— Зря ты так. — Его взгляд заскользил по протезу, начав с плеча и закончив на пальцах. А его сарказмом можно было бы убить: — Хотя кто я такой, чтобы принуждать жрицу Темного… да?
— Да. Именно так.
— Так, значит, ты здесь на задании?
— Это не твое дело.
— Значит, на задании… — Взгляд снова прошелся по руке, так что захотелось ее отдернуть и спрятать подальше, но этот трусливый порыв я погасила в зародыше. — Ну и каково оно? Твое задание?
— Вурд, тебя это не касается.
— Разве? Я ведь тоже работаю здесь. Уже четыре года. И наверняка ты думаешь, что я тоже могу быть… могу быть замешан в чем-нибудь противозаконном, да? — Он говорил тихо и ровно, но в глазах плескалась самая настоящая ярость. — Кто твоя цель?
— Вурд…
Я не хотела.
Правда.
Но он не оставил мне выбора.
Короткий оглушающий разряд прямо в сердце из ладони, крепко прижатой к мужской груди, потому что продолжать этот разговор бессмысленно. Я не убила его, нет. Одна из защитных татуировок, предназначенных именно для этих целей, — обезвреживание противника для дальнейшего допроса.
Допрашивать я его не буду, но вот обезвредить уже пора.
Дхар, ну зачем было все усложнять, а?
Подхватив обмякшее тело, я вывалила его из воды на пол, отстраненно радуясь, что он не каменный, а мшаный, и вымылась в рекордно короткие сроки, отметив, что рана полностью исцелилась и о том, что она была, не напоминает даже шрам. Его попросту не было.
Одежду я выстирала еще быстрее и, разложив все по тому же мху, поторопилась одеться в запасную. Не такую прочную, но тем не менее одежду. Серое хлопковое нижнее белье, плотные брюки из кожи буйвола и темно-коричневую тканую рубаху.
К тому времени, как я прибрала с пола грязные бинты и стерла со шкур кровь, кое-кто очнулся, и первым, что я услышала, было недовольное шипение:
— Зараза!
— Я предупреждала.
— С каких пор ты стала стихийницей?
— С давних. Вурд, если ты не понял, — я не собираюсь тебе ничего рассказывать. Самое лучшее, что ты можешь сделать, — это не вмешиваться.
— Да что ты говоришь? — Неторопливо сев, мужчина смерил меня недовольным и оценивающим взглядом. — Я уже не вмешался раз. И к чему это привело?
Приподняв бровь, я предложила ему продолжить.
Он же вместо ответа скривился и сплюнул, а затем встал и молча отправился одеваться.
И лишь спустя долгие пять минут он открыл рот, чтобы заявить:
— Я не шучу, в административке ты жить не будешь. Можешь и дальше пользоваться личным измерением, но ключом ты будешь пользоваться в моих покоях.
— Вурд, ты, кажется, не понимаешь…
— Нет, это ты не понимаешь! — Рявкнув и стремительно приблизившись, демон склонился надо мной, сидящей на табурете и расчесывающей сохнущие волосы, и пришпилил злым взглядом: — Я уже похоронил вас однажды! Я не собираюсь проходить через это второй раз! И если ты будешь упрямиться, то я сам вызову твоего работодателя на очную ставку и заставлю тебя уволить!
Уровень моего изумления, как и уровень скептицизма зашкаливал.
— Это ты сейчас о каком работодателе?
— О Плетельщике, дорогая! — И со злорадством наблюдая, как вытягивается мое лицо, Вурд добил: — Что, думала ты одна такая удачливая?
Ну и что тут думать? Тут бить надо!
Прости, Вурд, но у меня нет права на ошибку.
— Аш-ш-ш!
— Нет, ну вот ты мне одно… не дергайся! Одно скажи… — Через несколько секунд после моей неудачной попытки вырубить его повторно, чтобы связать и допросить с пристрастием, он сидел на мне сверху, заломив руки и без особого труда не позволяя вырваться. — Что за немотивированная агрессия? Я к ней со всей душой, а она?
— Пор-р-рву!
— Нет, не стоит. Так вот о чем я… — Изобразив короткую задумчивость и попутно жестко хлестанув меня по заднице, демон добился моего очередного злобного рычания и усмехнулся: — Я слов на ветер не бросаю, Зорь. Говорил выпорю, значит, выпорю. Связывать тебя будем?
— Я ж тебя урою…
— Значит, будем. Так… где у тебя веревки? Что, нет? Вот Дхар… Зорь, ты почему у меня такая непредусмотрительная. — Он нес несусветную чушь, умудряясь связывать меня не материальными, а призрачными путами, которые наколдовывал так непринужденно, словно занимался этим каждый день, а у меня непроизвольно округлялись глаза, и в мозгах бился лишь один вопрос. Откуда ему известно это заклинание? Оно же невероятно древнее и вообще — запрещенное! Да, я его знаю, но это я — мне его Плетельщик как-то раз нашептал, когда иных вариантов не было, но Вурд… — Зорь, что молчим? Зоря-а-а…
Жаркий и ехидный шепот прозвучал прямо в ухо, но я не то что пнуть, я даже пальцем пошевелить не могла.
— А смех злодейский будет? — С трудом соединив нечленораздельные звуки в слова, я сказала не совсем то, что хотела. То, что хотела, я уже сказала чуть раньше, но оно все было нецензурным.
— Нет. Смеха не будет. К сожалению, не смешно. — Ответив преувеличенно серьезно, он подхватил меня на руки и перенес на кровать, попутно перевернув на спину и устроившись рядом. — А теперь поговорим. Значит, ты должница Плетельщика. И надолго?
— Не твое дело.
— Зорь, а ведь я тебя не отпущу, пока не ответишь. Буду кормить, поить и ухаживать, но не отпущу.
— Ты больной.
— Возможно. Но мы снова не туда свернули. Итак, я пока схожу за едой и прочим, а ты подумай над ответами на следующие вопросы: твое задание, сроки и личное ко мне отношение. Все, Зорька, отдыхай. И думай. Хорошо думай.
А потом он ушел. Обыскал мои вещи, забрал ключ и ушел, заперев меня в пятом измерении. Связанную.
— Вурд, ты покойник.
ГЛАВА 8
Прошло минут десять, и Клим наконец решил обозначить свое присутствие:
— Нет, ну вы прям неугомонные… не, ну я понимаю, поваляться на травке да в бассейне помацкаться… но это уже вообще. — Бурчащий серый мохнатый злюк кое-как взобрался на кровать, а затем и мне на грудь. — Зорь, ну ты в кого такая тупая, а? Вот какого гхырта ты упрямишься? Ну дала бы этому светлому прихвостню… че, жалко? Даже мне видно, что он тебе нравится.
— Кто?
— Вурдес твой обожаемый.
— Повтори.
— Че?
— Кому я должна дать? — Никогда не страдала слуховыми галлюцинациями, но, кажется, сейчас это случилось.
— Демону.
— Клим!
— А?
Отчетливо различив на его мордочке зловредное выражение, я глухо рыкнула:
