Машинально варог перекрестился – даёт о себе знать постоянное присутствие в соборе, и я усмехнулся:
– Сам-то как?
– По-разному. – Юноша, словно старик, устало махнул рукой. – На родину хочу, в Зеландию, чтобы вместе с братьями против крестоносцев биться.
– Ничего, воин, терпи. Будет тебе замена.
– А когда?
– Скоро. Сменим тебя, и пойдёшь со мной в Европу, католиков бить.
– Благодарю, вождь. – Он улыбнулся, поднял свечу и посмотрел в сторону выхода: – Пойдём?
– Веди.
Через тайный ход, о котором знали только свои, мы покинули Софийский собор, и вскоре я встретился с ладожскими купцами, которые уже знали о результатах моего похода в Крым. Поэтому они ждали драккары и захваченные ромейские суда. И в следующий поход готовы отправиться со мной и уже начинают готовить обозы. Продавать намерены оружие, конскую упряжь, вино и всё, что нужно воинам в походе. А скупать станут добычу.
В общем, ничего нового, и мне намерение купцов понравилось. Я сам собирался поговорить с ними о сопровождении армии. Однако они меня опередили, и это хорошо. Значит, есть на Руси деловые люди, которые готовы ради барышей рискнуть. Им – прибыль, а мне меньше мороки с трофеями. Что добыли, скинул в обоз и дальше пошёл. А серебро можно получать в Киеве или в другом городе на Руси, где есть торговые лавки ладожан.
Поговорив с купцами, я отправился в детинец. В этот раз меня пропустили сразу, и я навестил будущего царя.
Мстиславу Изяславичу недавно исполнилось двадцать шесть лет. Он до сих пор не женат и очень сильно походит на своего отца. Стройный подтянутый усач с небольшой бородкой клинышком, смелый воин, который должен стать неплохим правителем.
Он встретил меня там же, где мы впервые разговаривали с покойным Изяславом Мстиславичем, в оружейной комнате. Говорили наедине, без посторонних, и после взаимных приветствий будущий царь сказал:
– Ведун, я знаю, что перед смертью отца ты хотел с ним увидеться.
– Да, хотел, – не стал я отрицать очевидный факт.
– Зачем?
– Собирался предупредить его об опасности. Но он сам выбрал свою судьбу. Меня не впустили в детинец, и ромеи достали царя.
– Откуда ты об этом узнал?
Улыбнувшись, я развёл руками:
– Ты знаешь, кто я. Птички о беде, которая нависла над царём, нашептали.
– Не хочешь говорить, что среди ромеев у тебя есть шпионы?
– Не хочу.
– Ты мог рассказать об угрозе кому-то из бояр.
– Мог. Однако я разозлился. Твой отец не захотел уделить мне немного времени, это меня задело, и я покинул Киев.
Мстислав осенил себя крестным знамением:
– Всё в руках Божьих. Отец проявил гордыню и поплатился за это. Но всё же я не понимаю, почему ромеи совершили столь подлый поступок. Им это не выгодно, и посольские, кто уцелел, продолжают твердить о своей непричастности к смерти моего родителя.
– В этом нет ничего удивительного. Вокруг императора Мануила, как и вокруг любого государя, несколько партий. У каждой свой интерес и выгоды. Поэтому зачастую правая рука не знает, что делает левая, и посольские могли ничего не знать о покушении. Даже император об этом мог не знать. И заказ на убийство Изяслава Мстиславича, скорее всего, поступил от тех, кому это выгодно. Сам подумай, кому мешают русские купцы и кому поперёк горла дружба Киева и Константинополя. Ответ получишь быстро и поймёшь, кто отдал приказ на убийство.
Он смерил меня долгим колючим взглядом, словно подозревал, что я замешан в убийстве царя. Однако я был невозмутим, и Мстислав отвернулся, а затем задал новый вопрос:
– А тебе смерть моего отца выгодна?
– Нет. Мы с ним всегда находили общий язык, и у нас была договорённость, что в случае нового наступления крестоносцев на венедов Русь окажет нам помощь и ударит по ляхам. Надеюсь, эта договорённость останется в силе.
– Не всё так просто, ведун.
– Не понимаю тебя, князь. Ты собираешься отступиться от нашего тайного союза?
– Возможно, мне придётся это сделать. Ромеи хотят отомстить за смерть своих людей. Мы на пороге войны: они собирают армию для удара по Галичу и флот, который атакует Олешье. После чего мы потеряем выход в море. Нам нужны союзники, и Владислав Пяст, король Польши, предлагает мне породниться. Он готов отдать за меня свою дочь Рыксу. В приданое за невестой даёт земли на правом берегу Вислы до самого Буга. Взамен я обязуюсь не пропускать половцев в Польшу и поддерживать его.
– Ты уже принял предложение ляхов?
– Пока нет.
– И давно с ними идут переговоры?
– С весны. Отец почти принял предложение Владислава, но погиб…
«Как интересно получается, – подумал я. – Изяслав вёл переговоры с тремя сторонами. Настоящий политик. Венедам обещал одно, полякам другое, а ромеям третье. Причём делалось всё тихо и спокойно, без нервов и криков. Ещё бы немного – и ничего уже не изменить. Так что вовремя его убрали. Но что дальше? Если Мстислав всё-таки сговорится с ляхами, о большом походе степняков в Европу придётся забыть. Русские дружинники нас не пропустят, а воевать с Киевом я не собираюсь. Может, убрать Мстислава, пока он не успел стать царём? Сделать это будет трудно, охрана такая, что мышь не проскочит, но попытаться можно…»
Прерывая мои мысли, Мстислав сказал:
– Я не хочу ссориться с тобой и венедами, Вадим.
– Мы тоже не хотим ссоры, князь, – ответил я. – Но как быть? Мы рассчитывали на помощь со стороны Киева и помогли твоему отцу стать царём. А теперь выходит, что за нашей спиной он сговаривался с врагами. Это не по чести.
– В первую очередь отец думал о благе Руси, и это служит ему оправданием. Мне войны тоже не нужны. Но так получается, что Бог не хочет нашего союза с ромеями. Значит, воевать всё-таки придётся. Для этого нужны воины, припасы и деньги. С первым и вторым всё просто, а вот серебра у меня нет. Поэтому кто мне поможет, тот и станет настоящим другом.
– У ляхов с серебром тоже туго. Они до сих пор после прошлого Крестового похода никак в себя не придут.
– А у вас гривны есть?
– Найдутся. Сколько тебе нужно?
– Пять тысяч. – Он ответил сразу, без размышлений, и это говорило о том, что будущий царь над этим вопросом уже думал.
– Допустим, пять тысяч гривен у нас найдётся. Что мы с этого будем иметь?
– Договор. Не на словах, а на бумаге со всеми положенными печатями.
– Тайный?
– Конечно.
– А как же ляхи?
– Я женюсь на Рыксе и возьму приданое. Правобережье Вислы будет присоединено к Владимиро-Волынскому княжеству. Мы с Владиславом станем родственниками. Но если он пойдёт против венедов, а церковь заставит его кинуть своих воинов в бой, я открою половцам дорогу в Европу и отпущу с тобой князей, которые захотят повоевать с соседями.
