– Ты согласилась пожить здесь со мной, – он поцеловал ее волосы на макушке и еще сильнее прижал к себе. – Ну? Что случилось за ночь?
– Мне стыдно. Но я протрезвела и теперь понимаю, что не должна была приходить сюда. Не должна была покидать бар. У меня там осталась подружка, которая сейчас, наверное, с ума сходит из-за меня.
– Так позвони ей, какие проблемы?
– Я позвоню, конечно… Но только что я ей скажу? Что?
– Ты не обязана ни перед кем отчитываться. Ты – свободная женщина. И кто такая эта твоя подруга, чтобы ты так переживала из-за нее?
– Тогда скажи мне, – она повернулась к нему и осторожно провела рукой по его лицу, – как же могло такое случиться, что я вчера не додумалась ей позвонить, хотя у нее есть сотовый телефон? Что было со мной? Может, я была без сознания? Но я не помню, чтобы много пила.
– Просто ты увидела меня и забыла обо всем на свете.
– Я должна идти. Пожалуйста, выпусти меня.
– Но ведь ты сейчас уйдешь, и где же мне искать тебя?
– Я не знаю. Я ничего не знаю… И зачем тебе искать меня?
Он схватил ее за руки и больно сжал их.
– Тебе было плохо со мной? В чем дело? Куда ты бежишь?
– Я не могу тебе сказать… Мне надо позвонить, ты позволишь?..
Она не хотела уходить отсюда. Из этой голубой спальни, из этого дома, от этого мужчины, прикосновения которого еще долго не забудет ее тело. Но что было делать? Его слова о любви, которые он шептал ей ночью, обнимая ее, она не могла воспринимать всерьез. И хотя ее душа впитывала каждое сказанное этим мужчиной слово, мозг упрямо сопротивлялся натиску желания поверить в их реальность, в их искренность.
– Да, конечно. Звони, вот телефон.
Уединившись в другой комнате, она дрожащими пальцами набрала номер и затаила дыхание.
– Слушаю.
– Юля, это я… – она перевела дыхание и вся сжалась, ожидая града упреков.
– Женя, Женечка, это ты? С тобой все в порядке? – услышала она на другом конце вздох облегчения. – Слава богу… ты нашлась.
– Юля, со мной все хорошо. Ты прости меня. Я не могу сейчас тебе всего объяснить…
– Это мужчина?
– Да.
– Тот самый, в белом, которого мы видели…
– Да, да.
– Женя, но ты же его не знаешь, а что, если он не случайно… – тут и Юля запнулась. И Женя, которая сейчас жаждала только одного – чтобы Земцова простила ее и приняла обратно, чтобы довести задуманное до конца, замерла.
Земцова же не договорила фразу, потому что не была уверена в том, что их не подслушивают. Она хотела предупредить ее, что этот мужчина мог завести с Рейс роман не случайно, что у него могли быть какие-то виды на нее именно как спутницы Земцовой. Этот мужчина в белом, возможно, с Фиолетовым в паре. И его задачей было выуживание информации, касающейся, предположим, Гел или Бахраха. Промелькнула мысль и о том, что этот мужчина в белом мог быть в уборной девушки с целью вызнать у нее все, что касалось настоящей Гел, то есть он мог задавать ей вопросы, связанные с Бахрахом. И злой он вышел от нее из-за того, что понял, что никакая она не Гел, а так, подстава.
– Юля, ты меня слышишь? Где мы встретимся?
– Возвращайся в «Лангусту» и жди меня там…
– Но что я буду там делать днем? – удивилась Рейс.
– Женя… – в голосе Юли послышалась мольба. – Женечка…
– Ты что, не можешь говорить?
– Да, – коротко отозвалась она.
– Тогда понятно. Хорошо, я поеду в «Лангусту». Буду там, может, через час или два.
– Ты не торопись. У меня еще дела…
– Ты простила меня?
– Да.
– Извини…
Женя положила трубку на стол и оглянулась. Она была в комнате одна. Значит, ее не подслушивали. Она вернулась и села на кровать, не зная, что делать дальше и как себя вести. Разве что пойти умыться?
– Я, пожалуй, пойду в ванную, – робко сказала она и вдруг поняла, что в присутствии этого мужчины совсем потерялась. Что ее внешнюю оболочку заполнило существо, являющееся полной противоположностью настоящей Рейс – решительной, чувственной, отчаянной, дерзкой. Сейчас на кровати сидела сама слабость. Страх перед будущим охладил ее любовный ночной пыл. Она закрыла глаза и вдруг увидела себя мертвой, лежащей на полу с ножом в груди. Как Катя Уткина.
– На, смотри…
Она вздрогнула и подняла глаза на стоящего перед ней Валентина. В руках он держал паспорт.
– Что это? – не поняла она.
– Как что, мой паспорт. Я показываю тебе его, чтобы ты знала обо мне все. Вот видишь, я не женат. Мне тридцать два года… Я живу в Москве…
Женя смотрела на фотографию в паспорте и улыбалась. На нее смотрело совсем юное лицо, обрамленное волнистыми волосами.
– Ты похож на одного моего знакомого, – сказала она, улыбаясь. – Он тоже красивый…
– Интересно. И кто же он?
Она очнулась.
– Да так, это даже не мой знакомый, а моей подруги. Он – музыкант, вернее, неудачник и вообще странная личность. А ты что, вздумал меня уже к нему приревновать? – взгляд ее вяло скользил по страницам паспорта. Мысли ее были далеко.
– У меня и детей нет.
– Детей? Ну и что… Послушай, зачем ты мне все это показываешь? Я и так верю, что ты москвич. Но мне все равно, где ты живешь и кто ты. Ты понравился мне, я согласилась приехать к тебе, но ни ты меня не знаешь, ни я тебя. У меня в Москве много проблем, у тебя, я думаю, тоже. Давай не будем осложнять и без того сложную жизнь. Нам пора расстаться.
– Ты не веришь мне?
– О чем ты?
– Ты не веришь, что я люблю тебя?
– Нет, конечно, не верю. Я вообще никому не верю. Я – взрослая девочка.
– И что же мне нужно сделать, чтобы ты поверила мне? Чтобы не ушла? Что я могу сделать для тебя, чтобы ты не считала меня обманщиком, повесой, мошенником, я не знаю…
– Отпусти меня просто, и все.
– Но ведь ты же не вернешься!
– Скорее всего, нет.
– Но я не могу допустить, чтобы ты ушла. Ты нужна мне. Ты – не замужем. Я – холост. Мы могли бы попробовать жить вместе.
– Ты часто делаешь такие предложения девушкам?
– Если честно, то предлагал пожить вместе только одной девушке. Но мы с ней прожили всего три дня и расстались.
– Почему?
– Она – неинтересный человек. Кроме того, у нее был дурной характер.
Женя поднялась.
– У меня тоже дурной характер. И мне пора.
– Но я не отпущу тебя. Останься, прошу тебя. Тебя кто-нибудь ждет в Москве?
