И все же цветы были очень красивыми.
Вдруг Ла Вей почувствовал, что ему стало легче. Как будто груз, соразмерный букету из лаванды и гиацинтов упал с его плеч.
Ла Вей медленно огляделся, отыскивая другие маленькие сюрпризы. Графин для бренди был наполнен доверху и блестел. И искушал его.
Филипп развернулся к нему спиной, словно графин – та же уличная девка, подманивающая его к себе согнутым пальцем, и позвонил, вызывая миссис Фонтейн.
Глава 6
Миссис Фонтейн по-прежнему была невероятно свежа, хотя ей явно пришлось встать задолго до восхода солнца, чтобы заставить разленившуюся прислугу заняться уборкой.
– Еще раз доброе утро, миссис Фонтейн. Я хочу, чтобы вы сегодня забрали в городе мою корреспонденцию – в магазине «Постлетуэйтс Империум». Почтовая карета уже должна была приехать.
– Да, милорд. Разумеется. Не желаете ли на обед на этой неделе какое-нибудь особенное блюдо? Я пойду сегодня в магазин в городе.
– Я хотел бы биф бургиньон – говядину по-бургундски, – отвечал Филипп. – Но меня устроит и любое мясо с гарниром из горошка и с какими-нибудь другими распознаваемыми овощами. И вино. И еще, пожалуй, хлеб. Удивите меня, миссис Фонтейн.
– Мясной пирог вчера вечером…
– …Был вполне съедобен, – перебил он Элайзу. – Поскольку у нас нет хорошего шеф-повара, то я пока отдам предпочтение хорошо приготовленной простой пище. Не нужны неуклюжие попытки приготовить что-то изысканное.
– Спасибо за разъяснение, – спокойно отозвалась Элайза. – Я сообщу о ваших пожеланиях кухарке.
Она не сказала вслух: «Вы – грубый негодяй». Но в воздухе это так и витало.
Ла Вея это даже развеселило.
– Я чувствую, что должен вынести вердикт яблочному пирогу, – ворчливо заметил он.
– Очень хорошо. – Элайза выпрямилась и сложила руки на груди, как кающийся грешник.
– Как вам уже известно, я считаю, что человеку не следует лгать, если этого можно избежать, – напомнил Ла Вей.
– Да, вы ясно дали мне это понять, милорд.
Он же не садист. Однако ему нравятся драматические паузы. Поэтому он дал молчанию затянуться на минуту-другую.
– Это был настоящий рай на тарелке, миссис Фонтейн. Благодарю вас.
Лицо Элайзы медленно засветилось. От нее исходило сияние, как от… Как от мебели в кабинете!
Как он мог забыть простое удовольствие делать человека счастливым?
– Мне очень приятно, что пирог вам понравился, – серьезно сказала она, но в ее глазах приплясывали радостные огоньки.
– Я хочу, чтобы отныне мой день начинался так же, как сегодня, если только я не встаю до рассвета, – заговорил Филипп. – Пожалуй, за исключением такого яркого солнечного света. Быть может, более плавное появление света было бы предпочтительнее.
– Очень хорошо, милорд.
– Это все, – сказал Ла Вей и отвернулся к своим письмам, на которые он опять постарается заставить себя ответить. Скорее всего безрезультатно.
Но Элайза не двинулась с места, и он поднял голову, вопросительно приподняв брови.
– Лорд Ла Вей, – нерешительно начала она, – могу я задать еще один вопрос?
Он вздохнул.
– Я должен еще раз попросить вас экономить вопросы, миссис Фонтейн, поскольку мое терпение не безгранично.
Очередная пауза – экономка явно пытается сдержать себя.
– Я хотела бы переодеть лакеев в ливреи, – наконец промолвила она.
Лорд Ла Вей недоуменно смотрел на нее.
– В ливреи? – переспросил он.
– Да. – Ее спина стала еще прямее, словно она была деревом, готовящимся противостоять буре.
– В ливреи… – безучастно повторил Филипп. По его тону можно было предположить, что он дает ей последний шанс извиниться за грубое оскорбление, прежде чем вызовет ее на дуэль.
– В ливреи.
Ла Вей ошеломленно молчал.
– А что дальше? Вы попросите привести к ним девок и обеспечить их спиртным? – наконец проговорил он.
– Нет, этого я не попрошу, – ответила Элайза.
– Господи, ну почему лакеи должны быть более нарядными? Они всего лишь выполняют свои обязанности – вот и все. Да мне едва ли нужны два лакея! Это же не корабль. И мы не собираемся отправляться в путешествие, когда нам понадобится целая команда прислуги.
– Люди, которые гордятся своей работой, будут лучше служить вам, а ливреи помогут им обрести эту гордость.
Его терпению пришел конец.
– Благодарю вас, миссис Фонтейн, никто не знает этого лучше, чем я. Я был первым помощником капитана на «Фортуне» и лично набирал команду. К тому же одному Богу известно, какую награду я получил за вещи, которые покупал для любов…
Последний слог остался непроизнесенным, но он так и запульсировал беззвучно в утреннем воздухе.
Последовала бесконечная неловкая пауза.
Но порыв негодования и страстное желание выполнить свою миссию подтолкнули Элайзу вперед.
– Да, милорд. Потому меня и удивило ваше требование объяснить, для чего нужны ливреи.
Его брови предостерегающе подскочили вверх. Ла Вей почувствовал, что ее слова проскользнули сквозь потрепанную сеть самообладания, потому что в наступившем молчании он почти слышал не произнесенное ею слово «дьявольщина».
– Учитывая, что человек с вашим положением и авторитетом, владеющий таким домом, как у вас, имеет право на то, чтобы ему прислуживали и представляли его элегантные, изысканно одетые слуги – такие, как у ваших гостей, – смело продолжала Элайза. – И если вы начнете с покупки ливрей для лакеев, они сочтут, что они важны для вас, а преданности лакеев нет цены. Впрочем, возможно, цена вам известна. Потому что в вашей финансовой смете я не увидела расходов на преданность.
Он должен был разгневаться, поскольку ее речь рискованно приблизилась к нарушению субординации. Но, по крайней мере, ему с ней было не скучно.
Одни деревья валятся от долгого сопротивления сильному ветру, другие, напротив, прорастают в глубину более сильными корнями.
Лорд Ла Вей заподозрил, что знает, какого рода деревом будет миссис Фонтейн.
– Прекрасная речь, миссис Фонтейн.
Она улыбнулась напряженной, серьезной улыбкой.
Ла Вей вздохнул:
– Очень хорошо. Можете нарядить лакеев. По сути, ваши доводы настолько убедительны, что я уже требую, чтобы вы переодели лакеев. Но я не выделю на это дополнительных средств, если вы пришли ко мне ради этого. Считайте это проверкой вашей изобретательности.
Принц смотрел на лицо Элайзы, более выразительное, чем она предполагала. Впрочем, возможно, она и не понимала, что по нему можно было прочесть все ее эмоции. Наконец она приняла решение.
