Пока нельзя было оказать помощь, я занялся обязанностями сыщика. А именно: внимательно осмотрел комнату на предмет оружия или других следов. Холодного или огнестрельного оружия, которое наверняка Маверик выбил, иначе он лежал бы мертвым, на полу и мебели не нашлось. Как не увидел я пятен крови, которые могли означать ранение. Их не было ни на полу, ни на шелковом халате, в который он был одет. Что было, откровенно говоря, несколько странно. Если не сказать – загадочно.
Как всегда с опозданием появился доктор и стал оказывать первую помощь. Я же, не тратя времени, осмотрел место происшествия. Безусловно, было нападение. Человек даже в припадке не может так разгромить свою комнату. Да и к чему такой поступок? В нем нет ни логики, ни смысла. Не могу предположить, что Маверик страдает какой-то болезнью, которая обострилась после нервного напряжения игры. Это был хорошо разыгранный спектакль, не более. Вернее всего, что-то пошло не так в его тайном договоре с соучастником. Это и привело к подобному финалу.
К сожалению, при всей ясности последняя версия имеет ряд недостатков: нападавшему некуда было деться. Окна накрепко заперты, ключ торчал с внутренней стороны двери, а иного входа, как это часто бывает в европейских отелях, тут не имеется. Остается предположить, что это еще одно звено большого обмана. И участник его очевиден: господин Ван Заров, так удачно оказавшийся первым у двери. С каким бы удовольствием я задал ему вопросы, окажись он в нашем полицейском комиссариате. Но здесь придется действовать тоньше. Опасаюсь, однако: не внесет ли это происшествие новый поворот в судьбу пропавшей вещицы? У меня созрело предположение: а не включились ли в игру за обладание ею другие силы, которые успешно скрывались до этого часа?
Косвенным свидетельством тому стало странное происшествие. Господин Францевич вдруг стал груб ко мне и потребовал, чтобы я не совал нос, куда не следует. При этом стал угрожать мне револьвером. Подобные выходки я пресекаю на корню. Достаточно было показать ему мой «браунинг», как пыл его поугас. Да, я разоблачил себя, но ситуация развивается так стремительно, что держаться за маску не имеет смысла.
В ближайших моих планах навестить мистера Маверика, которого унесли в медицинскую часть, проведать его, расспросив о здоровье, заодно постараться выяснить, что же случилось посреди ночи. Понимаю, что разговор предстоит нелегкий, но если мне удастся вывести его на откровенность, я раскрою значение его возгласа «Он меня убил!» и, возможно, значительно большее.
Для вас, дорогая Агата, самое интересное только начинается… А для меня, пишущего эти строки, туман только сгущается. Хотя я давно убедился, что самая темная ночь бывает перед рассветом. Надеюсь, в России этот закон действует, несмотря на все своеобразие этой дикой страны…
27
Ванзаров спешил неторопливо. Чтобы ступенька лестницы предательски не взвизгнула. Он спустился, ничем не выдав своего появления. Цель была достигнута: щель в двери была узкой, но достаточной, чтобы разглядеть все, что нужно. Посреди комнаты стоял Веронин в глубокой задумчивости, одетый, как будто до сих пор не ложился. Он потирал подбородок и немигающе уставился куда-то в пол. Навлоцкий нервно и суетливо говорил и говорил ему что-то на ухо. Шепот его был громким, как змеиный. Слова были не нужны. И без того было понятно, о чем он докладывал.
Навлоцкий прервался, чтобы перевести дух.
– Что теперь делать? – спросил он.
– Там видно будет, – ответил Веронин, кашлянув, и дал знак затворить дверь.
Ванзаров отпрянул вовремя.
Не таясь, довольно громко он постучал к Лотошкину. Камердинер долго не открывал, а когда открыл, от него пахнуло сладким сном. И зевнул он так, как сыграть невозможно. Ванзарову невольно свело челюсть. Лотошкин уставился заспанными глазами.
– В чем дело? – спросил он и бесцеремонно зевнул.
Выбор был между «хорошенько встряхнуть за грудки» или «придушить ласковым словом». Он выбрал второе.
– В котором часу Маверик вас отпустил?
Камердинер потер глаз и шмыгнул носом.
– А вам какая печаль будет?
Пришлось показательно сжать кулак.
– Сыскная полиция. С вашим хозяином произошел инцидент, обстоятельства выясняются. Итак?
До Лотошкина наконец дошло, что дело серьезное. Сонливость как рукой сняло.
– Прошу прощения, ваше благородие… Так вот, после игры помог раздеться, приготовил чай, они-с травяной на ночь употребляют…
– Дальше… – строжайше приказал Ванзаров.
– Пожелал покойной ночи и пошел к себе. Что же еще? – удивился Лотошкин.
– Давно у мистера Маверика служишь?
– Более месяца, если не ошибаюсь…
– По чьей протекции устроился на теплое местечко?
– Никакой протекции. С предыдущего ушел сам, надоело хамство терпеть, ничего хорошего в агентстве предложить не могли, дал объявление…
– Где?
– В «Ежедневной газете», разумеется. Берут меньше, да и привыкли все прислугу там искать… Мистер меня и пригласил…
– Где он жил?
– По гостиницам все больше… Номера, конечно, брали только лучшие. Понятно, с такими деньгами отчего бы не жить как хочется. Только переезжали часто, за это время, наверно, четыре сменили…
– Почему?
– Откуда мне знать! – удивился камердинер. – Наше дело: прислуживай.
– В каких гостиницах жили?
Лотошкин назвал лучшие заведения столицы, упомянув, что последней была «Европейская».
– Актер этот, Меркумов, в гостиницах не попадался?
– Никак нет…
– Хозяин не пояснил, зачем сюда прибыли? – спросил Ванзаров.
– Мистер Маверик? Никак нет-с… Сказал: собрать весь багаж и взять билеты на ранний поезд. Нам вопросы задавать не положено, платят – и на том спасибо.
– В Америку с ним поедете?
Лотошкин показательно фыркнул.
– Вот еще! Чего я там не видел. Мне и здесь неплохо.
– Когда Маверик взял обратный билет?
– Не знаю точно, но у меня расчет после Святок. Заранее оговорили. Я не возражаю, там сезон начинается, не пропадем-с…
– Платит-то хорошо?
– Не жалуемся! – Камердинер расцвел самодовольной улыбкой.
– По врачам часто ездили?
– По врачам? – повторил Лотошкин. – Да не было ничего подобного. Мистер такого здоровья, что всем бы пожелать… Особенно в его возрасте.
– Как он просил себя называть?
Камердинер оглянулся, будто могли подслушать.
– Не поверите: Петр Иванович… – проговорил он шепотом. – Только настрого приказал об этом держать рот на замке. И обращаться к нему подобным образом, когда мы наедине. Прилюдно – только мистер Маверик. Такая причуда…
