Книга Парик для дамы пик, страница 35. Автор книги Анна Данилова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Парик для дамы пик»

Cтраница 35

Наташа в порыве благодарности за оказанное ей доверие бросилась Юле на шею и поцеловала ее.

«Странно, чувство страха, похоже, совсем покинуло ее», – подумала Юля уже в машине, на огромной скорости летя по ночному городу и испытывая тоже какое-то странное возбуждение.

«Итак, – рассуждала она, глядя на дрожащие на ветровом стекле или разбивающиеся о него капли и чувствуя себя защищенной в этой большой и теплой машине, уносящей ее в неизвестность, – что мы имеем на этот час? Три подруги. Одна – деловая женщина, почти гермафродит, страшная и похожая на подростка. Завистливая и злая. Змея. Авантюристка, судя по всему, любящая надевать на себя маску благотворительности. Другая – любящая жизнь женщина, художница, занимающаяся неизвестным бизнесом, доходы от которого позволяют ей чувствовать себя свободной и независимой даже от мужчины, с которым встречается. А ведь Бобрищев – тоже не бедный. И, наконец, тихая алкоголичка. Бобрищев ездит к ней, чтобы расслабиться.

Что странного в поведении подруг? Зоя устраивается в „Эдельвейс“, где варит обеды. Это абсурд. Ира пропивает все деньги, которые ей дают Холодкова и Бобрищев. Холодкова люто ненавидит Бобрищева и мечтает увидеть его за решеткой. Двух из трех подруг убили. Остригли. На одной был парик, а на другой – нет…»

Она резко затормозила, развернула машину и помчалась в другую сторону.

Понимая, что задуманное ею – сплошной риск, она все же вернулась в дом, где жила Ирина Званцева, и позвонила соседям.

Ее шаги на лестнице, звонок резко выделялись на фоне погруженного в тишину подъезда. Но вероятность быть непонятой в столь поздний час разбуженными людьми, да еще какой-то смутный страх, от которого в животе образовался словно кусок льда, все равно стоили того, что она хотела узнать.

Ей долго не открывали. Затем послышались шаркающие, медленные шаги. Дверь явно была одна, а не две, как это стало принятым в последние годы у всех россиян, поскольку слышимость была отличная. Отсутствие второй двери означало низкий материальный уровень проживающих в этой квартире людей. А с таким контингентом общаться, пусть даже и ночью, проще. Достаточно напустить на себя важный вид или просто заплатить. Откупиться за беспокойство.

– Кто там? – послышался хрипловатый женский голос.

– Извините, это из милиции. Откройте, пожалуйста. Взгляните в «глазок», это мое удостоверение… – Она чуть ли не припечатала фальшивое удостоверение к «глазку», и на свое счастье услышала, как задвигались замки, зазвенели ключи.

Дверь открылась. На пороге появилась пышнотелая дама лет шестидесяти, но молодящаяся из последних сил: розовая шелковая пижама, распираемая огромным бюстом, бигуди на круглой как шар голове, лоснящиеся от крема щеки, перламутровые хищные коготки… Из квартиры тянуло слабым запахом сигарет, ванили и какими-то прокисшими духами.

– Вы из милиции? Что случилось? – Маленькие глазки перепуганы, жирные, в креме, губы дрожат.

– Мне надо срочно поговорить с вами. Я по делу об убийстве вашей соседки, Ирины Званцевой…

– Ой, Ирочка… – лицо дамы приняло жалостливое выражение, отчего на розовой жирной коже проступили все тщательно разглаживаемые морщины. – Какая трагедия! Я до сих пор не могу прийти в себя… Входите, я одна, так что можете говорить в голос, никого не разбудите.

Юля прошла в тесный, забитый разным хламом коридор, в большую комнату, где ей предложили сесть на широкий, покрытый плюшевым покрывалом диван.

– Вас как зовут?

