– Одевайся!
К этому времени она уже успела прийти в себя, быстро нашла глазами свою одежду, висевшую у окна на стуле, и бросилась к ней. Яростно сорвала с себя, соскоблила все это уродство, оказавшись совершенно голой. Сделав это, глубоко вздохнула и замерла. Сейчас она не осознавала, что стоит без одежды, и Казанова удивленно на нее уставился. Потом уже внимательно, с любопытством пристально смотрел, не в силах отвернуться. По лицу его пробежала дрожь. Его перекосило, он мучительно созерцал и не мог отвести глаз. Сейчас он был словно на привязи, на коротенькой цепочке, которая сковывала его свободу. Все происходило лишь одно короткое мгновение. Лея зачем-то бросила взгляд в открытое окно, часто дышала, словно очищаясь от этой одежды, от безобразной сцены, которую только что пережила. Глядела туда, подняв глаза, разыскала солнце, которое заиграло по ее обнаженной фигуре. Это солнце освещало ее так, что казалось – все прожектора померкли, и только божественный контур неземной красоты женщины ослепительными золотыми искрами обрамлял ее фигуру. Казанова потрясенный, не шелохнулся, Артурчик притих и тоже краем глаза наблюдал за ней. Очнувшись, она схватила со стула одежду и стремительно начала одеваться, не обращая внимания на этих двоих, словно их здесь и не было. Для нее сейчас нагота была настолько естественна, как для младенца, который не так давно явился на свет, но еще не научился прятаться и стыдиться, или как для дикарки доисторического племени, которая став взрослой, удивительно красивой, так и не научилась или просто не захотела скрывать себя от глаз других. Ведь если есть красота – зачем ее скрывать? Для одних женщин есть дар – раздеваться, для других – одеваться. Что же – каждому свое. Наконец посмотрела на Казанову.
– Пошли! – пришел он в себя.
– Пошли, – просто ответила она ему.
– Я тебя найду, ведьма! Тебя и твоего дружка-придурка… И с тобой, красавчик, повидаемся. Мало не покажется! – прошипел Аотур.
– Заткнись и тихо сиди. Через 10 минут можешь звать своих братков. Ты меня понял?… Я не слышу, ты понял меня или нет? – и Казанова снова уставился на него, от чего тот прилип спиной к полу.
– Слышу, слышу, – с трудом прошипел он.
– Вот и хорошо! – и уверенно пнул ногой дверь, увлекая Лею за собой. Люди в зале и дальше на этажах, которые попадались навстречу, вежливо, с уважением кивали ему головой, тот махал в ответ рукой, ведя девушку прочь из этого дома. Наконец, они оказались в его машине, а через мгновение, преодолев открывшиеся ворота, вырвались на трассу. Только здесь Лея, широко открыв глаза, поняла, как ей было страшно. Страшно, противно и больно от того, что пришлось пережить. Казанова молча достал фляжку, протянул ей, и она лихорадочно сделала большой глоток виски. Кошмар был позади…
– Послушай, кто ты такая!? – они сидели за столиком в кафе, и Казанова гневно говорил, глядя ей прямо в лицо. – И откуда ты свалилась на наши головы!?
Она посмотрела на него и ответила: – Ведьма! Кажется, так вы представили меня вашим друзьям.
– Издеваешься? Какая ты ведьма? Ты видела хотя бы одну из них? Ты можешь себе представить, какие они, как живут, развлекаются, что вытворяют в постели… Ведьма! – усмехнулся он. – Ты не ведьма,… но ты чертовски красива!.. Нет, ты уродина! У тебя тощие ноги, рыжие волосы, одеваешься ты невесть как, а грудь… В век высоких технологий! Неужели нельзя заплатить немного денег и сделать себе шикарный… А нос. Да ты просто уродина!.. Но, ты дъявольски красива… Бред какой-то… Послушай, чего ты от меня хочешь?
– Я? – она молча смотрела на него и улыбалась, а он с трудом робко заглядывал в ее большие глаза, уже тонул в них, не выдерживая этого взгляда.
– Чего ты ко мне привязалась?
– Зачем вы мне помогли? – вдруг спросила она.
– Не хватало еще повесить на себя убийство! Не моя тема. Тут залог не возьмут – у нас такие номера не проходят, – отмахнулся он. – Скажи,… а я тебе совсем не нравлюсь?… Ну, как мужчина?
Она продолжила на него молча смотреть.
– Знаешь – это наглость. Меня любили более 2 тысяч женщин. А тут какая-то…
– А вы? – внезапно спросила она.
– Что я? – не понял он.
– Вы их любили?
– Я?… Конечно! А как же! Еще как любил! Все силы отдавал!
– Две тысячи женщин, и вы всех любили, – задумчиво произнесла Лея, – две тысячи! Но это значит – ни одной.
– Что ты имеешь в виду?
– Очень просто. Нельзя любить столько женщин. Любовь одна – а вы разделили ее на 2 тысячи частей.
– Бред какой-то. Не понимаю… Не важно! Послушай!.. Будь со мной!
– Нет! – улыбнулась она.
– Почему?
– Потому!.. Кажется я люблю другого, – просто ответила она и снова улыбнулась, глядя куда-то вдаль.
– Другого?… Как такое возможно? Может быть, Ильюшеньку – этого дегенерата с лицом интеллигента?
– Зачем вам это знать?
– Я прав?… Ты извращенка или сумасшедшая? Как можно любить этого… и не любить меня?
Он схватил ее за руку и горячо заговорил:
– Знаешь. Знаешь, рыжая бестия! Ты воистину ведьма! Ты единственная, кто меня отвергла. Нагло, откровенно отвергла! Меня!.. Когда я тебя впервые увидел на том мосту, со мной что-то произошло. Как тебе объяснить? Много лет назад меня бросили в это немощное тельце и заставили в нем жить. Лишили самого главного. А потом появилась ты! За последние полтора столетия ты первая, кого я по-настоящему… хочу. Ты вернешь меня к жизни! Я снова стану мужчиной! Молодым, красивым! Я потрясающий любовник. Ты даже не представляешь, как будешь счастлива! А мне ты дашь неведомую силу. Это какое-то провидение!.. Что?
– Нет.
– Нет?… Мне говорят нет!? Проклятие! Мне влюбиться в какую-то… Такое со мной впервые! А может, от меня и хотят, чтобы я нашел такую, как ты, и переспал с ней? Ведь не зря же я тебя так хочу.
– А может, от вас хотят, чтобы вы наконец полюбили?
– А я о чем говорю?
– Вы путаете понятия.
– Какие?
– Полюбить и переспать. Это не одно и то же.
– Чушь какая-то, что ты несешь? Не понимаю… А может…
Тут он внезапно оторвался от стула и подлетел на полметра кверху, потом вернулся на свой стул, который под ним с грохотом развалился, и оказался на полу. Рядом стоял Ильюшенька. Нет! Рядом стоял Илья! Он, как скала, нависал над ним и тяжело дышал. Наконец гневно произнес:
– Ты что с ней сделал, извращенец?
– Забыл правила приличий? – из под стола заверещал Казанова, – с ума сошел? Я на полвека старше тебя, сопляк! Если что-то не нравится – вызывай на дуэль! К барьеру, мерзавец! Через платок! В пяти шагах! К барьеру!
С этими словами Казанова попытался встать, но получив кулаком по голове, снова рухнул оземь. Илья поднял его и, как мешок, усадил на стуле рядом. Официант подбежал но, взглянув на раскрасневшегося Илью, робко перевел взгляд на Лею.
