Списки поступивших вывесили через пару недель. Ира увидела свою фамилию на экране компьютера и откинулась в изнеможении на спинку стула. В этот момент она была похожа на марафонца, занявшего на Олимпиаде первое место. По лицу текли слезы, а сдвинуться с места не осталось никаких сил.
Дома по такому случаю накрыли стол. Отец и мать не пожалели сбережений, затарившись в дорогом супермаркете, в который до этого ходили только поглазеть, как в музей. Они пригласили кучу родственников, которым показывалась и золотая медаль, и распечатанный приказ о зачислении в МГУ. Родители, проработавшие более десяти лет после окончания института экономистами, ценили высшее образование, несмотря на казусы и выкрутасы кризисных и посткризисных времен, повыкидывавших их с насиженных мест. И так всегда много пьющий папа не работал и пил еще больше, а мама торговала газетами в ларьке «Печать» неподалеку от дома. Впервые за несколько лет Ира не просто почувствовала себя победителем, впервые дома царила атмосфера праздника. Ире казалось тогда: что-то наконец сдвинулось в ее жизни с мертвой точки, вектор переменился, жизнь стремительно пошла в другом направлении. Не будучи забитой и зажатой девушкой, она тем не менее всегда чувствовала себя где-то на обочине, не имея толком никаких друзей, увлечений и влюбленностей. Единственной ее страстью стал МГУ. И чувства оказались взаимными…
– Ирка, ты идешь на дискотеку? – теребила Иру девочка из ее группы, – ну же, отвлекись от своих конспектов!
– Нет, наверное, – Ира на дискотеках была от силы пару раз в школе, простояла в углу все мероприятие и поняла, что подобное ее не интересует.
– Ну как же, – ныла подруга, – это же день первокурсника! Все идут. Познакомимся поближе, повеселимся.
Ира сдалась. Уговорами занялась девочка из далекого города Муромска, искавшая себе в Москве друга. Лена отличалась упорством в достижении поставленной цели, поэтому на дискотеку они пошли вместе. С того вечера подруги уже не разлучались. Лена стала лучше учиться, а Ира чаще развлекаться. Денег в Ириной семье не становилось больше, но Лена настаивала на оплате счетов в кафе и барах, отвозила Иру на такси с ночных дискотек домой. Ира, ругая себя в душе за мягкотелость, соглашалась с таким положением дел.
Ленин папа был в Муромске большим начальником. Лена училась за деньги. За поступление на бюджет ей обещали в подарок машину. За поступление на платное ей просто ежемесячно высылались огромные суммы на жизнь. Наверное, если бы не вечеринки, кафе, рестораны, такси и дорогие шмотки, было бы не столь уж трудно накопить с помощью этих денег и на машину. «Но тогда ж не выпьешь, – хохотала Лена, объясняя свое нежелание копить на автомобиль, – да и жить надо сегодня. А копить это значит не жить!» Ира с подобной философией в душе не соглашалась. Но ей-то копить было нечего, поэтому аргументов катастрофически не хватало. Да и не будешь же спорить с человеком, который то тут, то там за тебя платит.
Замуж она будет выходить полностью подготовленная к мужниному лозунгу «Кто платит, тот и заказывает музыку». И только несколько лет спустя Ира поймет, что первые ошибки она начала совершать именно тогда, на первом курсе, молча принимая Ленины «подарки».
– Игорь Викторович вас несколько раз спрашивал, – сухо доложила няня, когда Ирина подъехала к дому. Дети бегали по газону, няня сидела на скамейке, положив ногу на ногу, и читала очередной женский роман. Она периодически поднимала голову, чтобы посмотреть на подопечных, удостоверялась, что они по-прежнему бегают, не упали и не дерутся, и продолжала читать. Когда Ира въехала через открытые охранником ворота на территорию огромного участка, няня вновь оторвалась от книги, чтобы, не поздоровавшись, передать хозяйке о том, что ей звонил муж.
Огромный дом смотрел на Ирину так же недоброжелательно, как и няня. Оба были результатом выбора мужа. Дом Игорь купил в готовом для въезда виде сразу после свадьбы. Няню нанял относительно недавно, предварительно уволив одну за другой несколько предыдущих. То, что для детей не очень полезно было находиться под присмотром постоянно меняющихся женщин, мужа не волновало. «Не нравится, – говорил он Ирине, – останешься с детьми одна. Пусть мать тебе помогает». Ира не могла остаться одна с детьми – она уже восстановилась в университете и пыталась тайно от мужа его закончить. Приходилось ездить из поселка на Рублевке на другой конец Москвы. Она и так занималась почти на две трети самостоятельно, потому что проводить вне дома как минимум полдня каждый день кроме воскресенья было бы нереально, даже имея десять нянь. И мама тут вопроса бы не решила. Она не справлялась с тремя детьми категорически. Хотя нельзя было сказать, что няни это делали намного лучше. Но они по крайней мере не хватались постоянно за сердце, вызывая Иру домой буквально через час после ее отъезда со словами «Я звоню в «скорую».
Последняя няня, разговаривая с Ирой, точно копировала интонации Игоря, бывая порой груба до неприличия. Но мужа она на данный момент полностью устраивала. Няня докладывала ему обо всех передвижениях хозяйки: во сколько уехала, во сколько приехала, что делала дома. До нее и другие поступали точно так же. Только одни старались сей факт перед Ириной не афишировать, а другие не пытались ничего скрывать, четко понимая, кто в доме хозяин.
Дома Ира давно занималась только детьми и хозяйственными делами. Тут придраться было не к чему. Конечно, можно было почитать нужную для учебы литературу: благо подходить к хозяйке с целью выведать, что это она там читает, никому в голову не приходило. Видимо, и Игоря времяпрепровождение в виде чтения книжки не напрягало. За несколько лет Ира составила прекрасную библиотеку на втором этаже. С пола до потолка тянулись ряды книг, среди которых стояли и те, что были необходимы в вузе. На столе в библиотеке Ира всегда держала две-три книги, не имевших отношения к юриспруденции. Последние читались и ставились обратно на полку. Компьютером Ира пользовалась редко – проследить за тем, что она там смотрит, было гораздо проще, чем просматривать стоявшие на полках книги.
Ира отдала ключи от машины охраннику и пошла на газон к игравшим детям. Снова зазвонил мобильный.
– Ну ты дома наконец? – голос мужа звучал привычно грубо.
– Да, приехала.
– Ты сегодня что-то загуляла. Уволю няньку к черту – сиди дома, детей воспитывай! – из трубки слышались привычные угрозы.
– Я попала в пробки, – Ира тоже не отличалась разнообразием в своих ответах. У нее наготове было три-четыре стандартных ответа на стандартные вопросы. Их она использовала по очереди. Сегодня наступила очередь пробок. – И на пути туда, и на пути обратно Рублевку перекрывали, и Кутузовский тоже, – Кутузовский проспект был добавлен Ирой для верности: сегодня она действительно приехала позже, чем обычно.
– Все, что тебе надо, есть на самой Рублевке, – эту фразу Игорь повторял с завидным постоянством в ответ на вариант «пробки». На этот раз продолжения диалога не последовало. Муж положил трубку. Для него это было обычным делом – взять вот так просто и положить трубку. «Зачем звонил?» – подумала по привычке Ира.
– Вы можете идти, – обратилась она к продолжавшей якобы читать, а на самом деле подслушавшей весь Ирин разговор няне.
