Удивив саму себя наконец произнесенным признанием, отвела взгляд и усмехнулась, когда он откровенно удивился такому непритязательному желанию. Да уж, это не покорение столицы и уж никак не брак с шаманом. Я просто устала от череды обязательств и попыток меня убить. Я просто хотела жить, да так, чтобы мне никто не мешал. А это, к сожалению, возможно лишь в глуши. Да в такой, куда даже я сама доберусь с трудом.
Но цель есть, и я обязательно туда доберусь!
И пусть лет через пять, а может, и десять я пойму, что не могу без общества и мужа, но до этого знаменательного момента я дойду сама, а не по принуждению. Сама, и только сама!
— А я?
— Ты? — Удивившись его вопросу так сильно, что недоверчиво распахнула глаз, я переспросила: — А что — ты?
— Меня в твоих планах нет?
Зараза…
— Отчего же нет? Есть. — Я кивнула, лихорадочно пытаясь придумать более или менее правдоподобную отговорку, но ничего приличного на ум не шло, и я сказала первое попавшееся: — У меня на тебя весьма обширные планы, причем на все ближайшее время. Вот сейчас вернется Аррисш и расскажет мне о них.
— Я не об этих планах.
— А о каких? — Предлагая самому развить интересующую его мысль, я с энтузиазмом хлопнула в ладоши. — Давай, расскажи о своих планах, мне интересно.
— Язва… — поморщился Закыр, но взгляда не отвел. — Уже и не знаю, как рассказать. Такое ощущение, что я для тебя не просто пустое место, а вообще помеха. Столько злобы и негатива… Неужели ты не хочешь замуж?
— Хочу. Как-нибудь потом. За того, кого полюблю.
Честность на честность. Может, и зря, но… Сколько можно трусить и увиливать? Давай решим все здесь и сейчас, ты прав.
— Ты не любишь шаманов… вообще шаманов. Почему?
— Потому что вы лживые и двуличные. Для вас есть лишь одна правда — ваша собственная. Для вас есть лишь одна цель — благополучие рода и себя несравненного, а как эту цель достичь — не важно.
— Неправда. Мы никогда не идем наперекор воле богов и совести.
— Совести? А как и кем воспитана ваша совесть? В соответствии с какими принципами?
— Ты снова сводишь разговор к тому, что я обручился с тобой обманом, да?
— Да.
— Извини.
Я уже открыла рот, чтобы съязвить, но как открыла, так и закрыла. Было что-то в его взгляде такое… действительно похожее на раскаяние.
Вот только одного слова мало — ситуацию им не исправить. Дхар, да я уже и говорить-то об этом не хочу. Как начинаю думать — все внутри кипит и бунтует. Но не в моих правилах толочь воду в ступе. Будет день — будет пища. Будут перемены в лучшую или худшую сторону, тогда и буду думать, как жить дальше. А сейчас… Сейчас он прав — я обязана завершить это дело.
— Как думаешь, мы все-таки уничтожили кукловода или это был не он?
— Надеюсь, что он, но есть шанс, что нет. — Ответив не сразу, а сначала несколько минут молча меня рассматривая, Закыр отвел взгляд и начал бездумно рассматривать свои руки, лежащие поверх одеяла. — Зарина, как бы ты на меня ни злилась, я тебя очень прошу — думай в первую очередь о своей безопасности, а не о том, какой я тиран. Сейчас я не могу тебя защитить физически, и мне придется положиться на других, но я очень хочу, чтобы ты знала — еще ни разу до тебя я не встречал женщины, с которой хотел бы прожить всю оставшуюся жизнь. Я не подарок, но… Дхар! — Пальцы беспомощно заскребли по одеялу, но так и не смогли сжаться в кулаки, а он снова посмотрел на меня, но теперь исподлобья и даже немного зло. — Зарина, я пытаюсь! Жена шамана ничем не отличается от жены любого орка! Я не буду тебя ни принуждать, ни заставлять! Почему ты не поймешь, что я просто хочу семью? Жену, детишек… Я не хочу толпы любовниц, это глупо — так бездарно разбазаривать свою жизнь, когда есть та, которая может дать в сотни раз больше. Душевное тепло, уют… любовь. Да, я шаман и навсегда им останусь, но разве это плохо? Шаман — это не приговор, это просто тот, кто защищает свой род. Тот, кто лечит больных, помогает слабым и наставляет на верный путь сильных. Тот, кто призывает дождь, когда он нужен посевам, и ясный день, когда серая хмарь наводит грусть и тоску на его родных. Я не могу отбросить свою суть. Я обязан быть сильным, я обязан быть первым, потому что только так я принесу в клан уверенность и веру в стабильное и процветающее будущее.
— И теперь я обязана стать твоей женой? — Стараясь не принимать близко к сердцу его слова, потому что они были слишком заманчивыми и слишком неправдоподобными, иронично хмыкнула и приподняла бровь. — А Плетельщик не обговаривал с шаманами момент, если «счастливица» будет упрямиться? Неужели не было прецедентов?
— Я о них не слышал.
— Хм… что ж, всегда что-то бывает в первый раз. — Прислонившись к стене, я прикрыла глаз. — Я уже говорила и повторю — я не выйду замуж за нелюбимого. Я не выйду замуж за того, кого не уважаю и кому неинтересна как личность, а нужна как шанс. Шанс… глупое и уничижающее слово. Ты хватаешься за этот шанс, невзирая на то, кем является этот шанс. Старая, глупая, страшная, убогая… без разницы — главное, что шанс. Это унизительно.
— Ты не старая, не страшная и уж тем более не убогая. Единственное, с чем я согласен, — ты глупая. Глупая и упрямая. Еще ни разу Плетельщик не сводил вместе тех, кому не было суждено полюбить друг друга.
— О… что ж, согласна. К тебе претензий нет, ты всего лишь следовал традиции хватать то, на что ткнули пальцем, и присвоить себе. А вот к Плетельщику… да, с ним надо пообщаться, кажется, он что-то перемудрил и перепутал. А теперь закончим, я не хочу говорить о том, что мне неприятно. — Пробарабанив пальцами по коленке, я старательно игнорировала его злое рычание и недовольное пыхтение. — Так что там по расследованию? Что-нибудь выяснилось, пока я была без сознания?
— Нет.
— Жаль…
Мысленно ругнувшись, потому что не представляла, как мы проведем вместе следующий час, встала и подошла к окну, задумчиво скользя взглядом по хмурому утру. Сегодня откровенно не погодилось, и дождь лил как из ведра. Даже сбегать неохота в такую погоду…
Чем же себя занять?
Размышлять о том, с чем мы столкнулись? Я бы с радостью, но нет последних данных, а без них это бестолковое занятие. Мечтать о грядочках? Увы… рядом с некоторыми не мечтается. Предположить, что я действительно не вижу за эмоциями истины и все его слова — правда?
Не могу.
Ирруська и ее рассказы о муже и родне еще свежи в памяти, а информация о благочестивости шаманов… о да, об этом можно слагать легенды. Порнографические.
Так что нет, Зоренька, даже не думай, даже не мечтай.
Следующие многочисленные и такие невероятно долгие минуты мы провели в тяжелом, неприятном молчании. Я не представляла, о чем говорить, а он…
Скосив глаза минут через сорок после того, как изучила каждый неопавший листок на ближайшем дереве, увидела, что он спит. Спит ли?
