Вот это неожиданный поворот. Пока я тут носы сравнивала, сир де Асти уже успел продумать мою судьбу на ближайшие десятки лет? Вот что значит, оказывается, иметь в жизни заботливого отца!..
Да ну к хриссу такое счастье!
– Мне показалось, что тебе доставляет удовольствие работа преподавателя, а уж от нападок Консилиума я ограждаться наловчился.
– Боюсь, что из этого ничего не выйдет, – неожиданно для самой себя отрезала я.
Настала очередь Ареса изображать крайнюю степень удивления.
– Видите ли, я убеждена, что вы обязаны вернуться в Аркхарию. – Ректор открыл рот, но я продолжила скороговоркой, торопясь объясниться: – Я глубоко презираю весь Консилиум, особенно после того, что только что узнала, и мне нет никакого дела до его проблем и сложностей. Меня ничего не держит в Аркхарии, мне ненавистна работа, которую я выполняю, и не буду скрывать, что с огромным удовольствием осталась бы здесь, потому что да, вы не ошиблись, мне нравится преподавание. Но… дело в том, что ваше отсутствие в первую очередь наносит вред не Консилиуму, которому приходится выкручиваться и извиваться, скрывая правду. В первую очередь страдают обычные вампиры. Я проверяла. Уже после того, как мне сообщил об этом тан Крастин. Магия, защищающая настоящую власть, действует. Аркхария без правителя умирает, и разрушительное действие этого закона только набирает обороты с каждым годом. Я глубоко уважаю вашу попытку что-то изменить в управлении страной, и вы невероятно эффектно поставили этих старых пеньков на место. Но это не может продолжаться бесконечно. Раз вы участвовали в турнире за место правителя, понимая, что можете умереть, то вас действительно волнуют проблемы Аркхарии. И возможно, сейчас все-таки пришло время вернуться и сделать, наконец, то, что было запланировано еще пятьдесят лет назад.
Под конец речи воздух в легких окончательно иссяк, я глубоко вдохнула, чуть не закашлялась, глядя в донельзя изумленное лицо ректора, и зачем-то пояснила:
– Простите, вырвалось. Я просто эти слова уже месяц репетирую… – А потом торопливо добавила: – Что не отменяет того, что я действительно так считаю.
Теперь Арес смотрел на меня несколько иначе, и в глубине серых глаз застыла задумчивость. Как будто он действительно размышлял над тем, что я сказала…
Я бесцельно бродила по коридорам школы, не обращая внимания на снующих мимо учеников.
После разговора с Аресом у меня было всего два желания: повеситься и напиться. Причем именно в таком взаимоисключающем порядке, потому что, напиваясь, я всегда страшно веселела и вешаться могла и передумать. А хотелось. Очень.
Первое оцепенение от столь шокирующей новости схлынуло, и чувствовала я себя на редкость паршиво. Не то чтобы я в принципе считала свою жизнь неудавшейся, скорее, даже наоборот – несмотря на временами нелюбимую работу, я научилась находить в ней радости и давно смирилась с тем, что вся моя жизнь пройдет в страже. Потому что мне казалось, что я делаю важное, значимое дело. И только когда за мной закрылась дверь кабинета сира де Асти, до меня начало доходить, что на самом деле – вся моя жизнь, все те достижения, что я сделала, – не значат ровным счетом ничего.
Мое появление на свет и все дальнейшее существование были всего лишь четко спланированной политической операцией. Мать холила и лелеяла меня не потому, что любила, а потому, что я была необходима Консилиуму. Меня взяли в стражу не за выдающиеся способности, а чтобы в свое время вытащить на свет в качестве козыря. Риски? Да, риски были, но сейчас я начинаю замечать то, что не видела раньше. Тан Крастин всегда крайне заботился о моей безопасности. Мне не поручали по-настоящему опасных дел, и даже в той операции с помощью принцу Риктимиану у меня был четкий приказ отступать, если возникнет малейшая реальная угроза моей жизни и жизни моих подчиненных.
Отправляя меня сюда, они даже и не рассчитывали, что мне удастся уговорить Ареса, а только терпеливо ждали, когда я вернусь, признав поражение. И тогда…
Хрисс! Я ведь ко всему прочему еще и благополучно исполнила то, для чего была предназначена. Было решено, что сир де Асти возвращается в Аркхарию. А я?
А я остаюсь здесь. Пока кому-нибудь не понадобится снова надавить на вернувшегося короля и он не попытается до меня добраться.
Поэтому – повеситься и напиться. Надо еще только придумать, как это осуществить. Спрошу у некромантки, уж она-то должна знать наверняка.
Я решительно зашагала в сторону комнаты Хелл, но меня вдруг остановил окрик, заставив зажмуриться и втянуть голову в плечи. О нет, только не он, только не сейчас!
– Госпожа эо Ланна!
Я оглянулась. Ли соскочил с подоконника, где они с Полли изучали какие-то книжки, и приблизился. Мне хотелось накричать на него, чтобы оставил меня в покое, сказать, что неужели я не ясно дала понять, что мне не нужны эти отношения… и одновременно с этим – повиснуть на шее и разреветься.
– У вас расстроенный вид. Что-то случилось?
– Нет, – как можно более ровно произнесла я, понимая, что выглядит это как «да, но тебя не касается!».
И, рассердившись на себя и всех вокруг, я тряхнула головой и продолжила путь, ускоряя шаг и надеясь, что оборотень отвяжется. Ли с таким решением был категорически не согласен, потому что последовал за мной.
– А все-таки? Может, я могу помочь?
Тут я разозлилась. Вернее, разозлилась я еще раньше. Когда только поняла, как жестоко обдурили меня на родине. Но сейчас эта злость достигла совершеннейшего предела. Мне было страшно больно. Страшно обидно. И захотелось тоже обидеть кого-то. Немедленно. Прямо сейчас. Иначе было ощущение, что от переполняющей меня злости я просто взорвусь.
Я развернулась на каблуках, заставляя следовавшего по пятам оборотня резко остановиться и изумленно уставиться в мои пылающие гневом глаза.
– Листерр Авион Д’аркъерр, – отчеканила я. По правде говоря, и этого бы хватило, чтобы выбить его из колеи. Лицо оборотня вытянулось, брови взлетели вверх, и он отшатнулся, словно я влепила ему пощечину. Предполагаю, свое настоящее имя он не слышал с тех пор, как покинул Варсак. Мне стоило остановиться и уж точно не стоило вываливать на него все, что я почерпнула, единожды разглядев рисунок на его лице. Но в меня словно бес вселился, а потому я продолжила, чеканя слова: – Я думала, что изгнание научило вас, что есть вещи, которых лучше не знать и в которые не стоит совать свой длинный нос. Убить кого-то во время ритуала совершеннолетия. Намеренно. Что же такого вы о нем узнали, а?
Ли побледнел и стиснул кулаки. В какое-то мгновение мне даже показалось, что он сейчас меня ударит. Но этого не произошло. Оборотень лишь окатил меня ледяным взглядом и ушел, не произнеся ни слова.
А мне захотелось дважды повеситься. И напиться. Где там моя скорая некромантская помощь?
Я с грохотом распахнула дверь в комнату Хельги, заставив ту вздрогнуть и вместо стрелки на глазу нарисовать что-то больше похожее на разряд молнии. Некромантка помянула хрисса и Дейма, а также ниспослала на мою голову гнев Изи.
