– Так и хочется наиграться с тобой всласть, птица, но сейчас у нас нет на это времени, – пробормотал Андре, резко поднимаясь со стула. Я видела, как его губы раскрылись от сбившегося дыхания, я знала, чего он хочет, и теперь вдруг поняла, что тоже рассчитывала на это. Нет времени?
– Ты куда-то уходишь? – спросила я, не сумев скрыть разочарования. Андре стоял спиной ко мне и смотрел в окно.
– Мы уходим.
– Мы?
– Да, птица, пойдем, поужинаем, – и Андре обернулся ко мне, но во взгляде его снова появилась привычная насмешливость. Он подал мне руку и повел за собой в гостиную, где я увидела море коробок, пакетов и упакованных в полиэтилен платьев на вешалках – доставка из нашего магазина. В центре комнаты, на спинке красного дивана висело белое платье с изысканным рисунком, вышитым черными шелковыми нитками. Рядом, на полу, стояли бархатные туфли на высоком каблуке – ненавижу, убила бы того, кто придумал такую обувь.
– Ты хочешь, чтобы я пошла в этом?
– Ты поразительно догадлива, – съязвил Андре. – Мне бы хотелось, если ты, конечно, не против. Ведь для чего-то мы купили всю эту кучу одежды.
– Заметь, я об этом не просила.
– Да, ты бы предпочла ходить в своих страшных размахайках, – пожал плечами Андре. – Тогда уж, действительно, нужно было бы держать тебя запертой в доме, и голой – всегда. Нагота идет тебе куда больше. Я бы поставил в доме видеокамеры, провел бы их везде и наблюдал за тобой, даже находясь на работе.
– Занимательное времяпрепровождение, – ухмыльнулась я, поднимая руки, чтобы Андре мог надеть на меня узкое платье с открытой спиной. – Тебе бы пришлось часами смотреть на то, как я сижу на диване и читаю книжку.
– Ну что ж, почему бы и нет? В этом наряде ты будешь просто очаровательна, – прошептал он, натянув платье до половины и остановившись на моей талии. Я чувствовала его руки на своих бедрах, и мне ужасно хотелось, чтобы он прикоснулся ко мне «там», но Андре не сделал этого. Он только одернул платье, усаживая его по фигуре.
– А белье? – вспомнила я, и тут же наткнулась на ехидную улыбку.
– Зачем? – спросил Андре. – Не станем лишать тебя удовольствия.
– Меня? – возмутилась я, всовывая ноги в бархатные туфли. – Господи, как я буду в этом ходить?
– Хорошо, немножко удовольствия получу и я, – признал Андре, – Возможно, я трахну тебя где-нибудь в городе.
– Нет уж, знаешь, всему есть предел, – запротестовала я, глядя на то, как Андре скидывает с себя спортивные шорты, чтобы переодеться. Обнаженный, он смотрел на меня и смеялся, а его возмутительно твердый член пугал своей готовностью «к бою».
– Мы еще даже не начали проверять твои пределы, – уверил меня Андре и подошел ближе. Я невольно сделала шаг назад, а он вдруг склонился и взял что-то – как оказалось, плоскую коробочку, которая лежала на журнальном столике рядом с диваном.
– Что это?
– Маленькая деталь, которая должна тебе подойти, – пожал плечами Андре, отнюдь не смущаясь собственной наготы. Он раскрыл коробочку и достал оттуда умопомрачительное колье, увенчанное большой черной каплей в обрамлении серебристого металла. – Маленькая деталь? – обомлела я. – Да за такую деталь недолго и головы лишиться.
– Можешь быть совершенно спокойна за свою голову, пока ты со мной, – заверил Андре, поворачивая меня спиной. Тяжелое колье опустилось на мою шею, и мне очень захотелось увидеть, как это чудо смотрится на мне.
– Что это?
