Всеми четырьмя легионами, воюющими в данной кампании непосредственно под рукой Игоря, командовали родичи-Головины – благо родня была достаточно большой, толковых офицеров среди них было немало. Вот и «натаскивал» их последние пару лет.
«Натаскивал» не просто так: именно Головиным он рассчитывал передать Грецию. Фамилия Головин у греков давно уже вызвала благоговение: как же, потомки византийских Императоров и готских Государей…
Считать попаданца недальновидным было нельзя, выращивать конкурентов для потомков он никак не собирался. Во-первых, стратегические места вроде Крита, Кипра и Родоса он намеревался оставить себе, причем ввести не в состав Империи, а непосредственно в состав Венедии. Для этого планировалось потихонечку выдавливать оттуда греков, заменяя их славянами, славянизированными немцами и скандинавами. Ну и по возможности славянизировать самих греков. Во-вторых – саму Грецию планировалось поделить на части, отдельные царства. Вариант вполне реальный, ибо несмотря на разговоры о Единой Великой Греческой Нации, договориться о том, кто главнее, они пока так и не смогли. Отличий хватало: языковые, внешние, поведенческие… А главенство давало какой-то исторической области не просто повод для гордости, но и вполне понятные экономические преференции.
Вот на этом-то и сыграли спецслужбы Венедии, начав еще лет десять назад «накачивать» греков разговорами о Величии Предков. Причем жителям Спарты в уши лили одно, Македонии – другое… В итоге греки теперь считали более правильным организовать отдельные государства, уж их-то, самое «правильное», непременно добьется успеха. Союз? А как же, но – все равно отдельные государства.
В грядущем разделе Греции на «Исторические Государства» главную роль сыграли национальные элиты – всем хотелось «рулить» пусть в маленьком государстве, но на главных ролях. А как же, престиж… Это в масштабах всей Греции командир полка – мелочь, а где-нибудь в Этолии – одна из главных фигур государства.
План сработал лучше, чем ожидалось, и дележ виртуальных «портфелей» шел не первый год. Спецслужбы умело подогревали страсти, и греки САМИ пришли к выводу пригласить на престолы Головиных. Ну не кланяться же вчерашнему соседу?! А тут – императорский род, да в родстве с другим императором…
Осчастливить предполагалось не только Головиных: в конце концов, его дочерям царские венцы пойдут ничуть не хуже… В итоге появятся две «запасные» ветви Померанского Дома – Ветвь Воронов и Ветвь Бо.
А еще у Греции было множество островов, достаточно крупных для того, чтобы обозвать их герцогствами, княжествами, маркграфствами и графствами, после чего раздать их соратникам. Трауб, Покора, Николич и многие, многие другие. Венеды, ославяненные немцы и скандинавы, которые станут прямыми вассалами императора, а значит – формально независимыми властителями, с которыми будет незазорно родниться даже самым закоренелым снобам. Аристократия Европы очень быстро станет славянской, и только славянской…
Но ПОКА он не озвучивал эти планы в полной мере, даже ближайшие соратники знали только о разделе Греции на царства да будущих кандидатов в правители.
Осада почти целиком легла на Николича и Бонапарта, сам же Грифич с младшеньким – Ярославом, занимались больше политикой. Война, осада… а в главном лагере были приемы и даже балы, хотя дам было совсем мало. Прием в честь храбрых хорватских офицеров… в честь русских союзников… мужественных болгар… благородных эллинов… бесстрашных черногорцев… истинных викингов норвежцев и так далее и тому подобное… Скажи ему кто-то четверть века назад, что он будет заниматься подобным… А вот сейчас занимается и понимает, как много упустил в свое время. Уважительное слово черногорцам, красивый жест перед болгарами, подаренная сербам песня, и вот уже перед Игорем не просто союзники, причем частично вынужденные, а люди, искренне ему преданные, готовые дать вассальную присягу. Пока – только личную.
Глава тринадцатая
Несколько дней у Наполеона ушло на возведение артиллерийских позиций, жечь порох впустую, ради «тревожащего» обстрела скуповатый корсиканец не хотел. Как только дело было сделано, обстрел начался.
– Мастер, – довольно сказал Рюгену наблюдающий за ходом обстрела Покора. Тот угукнул, не отрываясь от подзорной трубы: зрелище было интересным. В частности, Бонапарт не только достаточно грамотно выстроил орудия, но и сам обстрел велся по несколько непривычным правилам. Так, орудия не просто стреляли в одну точку, но стреляли одновременно, а этого в восемнадцатом веке можно было добиться только при идеальной, практически недостижимого уровня, работе самих артиллеристов. Вдобавок нужно было иметь идеально откалиброванные ядра, орудия, порох…
Собственно говоря, метод не такой уж новый: то, что при ударе двух ядер практически в одну точку, ударное воздействие усиливается в разы
[100], было известно давно. Даже венедская пехота знала, что если для разрушения какого-то укрепления нужно сделать полсотни разрозненных выстрелов из мушкета, то их можно заменить дружным залпом из десятка стволов. В артиллерии этот принцип действовал еще более сильно, но вот применять… Применять его в более-менее массовом порядке могли только русские и венеды, у остальных государств металлургия была похуже и качество обработки орудий пониже. Но «массово» – это не значит, что все залпы были идеально синхронными, – хорошо еще, если четверть, это был показатель нешуточного мастерства артиллерийского офицера и выучки орудийной обслуги. Батареи же под командованием Наполеона приближались к половине, до него такой класс работы показывал только сам Покора, причем не в нынешнем возрасте корсиканца, постарше… Правда, орудия тогда тоже были качеством пониже.
Оценили работу будущего зятя Михеля Покоры и другие офицеры, так что разговоры об излишнем покровительстве фельдмаршала будущему родственнику начали стихать.
Через три дня обстрел принес заметные результаты: несколько фортов, вынесенных за пределы Эдирне, были уничтожены, остальные форты турки были вынуждены оставить, так как единая система укреплений была разрушена. Начали подбираться и к стенам самого города, обстреливали внутренние районы.
Гулко ухнула здоровенная осадная мортира, и тут же забахали ее товарки. С воздушного шара, корректирующего огонь, почти тут же сбросили записку.
– Есть попадание! – вслух прочитал молодой подпоручик для собравшихся старших офицеров во главе с императором. – Накрыли одну из казарм.
– Молодцы! – похвалил Игорь артиллеристов. – Грамотно работают.
Мортиры против крепости вообще достаточно удачное решение, и единственный недостаток – сложность корректировки. Но когда у тебя есть артиллеристы уровня Покоры и Наполеона, да и в целом артиллерия превосходит даже русскую, ранее считавшуюся непревзойденной, да воздушный шар для корректировки огня…
Обстрел велся уже почти две недели, и потери осажденных были достаточно велики. Померанский регулярно изображал начало штурма, и османы не сходили со стен. Так что и потери под ядрами были у них солидные. Попытки же контрбатарейной борьбы были откровенно жалкими, слава османских артиллеристов осталась далеко в прошлом, и малейшие намеки на сопротивление были погашены в первую же неделю.
