В отличие от жены, у Андрея было всего одно дорогое увлечение – закрытый клуб. Не быть его членом он не мог. Среди людей его уровня это был тот минимум, которому следовало соответствовать. В клубе деловые люди проводили переговоры, совершали крупные сделки, пили-ели, уединялись с женщинами в отдельных кабинетах с диванами. Андрей с женщинами не уединялся, но в остальном принимал посильное участие. Особенно нравилось ему болеть за любимые футбольные и хоккейные команды. Во время чемпионатов центральный зал клуба превращался в трибуну стадиона: народ орал, стучал кулачищами по столам и пил пиво. Андрей расслаблялся, забывал про жену и следил за шайбой или мячом в зависимости от вида спорта.
Ежегодно за пользование клубом с карточки списывалась кругленькая сумма. На эти денежки можно было съездить на один из Аниных островов, обожраться там лангустами, пройти все спа-процедуры, изведя годовой запас оберточных водорослей, и еще бы, наверное, осталось на сувениры родственникам и друзьям. Регулярно на электронную почту Андрею приходили сообщения об очередных клубных мероприятиях. Кто был владельцем клуба, Андрей не знал, но этот кто-то заботился о своих клиентах лучше, чем мать родная. Месяца за три до Нового года появлялись письма о том, как праздник можно в клубе встретить. Встретить можно было по-разному: в одном зале, например, по-восточному, в другом со стриптизом, в третьем в тихом семейном кругу и так далее, и так далее. Можно было даже просто в отдельном кабинете под «Голубой Огонек».
Сообщалось загодя и обо всех спортивных соревнованиях. Клуб знал, за кого каждый его член болеет, и особенно тщательно отслеживал выступления любимых команд. Присылали меню: «А завтра у нас на обед устрицы № 36 из Эльзаса. Приходите. Мы Вас ждем». Андрей не знал, чем отличаются устрицы № 36 от тех, что подавались обычно, но раз уж его так ждут, шел. Устриц на обед явно было маловато, он заказывал борщ, потом шматок мяса, а уж только затем ковырялся на сытой желудок в мокрых после лежания на льду раковинах. Иногда писали: «Из Франции прибыло вино «Шабли» разлива одна тысяча такого-то махрового года. Ждем на дегустацию!» Андрею было глубоко по барабану, какого вино года, потому что любил он пиво и водку, на худой конец виски, но иногда шел и на дегустацию. Наверное, когда его сын говорил «тусануться», он имел в виду именно такое проведение досуга.
Утром, как обычно, Анна спала сном младенца. Своим ключом открывала в семь утра дверь домработница, готовила Андрею завтрак, а когда он уходил, начинала уборку. В спальню домработница допускалась только после того, как просыпалась хозяйка. Пока Анна принимала душ и завтракала, полагалось закончить прибирать и тихонько выметаться из квартиры. Если Анна была не в духе, она вместо душа ходила по всем комнатам в поисках недовыметенного и недовытертого, естественно, таковое находила и отводила душу, тыкая домработнице в выявленные недочеты. Домработница поэтому старалась убираться тщательно – приливы плохого настроения случались редко, но метко и совершенно бессистемно. Чреваты они были урезанием зарплаты, а также испорченным настроением – Анна орать умела отлично, кроме слова «блин» в таких ситуациях порой фигурировали и более крепкие ругательства, а также оскорбления личного характера, касавшиеся внешности и умственных способностей домработницы…
Похлопав по яйцу серебряной ложкой, Анна взяла мобильный и набрала номер Алекса.
Андрей подъехал к деловому центру и начал наматывать круги вверх к парковочному месту, расположенному на том же этаже, что и офис. В старых зданиях парковки по-прежнему находились под землей. В новых – вдоль всего дома, несколько мест на каждом этаже. Если работать по старинке, то машины ставить уже давно было бы некуда. Но основная масса сотрудников теперь в офисы не ездила. Сидели дома и работали удаленно. Да и количество машин резко сократилось – сказывались ограничения на въезд в большинство зон города. Андрею нововведения не нравились. Он еще помнил те времена, когда все его подчиненные сидели с девяти до шести (в лучшем случае до шести) в конторе. Теперь постоянно в офисе сидел только сам Андрей, его помощница и заместитель. Круг людей, на которых можно было сорваться, резко сократился.
– Итак? – вместо приветствия задал Андрей вопрос помощнице, проходя в свой кабинет.
Елена засеменила вслед за шефом, схватив со стола необходимые документы.
– Прислали. Андрей Алексеевич, прислали контракт, – она разложила бумаги перед шефом.
– Все распечатала? Кофе? – Андрей кидал отрывочные фразы, но Елена давно привыкла к его речи и понимала с полуслова.
– Все, – Андрей ненавидел читать с экрана компьютера. Он его даже в своем кабинете и не имел. Принципиально. Назло новому времени, и так обрушившему на него сотни новых гаджетов и девайсов, – почту тоже распечатала и сейчас принесу. Кофе готов. Тоже сейчас будет, – Елена говорила и одновременно пятилась задом из кабинета, чтобы по кивку шефа броситься из него вон, дабы исполнить обещанное.
– Давай, давай! Шевелись! – Андрей вспомнил вчерашний инцидент с женой и с силой сжал жесткое резиновое кольцо, лежавшее у него на столе. Он поднял кулак к лицу. «Вот так бы и ее, взять и придушить», – подумал он, стараясь погасить клокочущую в душе ненависть. Но Андрей знал, что сам никогда не сможет не то что причинить Анне боль, но даже и гаркнуть на нее как следует не сможет…
Согласно вытянутому жребию, первым рассказывал свою историю именно он. Сначала шло тяжело, а потом он разговорился и уже не обращал на слушающих никакого внимания. Андрей внешне был неказист: низкого роста, с пивным животом, с лысиной. Глаза мутно-голубого цвета. Остатки волос седые. На Андрее были обычные джинсы и свитер в полоску. Но все знали, что случайных людей здесь нет. Клуб, в котором заседало их сообщество, сам по себе являлся эксклюзивным. Только чтоб состоять его членом, уже отваливалось немало денег, а уж за членство в клубе внутри клуба заплачено было совсем немилосердно. Некоторые даже знали, что Андрей является владельцем заводов по переработке цветных металлов. Деньжищ у него должно было быть не просто много, а очень много. Но в данной ситуации главным этот фактор не являлся.
Анна мерила шагами кухню. Делать было решительно нечего. Свидание с Алексом прошло отлично, но вечерняя скука от этого стала только сильнее.
Взгляд упал на бесплатную рублевскую газету с разного рода объявлениями. «Кулинарные курсы. Учим готовить с нуля…» Анна прочла текст до конца.
– Интересно, – сказала она вслух, окидывая взглядом кухонное пространство, – путь к сердцу мужчины якобы лежит через желудок. Этот тезис я, блин, давно уже опровергла. Но, с другой стороны, два пути к сердцу не помешают. Много – не мало.
Второй
– Где ты была? Почему трубку не брала? – ни тебе «здрасьте», ни тебе «до свидания», так он говорил с ней всегда, резко бросая фразы, от которых, казалось, все в трубке переворачивалось и звенело.
– Я была в салоне, мне делали массаж, не могла ответить, – она говорила спокойным голосом, но тоже в ответ не здоровалась, не показывала ни радости, ни страха, как автомат, привыкший за несколько лет выдавать стандартные ответы.
