Сердце Сабрины пропустило удар, однако она лишь приподняла тонкие брови.
– Полагаю, ты шутишь.
– Я знаю, что бы ты ответила, если бы я действительно предложил тебе выйти за меня замуж, – мрачно проговорил он. – Ты отказала бы мне, как и десять лет назад. – Его глаза сузились. – Или нет? – словно размышляя вслух, продолжал Круз. – Мультимиллионер – подходящая партия. Зачем довольствоваться полутора миллионами фунтов, если можно заполучить все мое состояние.
– Я отказала тебе не потому, что у тебя не было денег.
– Но ты ждала моего ребенка.
– Именно. Ты хотел его, не меня.
Круз сжал кулаки:
– У нас был долг перед ним.
– Женитьба по необходимости не приносит ребенку ничего хорошего. Я – плод именно такого брака. Мои родители не переносили друг друга.
– Тебе было восемнадцать. Забеременела ты по моей вине. Я забылся до такой степени, что не вспомнил о предохранении. Я хотел сделать то, что должен, – с досадой сказал Круз. – Признайся, ты почувствовала себя в ловушке, узнав, что беременна?
– Нет, – возразила Сабрина. – Просто это все изменило. Ты рассердился, когда я отказалась выйти за тебя замуж. Ты не занимался со мной любовью. Я решила, что, забеременев, перестала вызывать у тебя желание.
– Как ты могла так подумать? – Круз вспомнил, как лежал рядом с ней на узкой кровати в родительском коттедже, подавляя страсть. – Мама сказала, что небезопасно заниматься сексом во время беременности.
– Беременность – не болезнь. Забеременев, женщины продолжают заниматься всем тем, что они делали раньше, включая секс. Если бы ты поговорил со мной, а не с ней, мы могли бы избежать непонимания, – с горечью заметила Сабрина. – Тебе не кажется, что в этом есть доля иронии? Спустя десять лет мы наконец-то обсуждаем наши отношения.
Она вскочила и ушла в спальню, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Оглядываясь назад, Сабрина понимала, что в их разрыве она виновата не меньше Круза.
Она услышала его шаги.
– Мы мало разговаривали и почти не знали друг друга, когда я забеременела. – Молодая женщина вздохнула. – До этого момента нас связывал только секс, но секса было недостаточно, чтобы построить отношения десять лет назад, и недостаточно сейчас.
– К счастью, мне не нужны отношения.
Он не верил, что ее отказ выйти за него замуж был спровоцирован несчастным браком ее родителей. Нет, она решила, что бедный горняк недостаточно для нее хорош.
Круз сжал челюсти. Сабрина забрала его сердце с собой, когда уехала, но он не даст ей ни малейшей возможности снова причинить ему боль.
– Потеряв ребенка, ты смогла вернуться в свой драгоценный Эверслей-Холл и вести праздный образ жизни, а это было бы невозможно, если бы ты осталась с горняком из фавелы. Десять лет назад ты считала, что я гожусь лишь для секса. Сейчас ситуация изменилась. Теперь я хочу секса от тебя, много секса. За что я тебе, собственно говоря, и заплатил.
Круз быстро разделся, развязал пояс на ее халате, снял его и поднял Сабрину на руки. В два шага он дошел до кровати и положил на нее женщину.
– Меня не интересует прошлое, – сообщил он. – Все, что меня интересует, – это карта алмазного рудника, которую твой отец спрятал где-то в Эверслей-Холл. Ты продалась мне, поэтому я заставлю тебя быть моей любовницей полгода, нравится тебе это или нет. – Он улыбнулся при виде ее вспыхнувшего лица. – Но тебе это нравится, правда, gatinha? Судя по тому, как ты мне отвечала прошлой ночью, ты еще не встречала мужчину, способного удовлетворить тебя так, как я.
Сабрина была не в силах опровергнуть это самодовольное заявление. Желание затопило ее горячей лавой, и она приподняла бедра ему навстречу. От теплого дыхания мужчины светлые волоски внизу живота зашевелились, и она содрогнулась от пронзившей ее страсти. Круз ловко надел презерватив и погрузился в нее. Сабрина обхватила его спину руками, а он начал размеренно двигаться. Круз отлично владел собой, а она извивалась и стонала.
Сабрина, вспомнив о своем решении бороться за него и попытаться завоевать его сердце, с отчаянием подумала: «А есть ли у Круза сердце?»
Глава 9
Сабрина и Круз отправились в Эверслей-Холл в тот же день. Сабрина хранила молчание во время поездки, чувствуя себя раздавленной, вспоминая, как она перестала владеть собой, когда Круз занимался с ней любовью. К счастью, он сразу оставил ее и скрылся в ванной, и ей удалось спрятать свои беснующиеся эмоции за маской холодной невозмутимости.
– Я хочу приступить к поискам карты немедленно, – заявил Круз, как только они вошли в дом. – Мы не сможем подолгу жить в Суррее, потому что у меня есть дела в Лондоне и других городах Европы.
Сабрина нахмурилась:
– Почему я не могу оставаться здесь, пока ты будешь за границей?
– Любовнице платят за то, чтобы она находилась под рукой каждый раз, когда ее захотят, – проворковал Круз.
Как легко он распоряжается ее жизнью!
– Я же говорила, что преподаю в местном университете и еще реставрирую антикварную мебель. Бросать работу я не собираюсь.
– Может, стоит напомнить тебе, что вопрос обсуждению не подлежит. Ближайшие полгода твоя единственная обязанность – быть моей любовницей. К тому же ты должна показать мне все тайники, в которых твой отец мог спрятать карту.
– Я устрою тебе экскурсию, – холодно предложила она. – Начнем с библиотеки.
Сабрина прошла вперед, и Круз тихо выругался. Проклятье, почему у нее такой вид, словно он нанес ей смертельную обиду? Он предоставил Сабрине средства, чтобы она спасла родовое гнездо, так какого черта он должен чувствовать себя виноватым?
– По каким дням ты работаешь в университете?
– По вторникам и средам, но на этой неделе у меня нет занятий – студенты готовятся к экзаменам.
Круз пожал плечами:
– Большая часть светских мероприятий будет проходить по выходным, и вполне возможно, на неделе мы также будем жить в Эверслей-Холл. Ты сможешь преподавать.
Сабрина была потрясена. Круз говорил так, словно понимал, как много для нее значит работа. Это была ее отдушина, отдых от проблем.
Она подошла к Крузу. Он стоял возле окна и смотрел на ухоженный сад и видневшийся вдали чудесный сельский пейзаж.
– Я нисколько не удивлен, что ты торопилась вернуться сюда, а не жить со мной в разваливающемся коттедже, – заметил он. – Да уж, тут раздолье для ребенка.
Сабрина ответила не сразу, мысленно вернувшись в свое одинокое детство. Круз же не сомневался, что у нее было детство, которому можно позавидовать. Как ей хотелось заставить его понять, что деньги – не эквивалент счастья!
– Мне повезло: я родилась в поместье и училась в престижной школе, – медленно проговорила Сабрина. – В материальном плане мне было легче, чем тебе, но я не имела того, что было у тебя. Ты рос, чувствуя любовь своих родителей, а нас с братом оставили на попечении нянек. Отец редко бывал в Эверслее, а мать до отъезда большую часть времени занималась собой. – Она подошла к стене и открыла одну из деревянных панелей. – Здесь католические священники прятались от гонений. Мы с Тристаном называли это место «удавкой», – сказала она, когда Круз просунул голову в тесный темный закуток. – Одна няня любила сажать нас сюда в качестве наказания. Когда панель закрыта, туда не проникает ни лучика света. Особенно боялся «удавки» Тристан.
