Проклятье, почему он должен стыдиться того, что не родился с серебряной ложкой во рту? В этом нет его вины. Пусть ему повезло и он стал состоятельным человеком. Но до этого он надрывался, пытаясь обеспечить свою мать и сестер. Так что он имеет право считать, что судьба воздала ему должное за труд и веру в себя.
Как Сабрина, которая всю жизнь пользовалась всеми благами мира – в чем, кстати, не было ее заслуги, – смеет высокомерно заявлять, что она не унизится до секса с ним? Вообще-то она сделала неверный вывод, обвинив его в том, что он хочет заплатить ей за секс. Круз имел в виду, что готов оплатить расходы по восстановлению флигеля и содержанию поместья, если она позволит ему пожить в доме и поискать карту алмазного рудника.
Правда, он надеялся, что, живя с ним под одной крышей, она захочет вступить с ним в связь. Он до сих пор желает ее больше, чем любую другую женщину, да и она по-прежнему находит его сексуально привлекательным. Круз был уверен в этом, имея за плечами богатый опыт. Он сразу замечал знаки, свидетельствующие о женском интересе. Он даже был готов поухаживать за Сабриной. Более того, ему доставило бы удовольствие добиваться ее.
Но она задела его гордость, и все изменилось. Теперь он заставит Сабрину умолять его овладеть ею и доставить ей удовольствие, какого она еще не знала. Это дело принципа.
Нужно немедленно уйти, решила Сабрина, чтобы не совершить какую-нибудь непростительную глупость, например, согласиться с условием Круза и снова оказаться в его объятиях.
– Всего хорошего, – пробормотала она и торопливо зашагала к двери. Однако чувство облегчения, что все обошлось, быстро сменилось паникой – Круз схватил ее за руку.
Сабрина смерила его холодным взглядом. В ответ на его губах заиграла ленивая улыбка.
– Твой противоречивый характер меня завораживает, – протянул он. – Ты выглядишь сдержанной и хорошо владеющей собой леди, но подо льдом бушует пламя и скрывается такая чувственность, какой я не встречал еще ни в одной женщине.
– Пожалуйста, убери руки.
– Не испытывай мое терпение, gatinha. Я – твоя единственная надежда сохранить Эверслей-Холл. Мне известно, что ты обращалась в несколько банков с просьбой о займе, но тебе везде отказали.
– Откуда ты знаешь? – прищурилась Сабрина. – Это личная информация.
Круз пожал плечами:
– Любую информацию можно получить, заплатив нужным людям. – Она от возмущения лишилась дара речи, а он продолжил жестким голосом: – Я предлагаю выгодную сделку: мои деньги, которые ты можешь потратить так, как пожелаешь, в обмен на то, что шесть месяцев ты будешь моей любовницей.
– Шесть месяцев?!
– Это примерно сто восемьдесят дней, за которые ты получишь полтора миллиона фунтов. По-моему, это хорошие условия, a, querida?
Он снова назвал ее этим нежным словом, и Сабрина вернулась в те времена, когда Круз называл ее дорогой с интонацией, которая заставляла верить, что она в самом деле ему дорога. Она взглянула на его лицо с четко очерченными чертами, пытаясь отыскать намек на то, что он готов смягчиться, но не нашла.
– Почему ты хочешь унизить меня? – прошептала молодая женщина. – Когда-то мы чуть не стали родителями, а ты попросил меня стать твоей женой. Неужели наши отношения так мало для тебя значили?
– Они мало значили для тебя, – хрипло возразил Круз. – В противном случае ты согласилась бы выйти за меня замуж. Но ты предпочла, чтобы наш ребенок родился незаконнорожденным, и не пожелала выйти замуж за мужчину, которого считала ниже себя по происхождению.
– Это неправда. – Сабрина была шокирована. – Я никогда так не считала. Я отказалась выйти за тебя замуж, потому что видела, как несчастливы в браке мои родители. Мама как-то сказала мне, что единственная причина, по которой она вышла замуж за моего отца, заключалась в том, что она забеременела. Я не хотела, чтобы история повторилась.
– Спор насчет брака стал неактуальным после выкидыша, – ровным тоном произнес Круз.
Его замечание подтвердило то, о чем Сабрина догадывалась: он предложил ей выйти за него замуж только потому, что хотел ребенка.
– Я найду способ сохранить Эверслей без вынужденного секса с тобой, – с жаром сказала она.
– Если бы мне был нужен от тебя только секс, я добился бы этого за меньшую сумму.
Сабрина нахмурилась:
– Что еще ты хочешь получить?
– Класс, – лаконично ответил он.
– У тебя пунктик насчет класса. Значение имеет не место человека в обществе, а его качества.
– Так должно быть, – согласился Круз. – Но, увы, пока это имеет значение. Не важно, сколько у меня денег или сколько яхт и пентхаусов я могу купить. Лично мне все равно, какое у меня происхождение, но я честолюбив и хочу, чтобы меня приняли в свой круг аристократы, которые могут стать моими клиентами. Я не учился в престижной школе и ничего не могу рассказать о своих предках, не говоря уже о том, чтобы походя упомянуть о близости к королевской семье – как вы, леди Бэнкрофт. Значит, мне придется об этом забыть.
– В наши дни титул не играет никакой роли, – настаивала Сабрина.
– Я снова соглашусь с тобой, но для такого бизнеса, как «Бриллианты Дельгадо», его наличие – неоспоримое преимущество. Я собираюсь покорить рынок элитных драгоценностей. Мои бутики в Дубае, Париже и Риме получили признание, но только завоевание такой же популярности на Бонд-стрит будет означать, что я добился ошеломляющего успеха.
– Но какое отношение твои деловые планы имеют ко мне?
– «Бриллиантам Дельгадо» нужно привлечь к себе внимание со стороны определенного класса богатых клиентов – тех, которым требуется исключительное качество за любые деньги. Аристократы, чья история уходит в глубь веков, не станут покупать драгоценности, какими бы шикарными те ни были, в компании, владельцем которой является выходец из трущоб, – прямо заявил Круз. – Но если все будут считать, что я состою в отношениях с дочерью графа, чья семья является одной из самых старинных и известных в Англии, меня станут принимать в высшем обществе, особенно если я поселюсь в Эверслей-Холл. К тому же это даст мне возможность заняться поисками карты.
Сабрина молчала, пытаясь унять пронзившую ее сердце боль. Стоило сразу догадаться, что она для него – всего лишь пропуск в высшее общество.
Не дождавшись ответа, Круз поднял руку и медленно провел костяшками пальцев по щеке Сабрины и ниже, по белоснежной шее. Он испытал удовлетворение, почувствовав, как зачастил ее пульс. Круз не сомневался, что она будет принадлежать ему. Он испытывал соблазн заключить Сабрину в объятия, взять ее на руки и отнести в спальню, где их тела заговорят на древнем языке, который не требует слов.
Ее потемневшие глаза остановили Круза. Он сожалел, что они стали противниками. Но так безопаснее. Сабрина – единственная женщина, которая могла заставить его утратить контроль. Она обезоруживала его, обжигала, как огнем, сводя с ума. Но он больше не поддастся этой непростительной слабости.