– Вера Ивановна Абрамова, но можно просто Вера. Вообще-то у меня уже были из милиции, задавали какие-то вопросы, но я не видела того, кто удушил бедняжку, – говорила Вера Ивановна, надевая длинный шелковый халат, расшитый райскими птицами, и запахивая его на груди. – Ну и работка у вас! Ни за что не пошла бы в милицию. Ходить вот так ночью по квартирам, опрашивать людей. Это хорошо, что вы напали на меня, потому что у меня бессонница и мне даже приятно будет вместе с вами вспомнить Ирочку. Но я не смогу описать убийцу.

– А я не за этим к вам пришла. Вы не могли бы рассказать мне об Ире? Что вы о ней знали? Вы дружили?

– Не то слово! Мы жили с ней душа в душу. Я помогала ей как могла. Она же сирота. А кто поможет бедной сиротке? В детском саду, где она работала, у нее были постоянные конфликты. Она не могла молчать, когда видела несправедливость. Сколько слез она пролила у меня на кухне, вы бы знали…

– Это вы обнаружили ее труп?

– Труп… Слово-то какое страшное. Ну, я. Забежала к ней, удивилась еще, что дверь открыта, а она, бедненькая, уже вся синяя лежит… И голова… лысая. Просто жуть!

Юля вспомнила, как Женя Холодкова говорила, что соседка, которая нашла Иру мертвой, была крайне необщительная («Это вам не Валя Коршикова…») и даже за солью к Ире не обращалась. Значит, Холодкова не хотела, чтобы Юля встретилась с Верой Ивановной. Но почему? Очевидно, чтобы даже после смерти как можно меньше людей узнали о пагубной привычке покойницы. Что ж, это понятно.

– Насколько мне известно, она долгое время бывала без работы. Так на что же она жила?

– Ей подруги помогали. Та, что теперь тоже покойница, и Женя Холодкова. С такими подругами не пропадешь.

– А родственников у нее не было?

– Нет. Ее воспитывал дед, фронтовик. Он долго жил, но потом умер. Ира говорила, он был каким-то генералом, что ли… Когда вернулся с войны, привез целый вагон с трофеями. Много золота, вещей, которые Ира продавала всю жизнь. Особенно фарфор… Вот и халатик я у нее купила, настоящий, японский. По сходной цене… Видите, какая вышивка? И подушки вон те, голубые…

– А пианино? – Юля посмотрела на старинный инструмент темно-желтого цвета, с серебряными канделябрами, втиснутый между шкафами и заваленный старыми журналами.

– Пианино? Да, и пианино тоже… Там клавиши из слоновой кости…

Юля оглянулась. Сквозь тусклое стекло громоздкого серванта просматривались массивные хрустальные сосуды, тоже, видимо, из трофеев старого генерала. Недурственно поживилась за счет своей соседки-алкоголички Вера Ивановна.

– Как складывалась у Иры личная жизнь?

– В том-то и дело, что никак не складывалась. Не везло ей с мужиками. Они бросали ее. Думаю, из-за того, что она была слаба на передок.

– Не поняла…

– Никому не могла отказать. Как придет к ней кто с бутылочкой, конфетками, так она сразу и таяла, все разрешала. Я говорила ей, дурочке, что нельзя так, с мужчинами надо по-другому, и не приводить их никогда к себе домой. Это их развращает. Но разве она слушала?

– Вы не были знакомы с ее мужчинами?

– Нет, почему же, – замялась Вера Ивановна, и по лицу ее пошли розовые пятна, – была знакома с некоторыми. Ведь иногда Ира звала меня, когда к ней приходили гости… Но я их не помню. Совершенно. Разве что Бобрищева. Этого самца ни с кем не спутаешь. Он часто приходил к Ире, и всегда один. Я так понимаю, он обслуживал сразу двух подружек. Зоеньку тоже… Господи, какая же сволочь удушила бедных девочек? – вдруг запричитала она.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация