический привкус — затхлый, точно вода из болота. «Какое это имеет значение?» — подумал он об этом и сменил уставшую руку. И тут же с удивлением отметил, что не ощущает боли в раненой руке. Боль эта, еще недавно не дающая ему покоя, исчезла, словно ее и не было вовсе. Это было удивительно, но являлось лишь мелкой деталью в ставке на жизнь. Поэтому Хуан сразу выбросил эту загадку из головы. Надо было думать о другом, а именно — как выбраться из каменного мешка. Вода вот-вот коснется крыши. И дышать стало трудней.
«Скоро конец», — обреченно подумал Хуан. Рука его коснулась левого бедра и нащупала мешочек с камнями. Предусмотрительный мулат еще в лесу привязал холщовый мешочек к широкому армейскому ремню.
«Брось! Брось камни…» — словно приказывал внутренний голос.
— Нет! Нет! — закричал во все горло мулат. Рука его крепко сжала заветный мешочек. — Нет! — снова заорал он и вдруг почувствовал, что дышать стало легче. Словно открылась некая заслонка, и в камеру ворвался свежий воздух. Но, несмотря на это, ситуация по-прежнему оставалась угрожающей. Ни звука не доносилось извне. Казалось, во Вселенной существовали лишь две силы: одна, которая стремилась уничтожить его, и другая, с которой он вступил в схватку с угрозой.
«Никто, никто не узнает, как я погиб! Радуйтесь, кости и черепа! Скоро к вам присоединится еще один, — панический страх вновь охватил Хуана. — Что, что делать? Что делать? Боже, помоги!» — шептали обескровленные губы.
И тут он почувствовал некое движение воды. Она уже не была той неподвижной жидкостью, что раньше. На поверхности определенно наметилось движение. Слабое, почти неуловимое течение. Такое неожиданное и необъяснимое, даже невероятное, что Хуан сразу не обратил на него внимание. Однако через некоторое время движение воды значительно усилилось. И тут потерявший от страха голову Хуан понял, что у него появился шанс, такой призрачный, почти равный нулю шансик. Надежда, ранее почти угасшая, возгорелась вновь. Она заставила сердце учащенно биться, прогнала усталость, заставила онемевшие руки вновь ощупывать каждую впадину и каждый мало-мальски заметный выступ.
— Боже, Боже! Помоги мне, — шептали губы, а руки, словно отлаженные щупальца робота, исправно посылали в мозг информацию.
«Если вода действительно движется, должен быть сток. Внизу должно быть минимум одно отверстие, из которого вода вытекает. Значит, кто-то или что-то открыло отверстие, и вода вытекает. Или… или уровень воды поднимается до отверстия в стене и там происходит отток воды. Надо знать, меняется ли ее уровень», — подумал он.
После недолгих поисков ему удалось нащупать в стене далеко выступающий камень. Он вцепился в него рукой, а ногой уперся в крошечный выступ. Теперь надо было, прижавшись к стене, стоять неподвижно как можно больше времени. В этом положении вода достигала подбородка, но не поднималась выше, из чего он сделал вывод, что уровень воды не меняется. Значит, где-то в стене должен быть сток, и находится он на уровне воды.
Будь мулат отменным пловцом, он бы без труда нашел его. Но пришлось искать сток, держась одной рукой за один из многочисленных выступов, а другой рукой ощупывать все новые участки стены. Так как диаметр мешка был достаточно велик, работу предстояло выполнить большую, да еще в кромешной тьме.
Конечно, это не испугало Хуана. Он дюйм за дюймом ощупывал холодный камень стены. И, наконец, поиски увенчались успехом. Он нашел отверстие, которое действительно служило стоком. Через него лениво стекала вода, и он был таких размеров, что в него мог втиснуться человек. Словно природа нарочно проделала в скальных породах этот туннель, чтобы пленник использовал свой последний шанс. Правда, неизвестно, что уготовила судьба тому, кто едва избежал гибели в каменном мешке. Возможно, это было лишь первое испытание. Так или иначе воспрянувший духом мулат мысленно поблагодарил Всевышнего и втиснул тело в каменный туннель. К великой радости он убедился, что в нем вполне можно передвигаться, да еще по горло в воде.
