– Тут, что ли? – кивнув на гору обломков, задал Денисов риторический вопрос.
Угорь посмотрел через Сумрак и, честно говоря, не поверил собственному зрению: никаких следов сильных заклятий, никакого буйства магической энергии!
– Как же так? – озадаченно прошептал он.
Неужели ошибка? А ведь как складно все вырисовывалось! Некто возводит колоссальное сооружение, накачивает магией, поверх устанавливает защитный купол – и все ради того, чтобы в этом водовороте изначальных Сил скрыть место своего давнего преступления! Разве не логично? Еще как логично! Вот только никаких признаков того, от чего Каскет пытался отвлечь внимание, не наблюдалось.
– Федор Кузьмич, вы что-нибудь видите?
Участковый обернулся:
– Э-э, Евгений Юрьич, тут я тебе не помощник.
Угорь уставился на него – уже не сквозь Сумрак, а самым обычным зрением. Что он имеет в виду? Почему всегда помогал, а тут, когда они у цели, – не помощник?!
И тут дурацкая мысль, словно случайная искра от костра, ужалила Евгения: а что, если это – Денисов? Что, если за всем этим стоит скромный деревенский маг? Он тоже постоянно находился поблизости, он тоже был в курсе всех планов…
– Ну, чего ты вытаращился, Евгений Юрьич? – недовольно повысил голос милиционер. – Не ходок я в Сумрак. Ежели что-то серьезное, ежели опасность какая – рискну, конечно. А рассматривать место и улики искать – энто тебе одному придется.
– Почему не ходок? – тупо переспросил Угорь.
– А вот такая вещь со мной после сумеречных похождений случается! – Раздраженный участковый изобразил руками трясучку. – Так что извини, друг мой ситный.
Евгений еще больше вытаращил глаза и потрясенно открыл рот.
– Федор Кузьмич… – выдохнул он, от неожиданной догадки перейдя на шепот. – Федор Кузьмич, а вы что же – не вылечились?!
– Ну, так-то я лечусь помаленьку… Матрена травками кой-какими отпаивала, пока жива была, а ишшо лучше репетиции Павки Галагуры помогают. Приду к нему под окна или в пионерскую комнату, послушаю барабанные дроби полчасика – и отпускает потихоньку…
Впору было схватиться за голову. За всеми событиями осени и начала зимы Евгений совершенно забыл проследить за тем, как обстоят дела у пожилого друга. Стыд-то какой! Это что же? Значит, все это время Денисов мучился, как сам Угорь во время процедур в институте?!
– Федор Кузьмич, родненький… Противоядие давно уже нашли! Я был уверен, что к вам его тоже применили, как и ко всем, кто подвергся воздействию симфонии Михальчука… Почему же вы никому не позвонили, не сообщили?!
– Дык… а кто ж знал-то? – пожал плечами растерянный милиционер. – Чего сообщать, ежели в то время со всеми такая же чехарда творилась? Я думал, и так все в курсе, только поправить ничего не могут. Чего бы мне занятых людей дергать, от дел отрывать, на здоровье жаловаться? Не привык я как-то…
Уж насколько хладнокровно старался держаться Угорь в любой ситуации, а тут слезы сами готовы были брызнуть из глаз – от чудовищной несправедливости, от стыда за собственную несообразительность и халатность, от того, что снова, в очередной раз подвел учителя… пусть даже тот не числился официальным наставником.
– Не переживай, парниша! – улыбнувшись, мягкими интонациями постарался Денисов ободрить Евгения. – Я же говорю – нашелся способ бороться с недугом! Ритм – энто, я тебе скажу, страшная силища!
– Да, мне в ИКЭМе говорили, что басы и ритм могут принести временное облегчение… – потерянно проговорил Угорь. – Временное! Настоящее противоядие – в области инфразвука…
– Так! Ну-ка, не раскисать! Р-руководитель…
– Закончим с этим, – Евгений мотнул головой в сторону возвышенности, – лично отвезу вас в Томск. Лично! И незамедлительно! – Потом подумал немного и возмутился: – Как же так, Федор Кузьмич?! Я же видел информацию о том, что право на «Светлый Клин» вам вернули! Значит, про право на воздействие они вспомнили, а про контузию – нет?!
– «Они» – энто кто такие, Евгений Юрьич? – хитро прищурился милиционер.
– Ну… Сибиряк, Гесер… или кто там занимается рассмотрением дел о правомерности использования артефактов?
– Вот в том-то и закавыка, друг мой ситный. Никто из ваших верховных главнокомандующих отношения к энтому делу не имеет! «Светлый Клин» – не из арсенала Дозоров. Не они решают, восстановить право на его использование или нет. Рассматривать-то они могут сколь им влезет! Суды устраивать, дискутировать…
– Но тогда… кто? Инквизиция?
– И тут мимо, Евгений Юрьич! – улыбнулся Денисов. – Предполагаю, что ни Инквизиция, ни дозорные всех мастей, да и вапче ни один из Иных не знает, кто заведует артефактами такого рода. Думаю, что и не стоит за энтим кто-то конкретный. Из Сумрака, видать, поручение исходит. Может, какие-то Тени Владык за нами следят? Может, духи, которые подле Шаманского дерева обретаются?
– Но если никто из ответственных официальных лиц с вами не связывается, как же тогда вы понимаете, что право вам вернули?
– Как понимаю-то? – хохотнул Денисов. – Ох, Евгений Юрьич, продемонстрировал бы я тебе отметку… Когда тебе вдруг плечо до кости белым огнем прожигает – трудно не заметить, что право вернулось! Ладно, раскалякались мы с тобой, что бабы в нашем магазине. Пора уже! А то возвертаться в потемках придется.
– Нет уж, погодите, Федор Кузьмич! – с жаром возразил Угорь, все еще пристыженный и оттого сердитый. – Пять минут погоды не сделают. Раз уж разговор зашел – хочу до конца все выяснить!
– Прям до конца? Ишь ты! Ну, давай выясняй.
– Отметка отметкой, а кто вам ложку принес?
– Ложку? – выпучил глаза Денисов, искренне не понимая, о чем идет речь.
– Ложку, ложку! Деревянную такую, с резной ручкой. Простите, я сейчас не самый приятный эпизод напомню, да деваться некуда. Вы ведь ложкой взмахнули, когда нападение Мельниковой почуяли! И с собой через все село пронесли, когда к дому Матрены спешили!
Несколько секунд Евгений думал, что участковый, вспомнив обстоятельства убийства Воропаевой, расстроится или, того хуже, разразится гневной отповедью. Федор Кузьмич же ни с того ни с сего вдруг надул щеки, словно пытался удержать что-то, готовое вырваться изо рта, но все-таки не справился и расхохотался в голос. По-настоящему так расхохотался, со всхлипами и слезами в уголках глаз.
– Ты уж извиняй, Евгений Юрьич! – отсмеявшись, обратился он к нахохлившемуся оперативнику. – Не обижайся на старика! Ить по сути-то ты все верно подметил! Энто надо же – ложка! – Денисов снова судорожно, в несколько заходов всхлипнул. – Нет, ты, конечно, молодец, что подметил и запомнил. Только выводы сделал не совсем правильные. Эх, р-руководитель, ежельше тебя энтот вопрос столько времени мучил – что ж ты ишшо год назад вопрос про «Светлый Клин» не задал? Постеснялся, что ли?
Угорь в ответ пробормотал что-то невразумительное и отвернулся – белая-белая целина за пределами машины. Правда, вблизи не такая чистая, как казалось издалека. С полутонами от неровностей рельефа и прочих теней.
