— Так ты выяснил, отчего умерла девица? — перебил он раздраженно словоохотливого эксперта.
— Да, — ответил Раблес, — но не от того, что ты думаешь.
— Откуда ты знаешь, что я думаю? — произнес Купер, все более взвинчиваясь.
— Ты думаешь, она приняла снотворное, не так ли? — таинственным тоном произнес Раблес.
— Давай не тяни ягуара за хвост! Каковы результаты экспертизы?
— Тогда слушай! Ее отравили, причем очень редким ядом. Таким же, каким отравили Джо. Я доложил комиссару, — он замолчал, ожидая реакции Купера.
— Честно говоря, я предполагал что-то в этом роде, — равнодушно сказал Купер.
— Предполагал? — воскликнул Раблес. — Ну, ты даешь!
— Да, знал, можно сказать, — и Купер положил трубку.
Действительно, он нутром чувствовал, что экспертиза принесет именно такой результат. И это уже кое-что, ибо показывало: инспектор на правильном пути, хотя все туманно и ненадежно. Далеко-далеко загорелся свет истины. Действие незримого противника, оказывается, можно просчитать… Купер подумал, что в том заслуга не его, Купера, а, скорее, просчет убийцы.
«Три убийства совершены при помощи очень редкого яда. У мальчика отраву нашли в желудке, у последующих жертв — в легких. Но гибель Дорис выпадает из общей цепи, так же как и убийство Санчеса.
Убийца или убийцы могли воспользоваться различными методами. И необходимо найти связь между гибелью мальчика, Лабласа и Миранды. Найти общее, что связывало их. Кто имел доступ в дом сенатора? Возможно, он среди тех, кто общался с Лабласом и Мирандой. А если за всеми этими убийствами стоит организация? Тогда дело гиблое: киллеров много, и методы могут быть разные. Распутать такое дело необычно трудно. Начать надо с загадочного Филиппе Готье».
Купер набрал его номер.
— Здравствуйте! Это Филиппе Готье? — спросил инспектор.
— Да! Слушаю вас, — ответил Филиппе хриплым голосом.
— Я из полиции, Гарри Купер. Мне надо поговорить с вами…
— Насчет чего? — испугались на том конце трубки.
— Да так, ничего особенного…
— А когда вы хотите встретится? — уже спокойно спросил Готье.
— Да хоть сейчас. Я к вам подъеду.
— Хорошо, приезжайте.
Филиппе Готье — тот самый человек, которого Купер видел в кафе с Мирандой. Породу занятий — бизнесмен. Оказалось, что Миранду он знает недавно. Встречался с ней несколько раз. И только вчера вернулся из Лос-Анджелеса. Купер подумал, что это легко проверить. И разговор на этом окончился.
Потом Купер решил снова допросить Лопеса. Очевидно, что в двух последних акциях он не мог принимать участия.
Инспектор вызвал его:
— Хочу тебе задать несколько вопросов, — Купер протянул ему сигарету. Лопес взял и внимательно поглядел на инспектора; в глазах его появилось беспокойство. Купер вдруг поймал себя на мысли, что сочувствует Николасу: две недели за решеткой без предъявления обвинения — тяжелое испытание. Но, что поделаешь, так получилось.
— Ну, как ты, удовлетворен своей сексуальной жизнью, парнишка? — внезапно спросил Купер, чем привел Лопеса в крайнее изумление.
— Я!? Доволен ли я?.. Вы хотите спросить, трахаюсь ли я?
— Да, именно это я хотел спросить.
— Но почему?! Зачем вам это знать? Это… это мое личное дело!
— Конечно, дружок, личное дело, — Купер стряхнул пепел сигареты. — Но я хотел бы знать, были ли у тебя любовницы? Как у всякого порядочного парня. Если он не монах или импотент.
— Ну, есть, — пробормотал Лопес.
— Может, ты расскажешь о них?
— С какой стати? — вырвалось у Лопеса. Он не мог понять куда гнет инспектор. Молчание угрожающе затягивалось…
— Ну, что же ты не хочешь, дружок, порадовать следователя Гарри? Хочешь, я опишу одну из них? — Лопес молчал. — Итак, слушай. Этой женщине за тридцать, точнее — тридцать пять, некая блондинка. Разумеется, она хороша собой, прекрасно сложена, склонна к полноте, что даже ей идет. Эта дама, когда нет мужа, принимает тебя. И вы трахаетесь до потери сознания. Не правда ли, парнишка? Кстати, она очень богата… Ты хочешь, чтобы я назвал ее имя? — ровным тоном спросил Купер.
Лопес сидел, вперив глаза в пол. Лицо его стало багровым.
— Ее имя — Шарлота Перес! Не так ли, парень?
Прошло некоторое время, прежде чем Николас оторвал взгляд от невидимой точки на полу.
— Да, мы с ней занимались любовью, — сказал он тоном уставшего человека. — Вы же не упечете меня в тюрягу из-за этого?
Купер вместо ответа внимательно поглядел ему в глаза.
«Этот парень потерял несколько фунтов», — подумал он неожиданно.
— Конечно, дружок, не из-за этого. Не из-за этого, — скороговоркой произнес Купер. — Но скажи, парнишка, сколько длится ваша связь?
На этот раз Лопес ответил почти мгновенно:
— Около года. Может, чуть больше…
— В то утро ты был у нее? — Купер отлично знал, что был.
— В какое утро? — невинно спросил Николас. Возможно, это была игра. Но играл Лопес превосходно.
— В тот день, когда умер Джонни Перес, — в тон ему произнес Купер.
Лопес задумался.
— Да, сеньор инспектор. Я был с Шарлотой в спальне.
— В спальне? — Купер сделал вид, что удивлен. — Но ведь вас могли там засечь!
— Да нет же. Мы заперлись, а сенатор был в отъезде. Так что потревожить нас никто не мог, — усмехнулся Николас.
— А Джонни? Сеньорита? — Купер произнес «сеньорита», и у него екнуло сердце.
— В это время мальчик еще спал. А Дорис никогда не заходит в спальню мачехи. Но, конечно, риск был.
— Ну, а слуги? Они могли видеть, когда вы выходили из спальни.
— Не могли. Апельсиновое дерево, ветви которого почти касаются окна… Небольшое упражнение — и ты в спальне.
— Значит, кроме тебя, кто-то еще мог проникнуть в дом таким путем? — Купер не заметил, что рассуждает вслух.
— Запросто! — настроение Лопеса заметно улучшилось.
— Как я понял, вы неоднократно встречались?
— Конечно, — заважничал Лопес.
— Ну, а как ты думаешь, у нее могли быть еще любовники? — инспектор снова протянул ему сигарету и щелкнул зажигалкой.
— Возможно, и были. Она не знакомила меня с ними. Но должен сказать, она была чрезвычайно темпераментной женщиной.
— Но почему была? — спросил Купер.
— Говорят, теперь она парализована, — ответил Лопес, затягиваясь.
— А откуда ты знаешь? — вырвалось у Купера.
