– Пускай беса из тебя выгонит! – зло выкрикнула стоящая рядом с ним жена. – А то у меня вон овца сдохла, от которой я тебе молоко давала! Иди!
Каким-то чудом Ванге удалось вырвать руку из цепкой руки священника.
– Что ты делаешь?! – крикнула она ему. – Ты же с Богом разговариваешь! Ты мягче ваты должен быть, сахара слаще! А у тебя сердце злое!
– Дьявол учит тебя читать в людских сердцах! – яростно выкрикнул священник.
Он хотел снова схватить Вангу. Она отшатнулась. Сельчане мрачно подступили к ней…
И тут из дома выбежал Васил. В руках у него был топор.
– А ну пошли отсюда! – крикнул он.
Васил подскочил к Ванге, встал между нею и незваными гостями.
– В тебя тот же бес вселился, что и в твою сестру! – возвестил священник.
Стоя на пороге дома, Любка с ужасом смотрела на происходящее. Что сейчас будет?! Отец Иона нашлет на Васила и Вангу божье проклятие? А вдруг Васил убьет священника и его заберут в тюрьму?.. Вот страх господень!
Но Васил, кажется, никакого страха не испытывал.
– Не знаю никакого беса, – спокойно сказал он. – А кто Вангу тронет – зарублю. Ну! Кто хочет?
– Брось топор, Васил, – примирительным тоном сказал сельчанин. – Ничего плохого твоей сестре не сделают. Выгонят беса да отпустят.
Говоря это, он уверенно сделал шаг вперед.
– Не подходи к ней, – сузив глаза, процедил Васил. – Куда захочет, туда она и сама придет. Попробуй только ее тронь!
Он замахнулся на соседа топором. Тот плюнул себе под ноги и сказал, отступая:
– Совсем сдурел парень! Больно нужна твоя сестра!
Он пошел прочь со двора, бормоча:
– Своя голова всяко дороже…
– Ведьма! – прошипела его жена, поспешая за мужем.
Васил опустил топор.
– Уходите, отец Иона, – тихо сказала Ванга. – Не позорьте себя.
Священник помедлил мгновение, но, видимо, поняв, что оказался в глупейшем положении – ну не драться же ему с подростком! – тоже направился прочь, изо всех сил стараясь сохранить величественный вид.
У самого выхода из двора отец Иона обернулся.
– Я тебе этого никогда не забуду, – бросил он.
Скрылась за поворотом улицы его фигура. Ванга села на землю и заплакала. Любка подбежала к сестре, обняла ее, заплакала тоже. Васил бросил топор, подошел к ним.
– Ну чего ты, Ванга? – Голос его звучал расстроенно. Но не из-за испуга, а только потому, что он не мог видеть женских слез. Тем более Вангиных. – Они же ушли. Не плачь.
Он неловко погладил Вангу по голове.
– Спасибо, мой родной, – всхлипнула Ванга. – Совсем ты взрослый стал…
– Пошли в дом. – Васил помог ей подняться с земли. – Не бойся. Никто тебя не обидит.
Ванга улыбнулась сквозь слезы.
– Пока вы со мной – никто…
– Да! Ты же не одна, – для верности добавила маленькая Любка.
– Не одна, – эхом откликнулась Ванга.
«Я одна, – с тоской подумала Ольга. – Зачем себя обманывать? Я одна, и я не справлюсь».
Думая это, она не забывала внимательно наблюдать за воспитанниками, выходящими из класса.
– Будьте осторожны на лестнице, – напомнила им Ольга. – И прислушивайтесь внимательно, не пропустите звонок на следующий урок.
Дети разбрелись по коридору. И тут же открылась дверь директорского кабинета.
– Госпожа Васильцова, зайдите ко мне, – стоя на пороге, сказал Гачев.
Он посторонился, словно подтверждая Ольге свой приказ войти в кабинет.
– Зачем? – холодно спросила Ольга.
Она ждала этого. Она надеялась, что этого не произойдет, но, надеясь, понимала: произойдет обязательно.
– Вы считаете, я обязан отчитываться перед подчиненными, зачем мне понадобилось побеседовать с кем-либо из них? – усмехнулся он.
Что оставалось делать? Ольга вошла в кабинет. Директор захлопнул за нею дверь.
Он не сел за свой стол и не предложил сесть Ольге.
– Слушаю вас, господин Гачев, – все с той же холодностью произнесла она.
– А слушать вам сейчас не обязательно.
Стоило им остаться наедине, как его тон переменился совершенно – стал неприкрыто-глумливым. Да что тон!.. Он схватил Ольгу за руку, резко рванул к себе и толкнул на стол. Несмотря на ошеломляющую грубость этого жеста, Ольга сразу же стала вырываться. Да, именно этого следовало ожидать, и к этому она была готова!
Но кажется, Гачев тоже был к этому готов. Он навалился на нее всем телом, прижал ее к широкой столешнице.
– И трепыхаться… тоже… не обязательно… – пыхтя, приговаривал он.
Слово «трепыхаться» показалось Ольге таким унизительным, что сила ее удвоилась. И с этой удвоенной силой она оттолкнула Гачева.
Директор отлетел в сторону и едва удержался на ногах. Ольга распрямилась и на всякий случай отошла от стола.
– Что вы себе позволяете?! – возмущенно проговорила она.
Правда, собственное возмущение сразу же показалось ей излишним – много чести будет этому ничтожеству! – и она принялась поправлять прическу, стараясь скрыть этим обычным дамским жестом свое волнение.
А вот Гачев ничуть не пытался скрыть своей ярости.
– Это вы что себе позволяете?! – клокочущим голосом выговорил он. – Забыли, кто вы такая? Так я вам напомню! Лицо без гражданства! Без паспорта! Вы из милости живете в этой стране и из милости работаете в этом заведении! Одно мое слово, и вы завтра же окажетесь на улице! Вам непонятно, что это значит? Объясняю: это значит, то, что я предлагаю вам сделать сейчас, вы будете делать ежедневно. За очень небольшие деньги! А то и бесплатно, просто за кусок хлеба! Нравится такая перспектива?
Ольга смотрела на его разъяренное лицо и не знала, что сказать. Да понимает ли он человеческие слова вообще?
– Какой же вы мерзавец… – только и смогла произнести она.
– Советую выбирать выражения! – взвился Гачев. И зловеще добавил: – Пока – только советую. И учтите: насиловать вас я не собираюсь. Сейчас была просто минутная слабость. Пардон! – цинично хохотнул он и похлопал ладонью по столешнице. – Я уверен, вы сейчас же сами сделаете все, что положено. Ну! У нас мало времени. Перемена заканчивается.
Ольга медленно подошла поближе к столу.
– Вот так-то лучше. – Ухмылка Гачева стала еще шире. – В вашем положении не стоит быть чересчур разборчивой.
Не говоря ни слова, Ольга отвесила ему хлесткую пощечину и вышла из кабинета.
Что он шипел ей вслед, с трудом сдерживая крик, ее уже не интересовало.
