При Сахаровском разведка приняла участие в подготовке ввода советских войск в Чехословакию в 1968 году, чтобы помешать чехам и словакам установить в своей стране политическую демократию. По мнению Анатолия Сергеевича Черняева, который много лет проработал в международном отделе ЦК КПСС, решающую роль сыграла информация, поступавшая из Праги. Массированно и во все возрастающем масштабе она создавала впечатление, что в Чехословакии зреет предательство социализма.
В кампании дезинформации использовалась и пресса социалистических стран, на которую потом для убедительности ссылались советские газеты. В газете «Берлинер цайтунг» появилось сообщение о том, что в Праге обнаружены восемь американских танков.
«Это «сообщение, – писал тогдашний начальник разведки ГДР генерал Маркус Вольф, – было подсунуто редакции советской стороной без нашего ведома. В действительности в Праге проводились натурные съемки фильма “Ремагенский мост”. Танков не было, была кучка статистов в американской форме. Тогда я интерпретировал столь несерьезную акцию как признак неуверенности Москвы. Западные собеседники спрашивали меня напрямик: не следует ли предположить, что “утка” с танками задумана как алиби на случай советской интервенции? Такую возможность я посчитал абсурдом, ребячеством».
История с мнимыми американскими танками – лишь один пример неуклюжей работы службы дезинформации КГБ, которая пыталась доказать, что происходящее в Чехословакии – это результат действий западных спецслужб, и что армии НАТО уже готовы войти на территорию страны.
Оперативную группу КГБ, составленную из офицеров различных управлений, во время вторжения в Чехословакию возглавил генерал Георгий Карпович Цинев, начальник главного управления контрразведки. Он расположился в советском посольстве в Праге и постоянно разговаривал с Андроповым по ВЧ – узел правительственной междугородней связи оперативно развернули в посольском подвале.
Для Андропова «пражская весна» – попытка чехов и словаков построить «социализм с человеческим лицом» – была повторением венгерских событий. Действовать следовало быстро и жестко. Андропов был инициатором самых жестких и репрессивных мер, писал помощник Брежнева по международным делам Андрей Михайлович Александров-Агентов. В Чехословакии Андропов сделал ставку на быстрый шоковый эффект, надеясь испугать чехов, но разведка промахнулась: ввод войск ничего не решил.
Один из членов дубчековского руководства Зденек Млынарж позднее во всех деталях описал августовский день 1968 года, когда советские солдаты с оружием в руках вошли в здание ЦК компартии Чехословакии. И он думал: да это же те самые солдаты, которых ты с восторгом встречал в мае 1945 года! Это они сейчас нацелят на тебя свои автоматы. И он сразу вспомнил, как во время Второй мировой войны немецкие патрули прочесывали Прагу. С этой минуты для него исчезла разница между теми и этими солдатами – все они были оккупантами…
Народ – за малым исключением – не оказал вооруженного сопротивления, но и не захотел сотрудничать с оккупационными войсками. Отказались санкционировать ввод войск и руководители страны во главе с Александром Дубчеком.
Начальник разведки Сахаровский находился в Москве. Всю ночь, пока шел ввод войск, он находился в своем кабинете на Лубянке.
– Можно ли считать, что первоначальный сценарий отпал? – спросил его по телефону Валентин Фалин, которому Громыко поручил следить за развитием событий.
– Если не обманываться, то надо исходить из самого неблагоприятного допущения, – честно ответил Сахаровский. – Весьма осложняется проведение плана операции в самой Чехословакии. Черник и Дубчек, не говоря о уже о Смрковском, не пойдут на сотрудничество.
Александр Дубчек был первым секретарем ЦК компартии, Олдржих Черник – главой правительства, Йозеф Смрковский – председателем Национального собрания.
В два часа ночи Фалин разбудил Громыко – министр иностранных дел тоже не поехал домой, а вздремнул в комнате отдыха. Фалин изложил услышанное от Сахаровского.
– Гладко было на бумаге, – буркнул министр. – Известил комитет высшее руководство?
– Этого аспекта Сахаровский не касался. Надо полагать, известил…
Сахаровский был суровым и требовательным руководителем. Много работал, но не обрел качеств царедворца. Ему не хватало образования, знания языков и заграничной жизни. Он представлял себе только обстановку в социалистических странах. В несоциалистической стране он побывал один-единственный раз – в марте 1970 года приехал в Египет.
Грустно сказал сопровождавшему его Вадиму Кирпиченко, резиденту в Каире:
– Да, поздновато я начал ездить по заграницам!
Новый председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов решил, что на столь важном посту ему нужен другой человек. Андропов убрал Сахаровского из разведки, воспользовавшись громким провалом его службы, когда сотрудник лондонской резидентуры Олег Лялин ушел к англичанам. В июле 1971 года Сахаровского освободили от должности. Несколько лет он числился старшим консультантом группы консультантов при председателе КГБ.
В феврале 1975 года Сахаровский вышел в отставку. Скончался 12 ноября 1983 года. Похоронили его на Новодевичьем кладбище.
Федор Мортин. Партработник среди людей из леса
Сахаровского сменил его первый заместитель Федор Мортин, куда более темпераментный и динамичный человек. Но ему не хватало уверенности в себе. Он не смел отстаивать свою точку зрения перед начальством. Возможно, поэтому коллеги обвиняли его в мягкотелости.
«Вместо спокойного и скупого на жесты и слова Сахаровского главк обрел импульсивного, живого, вечно суетившегося шефа, – вспоминал генерал Кирпиченко. – Он был постоянно переполнен разными идеями и искренне стремился придать разведке новый, современный облик и направить ее на решение нужных государству проблем».
Федор Константинович Мортин родился 2 мая 1918 года в селе Красная Поляна Маресевского района Нижегородской губернии. В тридцать седьмом он окончил учительский институт в Арзамасе, в сорок седьмом – военно-дипломатическую академию, после чего его взяли на службу в госбезопасность.
В 1950 году Мортина перевели в аппарат ЦК, а перевели в КГБ заместителем начальника Первого главного управления в октябре 1954 года, когда в органы госбезопасности на укрепление направили большой отряд партийных работников. В 1958 году он стал первым заместителем начальника разведки.
Он одним из первых занялся ближневосточными проблемами, приехал в Египет и организовал в 1955 году встречу главного редактора «Правды» Дмитрия Трофимовича Шепилова с новым руководителем Египта Гамаль Абд-эль Насером, которая положила начало сближению двух стран. В отличие от Сахаровского он вообще много ездил за рубеж. Он уделял особое внимание научно-технической разведке, преобразовал разведывательную школу в более современное учебное заведение.
Когда Мортин возглавил Первое главное управление, разведка с площади Дзержинского переехала в новое двадцатиэтажное здание в Ясенево, где есть большие конференц-залы и бассейн. По сравнению с тесными кабинетами Лубянки в новом здании разведчики разместились с комфортом. Жаловались только на плохо работавшую систему кондиционирования воздуха.