– Это самый прочный из всех камней – черный бриллиант, – ответил Андре, направляясь к лестнице. Он оставил меня одну посреди гостиной, в изящном платье с открытой спиной, без белья, с разинутым от возмущения ртом и целым кладом на шее. Он трахнет меня где-то в городе? О, тогда действительно, очень удобно иметь меня под рукой без белья. Что ж, почему бы и нет, в конце концов?
Но все оказалось гораздо сложнее.
Мы приехали к ресторану, выбранному им заранее – еще бы, как могла я сомневаться в том, что весь этот вечер будет распланирован в деталях. Это было небольшое заведение на Монмартре, со стеклянными витринами и выставленным на улице меню – по одному с каждой стороны входа. Зал был совсем небольшим, и все выглядело так, словно мы приехали не в раскрученный фешенебельный ресторан, а, скорее, в какое-то особое место для своих.
– Добрый вечер, месье Робен, – улыбнулась девушка-официантка, едва завидев нас в дверях, и я поняла, что не ошиблась. Андре тут хорошо знали, а меня – нет. Девушка кивнула и мне, но так, как кивают тем, кого называют «плюс один» на вечеринках звезд. Я здесь не имела значения, но это меня как раз полностью устраивало. Я вцепилась в руку Андре, как в спасательный жилет, больше всего боясь остаться одной посреди неизвестного мне места, да еще в совершенно незнакомом образе. Из зеркал у входа на меня смотрела пара ослепительно красивых людей – это были мы с Андре. Мои глаза сияли, волосы необычно блестели в отсветах множества ламп, а от огромного черного камня на моей шее было просто не оторвать глаз. Андре – утомленный долгим днем молодой мужчина в светлой льняной одежде, сшитой идеально по фигуре. Такой притягательный молодой повеса, в этой обманчивой простоте, столь контрастирующей с его идеальным загаром, великолепной осанкой и полной достоинства манерой держаться.
– Добрый вечер, Жозе, – кивнул Андре и прошел дальше, обменявшись приветствиями с парой знакомых мужчин, стоявших почти у выхода и явно планирующих уходить. Они кивнули, скользнув взглядом по мне и моему камню. Мы прошли мимо умопомрачительной красоты женщины, и я вдруг заметила, как Андре обменялся с нею такими взглядами, что меня вдруг охватила ревность, жгучая, как кислота.
– Это что, твоя бывшая? – спросила я, и в ответ получила ухмылку Андре.
– Ревнуешь, птица? Один балл в мою пользу.
– Ничего и не ревную. Посмотрю я, как ты себя поведешь, если я примусь перемигиваться тут с кем-то.
– Даже не думай, я-то действительно ревнив и не скрываю этого. Ты – моя, и с этим лучше не шутить. Просто поверь на слово.
– Со мной тоже лучше не шутить, – буркнула я с досадой.
– Успокойся, птица, и приглядись к лицу этой девушки, с которой, как ты говоришь, я перемигивался. Красивая она, как считаешь?
– Ну… ничего так, – процедила я без всякого энтузиазма, хотя девушка и вправду была ослепительно хороша.
– Ничего так? Я оскорблен до глубины души, – поднял брови Андре. – Ведь это одна из моих лучших работ. Если бы ты увидела Лору до моей операции, то просто не узнала бы ее.
– Да неужели? – поразилась я, а Андре, как ни в чем не бывало, двинулся по залу дальше. – Она же такая естественная. Господи, да все женщины после пластики – как куклы, у них губы раздутые, а груди вываливаются.
– Значит, по-твоему, все, на что я способен, это вываливающиеся груди? – хохотнул Андре, утаскивая меня вглубь ресторана. Я шла, глубоко потрясенная. Девушка была сказочно хороша. И это он сделал ее такой, мой Андре? Что же… что он тогда делает рядом со мной? Я имею в виду, я-то совсем не так красива. Самая обычная внешность, только теперь вот – в платье и с качественным педикюром. Ах да, и с депиляцией. Зачем я ему?
