— Во время беседы, может быть, он отлучался и заходил в дом?
Дорис задумалась:
— Действительно, однажды он уходил в дом. На минут пять, не более…
— Для чего он уходил?
— Сеньор инспектор, есть вещи, о которых неудобно говорить…
— Конечно. Но за это время он запросто мог побывать в нескольких комнатах, — Купер не заметил, что размышляет вслух.
— Для чего? — воскликнула Дорис.
Вместо ответа он посмотрел на окна второго этажа. Деревья росли в непосредственной близости от окон, и преступник мог запросто залезть в раскрытое окно незамеченным, ибо кроны деревьев надежно скрывали его.
— Проведите меня, пожалуйста, в комнату брата.
— Хорошо, — сказала девушка, и они поднялись по лестнице. Комната Джонни находилась рядом с лестницей.
«Энрико мог запросто прошмыгнуть в комнату мальчика, — предположил Купер. Он осмотрел комнату, но не нашел ничего особенного. Но, когда выглянул в окно, то понял, что был прав, когда подумал, что преступник мог проникнуть сюда через окно. — Интересно, было ли оно открыто в тот день?» — подумал инспектор.
— А потом Энрико не приходил? Не звонил?
— Не звонил. Пришел проститься с Джонни.
— У вас нет его телефона?
— Нет, он всегда звонил сам.
— Вспомните, он расспрашивал вас о брате? О его характере, привычках… Вспомните, пожалуйста.
— Да нет. Он иногда спрашивал о его здоровье.
— Да? И что вы ему сказали?
— Сказала, что у мальчика были проблемы с сердцем, но сейчас он практически здоров.
— В поведении молодого человека вы не заметили ничего странного?
— Нет.
«Но что ему здесь надо было?» — подумал Купер и внимательно посмотрел на девушку. Да, она была красива, вызывающе красива. Красива от природы… Без косметики, без макияжа… Красива сама по себе, и это подчеркивалось манерами: держалась скромно. В ней не было ни капельки фальши. И Купер понял: такая девушка не могла не заинтересовать молодого человека.
На следующий день Купер наведался в клинику, в которой лежала Шарлота Перес. Перед посещением больницы он попытался узнать о жене сенатора как можно больше. Но сведения оказались весьма скупыми. Шарлота — вторая жена сенатора. Первая, Мария, умерла во время родов. До замужества Шарлота жила на собственной вилле. Она работала манекенщицей, но после замужества оставила работу. Сенатор был намного старше ее, поэтому, как и всегда в таких случаях, присутствует мысль, что причиной замужества была не только любовь. Или, может быть, вовсе не любовь, а, скорее, расчет. Хотя… хотя в то время Перес еще не был сенатором. Он подумал, что такая красивая девушка, как Шарлота, могла запросто пленить сердце сенатора.
С этими мыслями он переступил порог палаты. Доктор ему сказал:
— Только максимум пять минут, так как больная очень слаба. Ее лишь вчера перевели из реанимации в общую палату.
Опасения доктора не были лишены оснований, и Купер понял это сразу, едва увидел Шарлоту. Лежащая на кровати женщина так же мало напоминала ту, которую он видел на фотографии, как Рейган походил на Боба Дилана. Это была изможденная женщина с бледным и болезненным лицом; Купер и подумать не мог, что болезнь так исказит его прекрасные черты. У него пропало всякое желание говорить с ней, так как было видно, что она очень слаба. Однако он, скрепя сердце, сел на стул и склонился над больной:
— Здравствуйте, сеньора Перес. Я — инспектор криминальной полиции Купер. Хочу задать вам несколько вопросов. Вы слышите меня? Если да, то скажите.
— Сеньор, больная не разговаривает, — перебила медсестра.
— Тогда, если слышите, откройте глаза, — Купер напряженно ждал.
Шарлота открыла глаза. Она осмысленно посмотрела на инспектора и вновь закрыла их.
— Сеньора Перес, вы были дома, когда все это случилось?
Шарлота лежала с закрытыми глазами и слезы потекли по ее щекам. Медсестра подскочила к Куперу:
— Сеньор инспектор! Хватит… хватит! — закричала она.
Купер встал и вышел из палаты. Он на ходу начал снимать халат, и тут встретил ее лечащего врача.
— У нее есть шанс? — спросил Купер.
— Это знает только Бог, — доктор пожал плечами.
По дороге в комиссариат Купер подумал, что с этим делом он еще хлебнет горя. Во-первых, этот загадочный Энрико. Во-вторых, Николас Лопес, сын кухарки. В-третьих, возможно проникновение любого человека в комнату мальчика.
И он решил начать с Николаса Лопеса.
Глава 26
Прошло еще несколько дней. Теперь Купер уже знал кое-что о Лопесе. Этот парень явно не стремился жить честно и давно был знаком с полицией. За ним числились кое-какие грешки, правда, слишком мелкие, чтобы прослыть рецидивистом. Но сам факт, что его имя фигурировало в полицейской картотеке, говорил о многом. Жил он один в доме по улице Такна, что в пригороде Лимы. Купер аккуратно записал адрес в блокнот и вскоре уже подъезжал к небольшому кирпичному домику. Здесь он подошел к обшарпанной двери и нажал на кнопку звонка. Ждать пришлось недолго.
— Кто там? — раздался скрипучий старческий голос.
— Полиция! Откройте! — произнес Купер.
За дверью явно колебались. Затем щелкнул замок, дверь медленно открылась, и на пороге показалась маленькая сухонькая старушка.
— Вы действительно из полиции? — произнесла она дрожащим голосом.
— Да, сеньора, — Купер достал удостоверение.
Старушка приблизила удостоверение к глазам.
— Инспектор криминальной полиции капитан Гарри Купер, — чуть ли не по слогам прочитала она вслух.
Купер терпеливо ждал. Наконец старушка отдала ему удостоверение и попросила зайти в дом. Они вошли в довольно неопрятное жилище.
— Садитесь, сеньор инспектор, — она указала на стул.
— Спасибо. Вы владелица этого дома?
— Да, сеньор инспектор. После смерти мужа я единственная владелица этого дома.
— У вас много постояльцев? — Купер вытащил блокнот и приготовился записывать, чем напугал бедную старушку.
— Нет, нет, сеньор инспектор! Здесь нет нарушений. Все законно, — залепетала она.
— Я не из налоговой службы. Много ли у вас жильцов?
— Пять человек, сеньор инспектор.
— Меня интересует Николас Лопес. Он сейчас дома? — Купер начал терять терпение.
— Николас Лопес? Нет, сейчас его нет, — в голосе старушки сквозило удивление.
— И давно его нет, сеньора?.. — Купер намеренно умолк.
— Сеньора Савоши, — продолжила старушка.
