– А ведь ты права. Если бы он был настоящим маньяком, то «засветился» бы со своими париками раньше. Сколько женщин пропало или было убито в нашем городе, но ни на одной из них не было парика…
– Вот и получается, что этот Толя приходил к Абрамовой исключительно для того, чтобы узнать как можно больше о подругах Званцевой. Их адреса. Зачем?
– Чтобы их убить?
– Думаю, да. Потому что его байка, будто он хотел как можно больше узнать о самой Званцевой, своей «избраннице», никуда не годится. И рассчитана она на таких недалеких теток, как Абрамова. Вот он пришел, поговорил с ней, узнал адреса…
– Подожди. Но как он узнал адрес самой Званцевой? И где он с ней познакомился?
– Сначала Вера Ивановна говорила что-то про кафе, а вот когда речь пошла о том, как она пыталась узнать у Ирины, в каких отношениях был с ней этот Толя, Званцева «…расхохоталась и сказала, что это один ненормальный из РЕСТОРАНА…» Что, мол, какие там могут быть отношения… Да, именно из ресторана. Да и Брич говорил, что они были в ресторане. Так что все сходится. А этот Толя и есть, видно, тот самый мужчина, «…у которого они просили прикурить». Затем Абрамова добавила: «он увязался за ней, но она его отшила». Узнав об этом, Вера Ивановна, я думаю, решила прибрать мужичка к своим рукам.
– Получается, этот Толя-прилипала, этот «ненормальный», попросту увязался за Ириной. Шел за ней по пятам и таким образом просто выследил ее. Заявился, возможно, к ней домой, а ее нет. И тогда он звонит к соседке и начинает вешать ей лапшу на уши, что хочет жениться на понравившейся ему Ирочке. То, что ее зовут Ира, он мог узнать прямо там, в ресторане, когда она просила у него прикурить.
– Выходит, вечером 10 октября в ресторане «Европа», где произошло убийство Рыскина, находились и наши три подруги, – задумалась Юля. – А уже 11-го, то есть на следующий день, к Вере Ивановне Абрамовой приходит какой-то деревенский мужик или бомж, выдающий себя за фермера, Толя и узнает адреса двух других женщин, которые были в ресторане в тот вечер, когда убили Рыскина. Возникает естественный вопрос: какое отношение может иметь этот бомж к Рыскину и трем женщинам, попросившим у него прикурить?
– Надо бы расспросить официанта, который обслуживал их столики, и попытаться выяснить, был ли 10 октября в ресторане человек, похожий на бомжа… Думаю, такого посетителя запомнить нетрудно… Если хочешь, я возьму это на себя.
– Конечно… Хотя Брич говорил что-то об официанте, который ему, судя по всему, и рассказал про наших подруг. Скромный, говорит, такой молодой человек. Немой и слепой. У него все органы чувств пробуждаются лишь при шелесте долларов. Может, если у тебя не получится, пригласим еще раз Брича?
– Посмотрим.
– Что у нас еще?
– Коршиков и его отпечатки пальцев на расческе, которые совпали со следами, оставленными на ножницах, кстати, не только на тех, что обнаружены у Пресецкой, его соседки, но и на ножницах… Званцевой! Если я не путаю…
– Нет-нет, все правильно. На ножницах, которые я «конфисковала» у Абрамовой, тоже отпечатки его пальцев…
– Ну вот. А если приплюсовать к этому волосы, которые тебе подкинул Брич и которые были завернуты в газету с проставленными на ней номерами именно его дома и квартиры! Да еще учесть при этом, что сверток был найден на мусорной свалке неподалеку от салона «Коломба»! То кого подозревать, как не парикмахера?!
– Если честно, не могу представить этого милейшего человека в роли убийцы.
