– Как ты сказала? – перебил он ее.
– Вакцина, Валери! – гордо повторила она, и продолжила свой рассказ:
Полгода в своей новой лаборатории она проверяла эликсир молодости и здоровья. Провела тысячи опытов над насекомыми и небольшими особями, которые находились здесь. Целый отдел квалифицированных специалистов ей помогал. И, наконец, наступил этот день. Результаты поражали! Никаких рецидивов! Никаких осложнений! Ее питомцы молодели на глазах, выздоравливая от любых болезней. А когда на заключительной стадии эксперимента по ее просьбе привезли с Большой Земли штаммы самых страшных болезней, и она привила эту заразу сразу же сотне маленьких пациентов – они выздоровели! Выздоровели все! Стали за одну неделю абсолютно здоровыми и вели себя так, словно не провели эти дни на краю жизни и смерти, а побывали на курорте. Вот когда Валери поняла, что это победа, и праздновать ее нужно в лаборатории с участием человека. А кто будет претендентом, она уже знала…
Первые дни после инъекции ничего не было заметно, лишь просыпалась по-другому, словно сбросила непростой десяток последних лет и вернулась в молодость, такую счастливую, полную надежд и стремлений. Потом эти сны и желания начали заполнять всю ее жизнь, каждую клеточку. Ее кожа светлела на глазах – в генетической памяти клетки были молодыми, незагорелыми и отливали белизной. Память клеток ее тела представляла Валери возраста лет двадцати. Ее ген старения сдался, и теперь она молодела с каждым днем прямо на глазах. Эта генетическая память представляла Валери совсем юной, очаровательной девушкой, такой, какой она была десятилетие назад, и сейчас лепила из нее прекрасное отражение юности. И в душе, которая совсем не строилась на клеточном уровне, она тоже чувствовала удивительные изменения, такие чудесные, словно то были сны ее юности. Как будто опять начинала что-то важное с самого начала. Все теперь казалось в обновленном свете, и только образ ее мужчины, того русского парня, который работал сейчас там, «наверху», совсем не поблек и прошел проверку временем и ее обновленной душой.
Коллеги поражались, каждый хотел проверить средство на себе, и вот уже целая компания студентов – недавних докторов и великих магистров медицины по вечерам шумной стайкой покидала лабораторию, чувствуя себя детьми. И лишь один, совсем еще молодой ученый, очень продвинутый в своем деле и не по годам умный, испробовав на себе эликсир молодости, постарел лет на десять… Видимо, это и был его оптимальный возраст. Теперь юноша, на вид лет сорока, годился всем в руководители и научные покровители. Впрочем, его это не смущало, даже радовало. Видимо, всю свою жизнь он стремился к этим зрелым годам. То и получил…
Они шли по острову, и Валери продолжала взахлеб рассказывать, а он не знал, узнавать ее или нет. То, что она такой юной, взбалмошной и немножко безумной нравилась ему очень, он знал точно…
– Идеальной! – почему-то вспомнил он… Вспомнил, но сразу же забыл…
– Вот, когда я себе сказала – пора опробовать на человеке! – говорила она.
– И, конечно же, этим человеко должна была стать ты! – возмущался он. – Ну, никуда нельзя уехать! Как ребенок!
– Не ворчи! Лучше посмотри – даже кожа посветлела. Теперь мне восемнадцать,… максимум, двадцать! Или ты не доволен? – и она счастливо засмеялась.
– Скажи еще, что стала невинной, как Святая Дева! – тоже засмеялся он.
Она строго на него посмотрела, улыбнулась, и, хитро прищурив глаза, ответила:
– Не скажу… Дурак… А ты видел там, в баре, этих юношей? Это и есть мои коллеги! Моя команда! Студенты, дети! А ребятам по пятьдесят или шестьдесят!
– И как вели себя эти дети? Как студенты? – сурово проворчал он.
– Как коллеги, уважающие свою начальницу, – невозмутимо ответила она.
