Как же мало знаю я об Андре, и еще меньше о его работе, не говоря уже о частной жизни. Только о его странных сексуальных вкусах, которые, что еще более необъяснимо, совпали с моими.
– Идем, птица. Что ты там обдумываешь? Очередной коварный план? Пошли, я хочу тебя кое с кем познакомить.
– С кем? – заволновалась я.
– С множеством людей, если уж на то пошло. Тут собирается по вечерам куча разного сброда, но так уж вышло, что большая часть из них – мои друзья.
Большая часть? Лучше бы он сказал – весь ресторан. Кто-то сидел за столиком и ужинал, кто-то торчал у стойки бара, обсуждая что-то с невозмутимым барменом, стайка возбужденно размахивающих руками мужчин в деловых костюмах нараспашку, со снятыми и брошенными тут же галстуками, сбилась в кучу у большого плазменного экрана – там шел футбол. Но везде, где появлялись мы, разговоры вмиг стихали, и люди приветствовали Андре, удивленно рассматривая меня. Через несколько минут у меня закружилась голова от имен и заболели растянутые в бесконечной улыбке губы. Андре же был – как рыба в воде.
– Привет, Сюзанна, Арнольд, как дела? Вы уже знакомы с моей девушкой? Это Даша, моя девушка. Даша, познакомься. Да, совершенно очаровательна, я тоже не смог устоять. Да-да, у меня есть девушка, ведите меня на Гревскую площадь и рубите голову, я предал мужской род. Жером тут? О, тогда мне нужно забросить Дашу на плечо и бежать отсюда. Видишь ли, милая, все девушки без ума от Жерома, но ты же не бросишь меня, Даша? Это бы разбило мне сердце.
– Я и сама почти готова разбить тебе сердце – прямо сейчас, каким-нибудь тяжелым тупым предметом, – прошипела я, возмущенная тем фактом, что, когда Андре планировал этот вечер представлений, как всегда «забыл» сообщить об этом мне. Незнакомые люди пожимали мне руки, поздравляли, удивлялись, как это мне удалось заарканить самого младшенького Де Моро. Пресловутый Жером – приятного вида мужчина средних лет, с умными серыми глазами, чуть подпорченными множеством мелких морщин – посоветовал мне срочно бежать от Андре, пока не поздно. Если что, можно бежать к нему.
Я улыбалась, шутила, рассказывала о том, где и как мне удалось так хорошо выучить французский, но сама думала только о том, что устроил мне Андре. Ни слова, ни намека. Он просто бросил меня в это озеро с пираньями и наслаждался схваткой. Вот значит, о каких пределах он говорил. Наверное, представлял, как мы будем смотреться тут, как я буду выглядеть после похода в салон, и что буду чувствовать, когда он – публично и громко – назовет меня своей девушкой. Я чувствовала себя скверно, как выставленная на всеобщее обозрение подопытная мышь.
* * *
– Зачем ты это сделал? – спросила я, как только выдалась такая возможность. Как мы оказались тут, в мужском туалете, я уже затруднялась припомнить. Кажется, я попросила показать мне, где можно помыть руки, а Андре, заботливей отца родного, привел меня сюда, наплевав на то, как это будет выглядеть в глазах остальных. О, что Андре умеет делать лучше всего, если отбросить в сторону его талант врача, так это плевать на все и вся. Я мечтала остаться с ним наедине, чтобы высказать все, что накипело на душе за этот безумный вечер, но теперь, когда в дверь то и дело стучали, порываясь войти, я многое бы дала, чтобы поскорее уйти отсюда.
– Что такого я сделал? – пожал плечами Андре, пока я плескала себе на лицо холодной водой.
– Что ты сделал? – переспросила я, кипя от злости. – Строишь из себя невинного ангела, да? Зачем понадобилось трезвонить о нас всему свету? Неужели мало того, что я позволила тебе…
– Что такого ты позволила мне? Горячий секс в тихом уголке? Пристегнуть себя наручниками к кровати? Значит, я для тебя всего лишь дерзкий любовник, которого ты стыдишься, да? – Андре неожиданно оказался куда злее меня, он тоже практически кричал. За тонкой стеной туалета остались его друзья, и нас легко могли расслышать, но Андре, кажется, было на все наплевать. Он развернул меня к себе и заставил посмотреть в глаза.
– Я не стыжусь тебя, – пробормотала я, испугавшись такого напора. Что можно сделать с человеком, для которого, кажется, нет никаких границ.
– Нет? В таком случае, расскажи мне, Даша, кто ты мне? Девушка на одну ночь? Любовница, которая встает утром, пока мужчина спит, и уходит, не разбудив его, чтобы не пришлось объясняться? Ты думаешь, мне этого достаточно?
– Значит, ты считаешь меня своей девушкой, Андре? – спросила я, прижимаясь затылком к холодной стене.
– Да, и я, кажется, никогда не говорил иного, – хмуро кивнул он.
– Ты вообще ничего не говорил. Просто запер меня дома голой. Ты скрутил меня и приковал к кровати. Бил меня – и мне это нравилось, я не могу скрывать этого, но ведь любому ясно, что это – не любовь. Что угодно, но не любовь. Ты сам говорил, что все, чего ты хочешь по-настоящему, это поломать меня. Нормальное желание для мальчишки, посмотреть, как все устроено внутри, и все равно, что будет потом.
– Я не собирался причинять тебе вреда. Я не смог бы сделать тебе по-настоящему больно, птица. Это же просто слова. Любить – это тоже просто слово. Я думаю о тебе круглые сутки. Если бы я мог, сделал бы так, чтобы ты кончала, не останавливаясь, так мне нравится смотреть на твое исступленное лицо, когда ты уходишь в себя, и я вижу, как все мысли исчезают, и остается только то, что ты чувствуешь, что я делаю с тобой. Какая разница, какими словами мы это назовем?
– Завтра о нас узнают все. Твои знакомые, твои друзья. Семья. Твоя мама. Ты думал об этом? Что они скажут?
– Мне все равно, – пробормотал Андре. – Я только хочу, чтобы ты была моей. Я хочу тебя. И я знаю, что ты тоже хочешь меня.
– Это пугает, – призналась я, не зная, что и думать. – Что мне делать? Я будто попала в шторм и теперь болтаюсь посреди океана на жалком обломке своего Титаника. Я понятия не имею, куда плыть и как далеко берег. Я не исключаю того, что рядом акулы. Ты – акула, и ты хочешь обладать мной. Это не продлится долго. Но я… мне все равно.
– Позволь мне позаботиться обо всем, ладно? – Андре прикоснулся к моему лицу, провел пальцами от самого лба вниз по носу, по губам, потом взял меня за подбородок. – Посмотри на меня. Посмотри, птица.
Я подняла взгляд и утонула в темном меде его глаз, обладающих столь безусловной властью надо мной.
– Ты моя, правда? Я хочу, чтобы это знали все. Пожалуйста, не нужно сопротивляться.
– Если бы я могла сопротивляться тебе…
– Но ты же постоянно борешься со мной. Я уже начал бояться тебя, честное слово.
– Андре, можно, ты хотя бы иногда будешь говорить мне, что ты собираешься делать со мной, куда собираешься вести? Я серьезно, Андре, сообщай мне, пожалуйста, прежде чем решишь показывать меня всему свету, как свой трофей.
– Как свою девушку, – поправил меня он. – Ну, по крайней мере, я могу сказать тебе, что стану делать с тобой сейчас.
– Хорошо, тогда скажи.
– Я собираюсь трахнуть тебя, – сказал он как ни в чем не бывало, и его руки тут же опустились вниз, задирая платье и проникая между моих ног.