– Но ты же сама говорила – слишком многое указывает на то, что это он убил Зою… Ведь кому-то же она открыла дверь, находясь в обнаженном виде. Кому, как не своему соседу-любовнику? И если бы Стас, тот самый молодой человек из «Эдельвейса», о котором ты мне рассказывала, находился во время убийства в лоджии, не сбежал оттуда, он мог бы точно сказать, кто убийца…
– Но у Коршикова есть алиби… – неуверенно возразила Юля. – Там, в «Коломбе», он сразу раскусил меня и предложил пригласить его коллег, чтобы они подтвердили, что вечером, когда была убита Зоя, он находился в салоне… Я ему поверила.
– Если это так, то получается, что Коршиков не может быть убийцей… Но как тогда объяснить, что он повсюду наследил?
– Если бы я знала ответ на этот вопрос…
– Хорошо. Коршикова и Бобрищева мы обсудили. Почти. Теперь поговорим о кокаине и каком-то грибке, о котором Нора посоветовала тебе справиться в «Микробе». Кокаин – дело серьезное. Это наркотик, поэтому если три подруги пусть даже косвенным образом были связаны с его производством в нашем городе, районе, я не знаю, или области, то мотив убийства становится более понятным. Но лично я не верю, что в наших условиях можно выращивать эту самую коку и производить из него самый лучший и качественный наркотик – кокаин.
– Но сок именно этой коки был обнаружен на простыне Зои Пресецкой. И споры грибка. И эти же споры оказались на пальцах Рыскина.
– Может, это Рыскин привозил сюда кокаин? – Шубин, сказав это, пожал плечами, настолько эта мысль ему самому показалась нелепой.
– Подожди… Рыскин. А что, если прямо сейчас отправиться в библиотеку и порыться в газетах?
– Хочешь узнать, о чем писал Рыскин?
– А почему бы и нет?
– Я могу и это взять на себя.
– Что же тогда останется мне?
– Коршиковы. Думаю, это самое сложное из всего, что мы запланировали на ближайшее время…
«Если бы ты знал, какое задание мне предстоит еще выполнить сегодня ночью…», – вдруг вспомнила Юля о предстоящем свидании с Бобрищевым и снова испытала чувство глубокого стыда перед Шубиным.
– А как же институт «Микроб»?
– Займемся этим завтра. У нас и так много дел. Иди к Коршиковым, а я подожду тебя пять минут. В случае, если у них дома никого не будет, вернешься, и мы поедем с тобой в библиотеку. Если же тебя в течение десяти минут не будет, я отправлюсь туда сам. Ты готова?
– Готова…
– Вечером встретимся у тебя дома. Или, еще лучше, у меня. Созвонимся?
И он, нежно обняв, сказал ей на ухо несколько слов, от которых по телу разлилось странное, болезненное тепло. Так бывало, когда ей звонил Крымов и приглашал провести у него ночь. На какое-то мгновение ей показалось даже, что она сидит в машине совершенно голая, в ожидании…
– Созвонимся, – сказала она чуть слышно и ответила на призыв Игоря не менее нежным поцелуем и обещанием, которое он прочел в ее глазах.
«Эта чертова работа… – подумала она, с улыбкой вспоминая близость с Шубиным. – Вот найду убийц и неделю проведу с ним в постели…» Подумала и тут же забыла об этом. На крыльце появился человек, при виде которого у нее забилось сердце…
– Мне пора… – и она, выйдя из машины, стремительно направилась к знакомому подъезду.
Глава 9
Когда Наташа вышла из квартиры, Женя увлеченно жарила отбивные, будто от того, как поджарится мясо, зависела ее дальнейшая жизнь. Это и понятно: как еще забыться человеку, запутавшемуся, вляпавшемуся в жуткую историю с картинами, принадлежавшими близкой подруге? Выйти из предоставленного ей убежища на улицу, где ее ждет полная неизвестность и пока единственная дорога в морг, откуда скоро ей придется вывозить тела подружек? Это всегда успеется. К тому же Женя была напугана звонком, о котором ей рассказала Земцова. Завтра их ждут в три часа в Багаевке. Зачем? Кто звонил? Что ей собираются показать и зачем встречаться в таком странном месте? Багаевка. Это название ей ни о чем не говорило. Да, звонить мог Соня. Этот недоносок, вспоминала она слова Зои, способен на какое угодно преступление ради денег.