– А как вела себя начальница? – заглянул он в ее хитрые глаза.
– Хорошо вела себя начальница… Начальница очень скучала… А прошло целых семь месяцев!..
Она остановилась и обняла его. В этот миг он словно держал в руках теплый родной комочек, где билось крошечное, но такое горячее сердце, и он слышал его сумасшедший стук.
– И я скучал… Только, зачем я теперь такой старый тебе нужен? – спросил он с улыбкой.
– Вот и я думаю, зачем ты мне такой старый нужен? – засмеялась она. – Я и не подумала об этом. – продолжала веселиться Валери, – вокруг столько молодых мужиков, красавцев!.. Ладно, так и быть! Если ты себя чувствуешь стариком, сделаю тебя молодым! По знакомству! Только…
Она внимательно на него посмотрела, взяла за руки и серьезно спросила:
– Можно тебя оставить пока таким… ну, не надолго… А то, вдруг превратишься в ребенка? И что я тогда буду с тобой делать?
– Тебя посадят за растление малолетнего, – засмеялся он, и добавил: – Можно, пресвятая дева… Делай, что хочешь, – и подумал:
– Господи, как долго он не видел ее! Целую вечность! Миллионы лет!
А она снова и снова рассказывала о чем-то – о работе, об острове. Он слушал и не слышал, только любовался ею.
– Особенно поразил результат с Вилли, – продолжала говорить она. – Тот всегда хотел участвовать во всем и очень переживал, что его никуда не брали. А тут такой случай! Отказать было невозможно. Результат поразил!
– Я встретил его, – очнулся Леонид.
– Встретил? Каков красавец! Он годится тебе в сыновья, а ему уже больше шестидесяти. Вот, юная душа!
– Да, юная, – повторил Леонид.
– А как Юрий? Как наш писатель? – внезапно вспомнил Леонид.
– Нестеров, – она задумалась, на мгновение стала серьезной и произнесла: – Нестеров не хочет.
– Но, ему пошел шестой десяток, пора бы немного сбросить, – удивился он.
– Он не хочет. Я предлагала. Он такой странный. Сказал только… Дай-ка, вспомню…
Она замолчала, сосредоточенно вспоминая, наконец произнесла:
– «Все должно быть так, как должно быть».
– И все? – удивленно переспросил Леонид.
– Да.
– Я поговорю с ним, – произнес он. Больше они не касались работы, и далекого будущего тоже, потому что сейчас были вместе, были рядом, и не хотелось думать ни о чем…
34
Генри был в тупике. Все операции, которые они проводили в настоящем и будущем, превращались в тлен, в отзвуки той реальности, которая давала им повод задуматься о жизни, но не более того. Венцом всему был конец, который неминуемо наступал. Избавиться от наваждения, все повернуть вспять, было невозможно. В такие минуты он вспоминал своего деда. Этого вездесущего, всепонимающего человека, который мог принять единственно правильное решение и все изменить…
Время шло. Шло параллельно, и в этом Генри однажды убедился воочию. Не на листке бумаги с формулами и доказательствами, выводами лаборатории времени, а наяву. Его великий дед ушел из жизни двадцать лет назад, все тосковали без живого ума, безудержной энергии и фантазии этого удивительного человека. И однажды, в день, когда Вилли впервые удалось настроить канал и перейти во времени на конкретный отрезок, Генри принял решение вернуть любимого человека, наставника, и просто родного деда. Вернуть сюда, в далекое прошлое и его будущее. Он выбрал отрезок времени, который немного отделял старого Ричарда Уилсона от его кончины, и перенес на остров. Собрались родные и близкие, сын и внук сидели рядом, Вилли, следивший за каналом, тоже находился здесь. Это был один из первых его экспериментов и сразу такой ответственный. Дед расположился в любимом кресле, который потомки из уважения даже не передвигали, а прошло около 20 лет. Посидел, подумал, выслушал последние новости и произнес:
