Хотелось бы Нике в это верить.
Земля-1. Российско-Китайско-Индийский Союз (РКИС). 2099 год. Эдуард Смолин. Хакер Фенечка
Эдуард знал, что семья не обрадуется его женитьбе. Но чтобы настолько…
В огромной отцовской квартире, занимавшей три этажа элитного дома в самом спокойном и респектабельном районе города, случился настоящий апокалипсис.
– Почему я узнаю о твоей пассии постфактум? – орал отец, буравя взглядом непослушного сына и скромно притихшую в уголочке невестку.
Дорогущий хрусталь и тончайшие вазы из венецианского стекла уже не звенели, а истерично дребезжали, вторя его басу.
– Кто она такая? Как ты мог связаться с малолеткой?
Казалось, Виктор Смолин сейчас сорвет с настенного ковра одну из острых коллекционных сабель и накинется на невестку.
Та сидела на диванчике у входа, глаза потупила, ручки сложила, пальцы теребят брелоки на сумочке. Эдуард, если б мог, сам лицемерную тварь с крыши скинул бы. Но нельзя.
Она в его голове засела – не выгнать, не отстраниться от присутствия. Оделась – сама скромность: кофейного цвета платье ниже колен, воротник кружевной, бусы вязаные с пушистыми, по-детски шаловливыми помпонами, клипсы-бантики… Маленькая лицемерная дрянь с душой старой ведьмы!
– Сколько тебе лет? – Виктор подошел к девчонке, грубо схватил за подбородок, бесцеремонно поднял голову, вглядываясь в темно-синие хитрые глаза.
– Семнадцать. – Фенечка нисколько не смутилась, также с вызовом уставилась на отца. – С половиной.
«А ведь ей ничего не стоит всю империю Смолиных одним махом под себя подгрести! – с ужасом осознал Эдуард. – Боже, кого я привел в дом!»
– Пошла прочь, дай с сыном потолкую! – скомандовал Виктор, и Фенечка бледной молью выпорхнула за дверь.
Только тогда отец дал волю эмоциям. Орал он долго, костерил непутевого сына, грозил отречься от него. Много чего наговорил.
– Карьеристка, голытьба, охотница за наследством! – Крик разносился на все три этажа, а может, на весь небоскреб. – Как ты мог? Она тебя опоила? Шантажировала? Ты же взрослый человек, самостоятельный! Был, пока не отписал ей свой бизнес!
Эдуард не ведал, куда ему деваться. Как бы папуля в гневе чего не сделал, не спровоцировал Дельту! Что она тогда совершит, представить жутко.
– Отец, – он с трудом вклинился в поток ругательств, – я хотел заняться другим делом. – Он соображал на ходу, судорожно перебирая в голове статьи налогового кодекса. – Центры миграции относятся к медицинскому бизнесу, а то, чем я хотел заняться, несовместимо с…
– Это не повод выводить капитал из семьи в пользу авантюристки! – отрезал отец. И вдруг неожиданно тихо, с нескрываемым сочувствием произнес: – Ты же ее не любишь, даже не симпатизируешь! Ты не сделал ни единой попытки защитить ее от моих оскорблений. Что произошло, сын?
– Долго объяснять, но знай, что я справлюсь с ней, – заверил его Эдуард.
Папуля раскусил его, как и мать. Едва он представил ей Фенечку мама сочувственно обронила: «Тяжко вам будет без любви».
– Как? – Отец заходил по обставленной в старинном стиле комнате.
– Я знаю способ, – заверил его Эдуард.
Он надеялся на чудо. И этим чудом была единственная особа, которую боялась его нежданная супруга, – Мария Иванова, в сети Дорофея. Поэтому при первой возможности Эдуард поехал в клинику к Радже и уже вместе с врачом отправился в подземный бункер центра миграции.
За все время спуска на лифте и дороги по подземным лабиринтам индус не проронил ни слова, задумчиво разглядывал выстроенные усилиями Беты апартаменты, огромные, точно станции метро. Эдуард провел его в подземный зал, куда совсем недавно перевели часть пациентов из медицинского центра.
В длинных капсулах по трое – пятеро хранились тела тех, кому Земля-1 пришлась не по вкусу. Полторы сотни бездушных коматозников: все пронумерованы, описаны, на каждого собрано подробнейшее досье. Цвет каждой капсулы индивидуален, указывает на мир отправления. На экраны на стекле выводятся жизненные параметры клиентов. К некоторым из них, точно в больницу или на кладбище, приходят родственники и друзья, приносят цветы, игрушки, всякие мелочи, будто беглецы чувствуют эти глупости. Кто их знает, может, действительно чувствуют? Ведь устанавливается же связь между телом здесь и душой в ином мире, получается подглядывать за их жизнью. Хотя никто, кроме Дорофеи, с того света не возвращался.
С маркировкой капсул все просто. В миры, окрашенные в его каталоге в темные цвета, лучше вообще не забираться – опасно. Либо совсем седая древность с полчищами кочевников, людоедами и динозаврами. Либо они пострадали от сокрушительных войн и буйства природы. Хотя туда тоже есть желающие попасть. Вон в темно-фиолетовой капсуле коротает свой биологический век одна-одинешенька седая морщинистая старуха. Отписала состояние домашней любимице – карликовой свинке, а многочисленных потомков оставила без средств на очистку легких. Теперь растет в семье писца при фараоне, горя не знает.
Вон в бледно-сером металлическом гробу «спит» женщина-астронавт, изуродованная при аварии. Чем тратиться на протезы, она отправилась в первобытный мирок, очутилась в юрте среди рыбаков и охотников где-то в крайних широтах. Любуется полярными сияниями, катается по леднику на собачьих упряжках. Наверное, по-своему счастлива.
Зеленые оттенки обозначают цивилизованные миры, где человек только-только начинает осваивать механические приспособления и силу пара. Желтые и оранжевые указывают на средний уровень развития общества, быструю связь, межконтинентальный транспорт, но плохую экологию, воинственные страны.
«Красные» были чуть хуже «золотых». И именно в один из таких миров сбежала «гроза Дельты». Вот ее гранатово-красная капсула, блестящая, точно новенький гоночный болид. И по форме, кстати, похожа.
Внутри четыре тела. Двоих коматозников Эдуард не знал. Судя по досье, один из них успешный юрист, заразив шийся в южных странах чем-то неизлечимым, другой – богатый и знаменитый художник, искавший «новые горизонты для творчества». Еще одну, занудную чиновницу из Комиссии по труду, он сам отправил на Землю-56 и дальнейшей ее судьбой не интересовался.
– Вот наша цель. – Смолин указал Радже на застывшую за стеклом девчонку лет шестнадцати-семнадцати. – Это ее защищает Ноэль. Вернув ее сюда, мы напугаем Фенечку и заманим Роберта Ноэля. Он-то и поможет уничтожить гадину Дельту!
– И не надейся, муженек!
Рита, вернее, Дарья Фелисия вышла из-за ряда капсул: повзрослевшая, уверенная, женственная. Она нарастила волосы, уложив их в красивую высокую прическу, сменила гардероб и теперь носила длинные облегающие платья.
– Вчера с центром миграции в очередной раз связалась ее семья. Родители пожелали сами распоряжаться телом дочери. Прости, муженек. – Она посторонилась, пропуская вперед рабочих. – Я не дала сбыться твоим коварным планам.
