В общем, послание самое обычное, и в конце Рагдай просил (не приказывал, а именно просил) ударить по армии Альбрехта Медведя, а затем прорваться к Волегощу, чтобы усилить войско венедов и наших союзников. А заодно предупреждал о германских убийцах и сочувствовал моему горю, так как уже знал, что я лишился своего первенца. Связь при помощи голубей и через личных посланников. Подпись. Печать.
Отложив послание великого князя в сторону, я посмотрел на сотника Ждана:
– Ты знаешь, что в письме Рагдая?
– Да, – отозвался он.
– Что-то можешь добавить?
Сотник пожал плечами:
– Нет.
– Убийцы, о которых упоминает великий князь, много бед натворили?
Ждан помрачнел и сжал кулаки:
– Много. В Щецине, пока всех не выловили, нескольких волхвов убили, храм Триглава подожгли и склад с продовольствием. В Волине воеводу Свирида Большака убили и сожгли две лодьи. В Волегоще воду отравили, полсотни людей погибло. Ещё князя Велемара ранили, стрела отравленная, его едва спасли. А в Арконе убийцы попытались прорваться в храм Святовида. Не получилось, и тогда они вломились в святилище Поревита, заперлись внутри, жрецов перебили и подожгли себя…
– Ясно. Когда отправишься назад?
– Сегодня ночью. Рагдай ждёт твоего ответа, и лучше всего покинуть войско до того, как спохватятся поляки. А то ведь они могут попытаться перехватить меня на реке. Мне это ни к чему. Не моё это дело – воевать. Сейчас я посланник – это важнее.
– С письмом затягивать не стану.
– А голубей кому передать?
– Я пришлю человека. Ступай.
Ждан покинул меня, и я отдал несколько распоряжений, а затем вызвал Девлета Кул-Иби, Кучебича, Попела, тысячников, кто оказался рядом, и Валентина Кедрина.
Воины собрались быстро, и я поставил боевую задачу. Завтра, чуть свет, выступаем. Не на Бранибор, как того хотел великий князь, а на Магдебург. Пусть германцы думают, что я решил пройтись по их тылам. Наверняка Альбрехт Медведь, узнав о появлении степняков, разделит своё войско, и разбить его будет легче.
С командирами всё обсудил быстро, а когда они разошлись, обратился к Валентину, молча сидящему в углу:
– Как твои ребята?
Убийца усмехнулся:
– Они ждут приказа и готовы отправить в мир мёртвых любого, на кого ты укажешь.
– Это хорошо. Скоро они мне понадобятся.
– Надумал Альбрехта уничтожить? – предположил он.
– Да.
– Они справятся. Но может, поручишь это дело мне?
– Для тебя есть другая работа. Более сложная.
Он снова понял, к чему я клоню:
– Император?
– Верно.
– Фридрих человек непростой. Свалить его будет сложно.
– Не сложнее, чем русского царя.
– Так и есть. Но ты, Вадим, между прочим, обещал мне покой.
– Я тебя не принуждаю. Вижу, что сам рвёшься кому-нибудь глотку перерезать, потому и предлагаю цель. Если не хочешь браться за убийство Фридриха, так и скажи. Тогда им займутся твои ученики.
– Мне нужно подумать. – Он слегка покачал головой.
– Конечно, подумай. Время ещё есть.
Кедрин вышел, и я сел писать ответное письмо Рагдаю…
Замок Трифельс, Лето 1152 от Р. X.
Роберт де Ге, рыцарь французского короля, вышел на лесную поляну. Он огляделся, ничего подозрительного не заметил и скользнул к небольшому оврагу. В низине снова остановился и тихо свистнул. Это был условный сигнал, и вскоре на поляну, с противоположной стороны, вышли люди. Все, как на подбор, молодые крепкие воины, три франка и четыре варога. Каждый хорошо вооружён и, несмотря на летнюю жару, в кожаной броне. Они приблизились к рыцарю, обступили его, и де Ге сказал:
– Сегодня мы проникнем в замок Трифельс и спасём Алиенору.
– Слава богу! – выдохнул один из воинов, франк Амбруаз Мерсьер. – Больше месяца в этих лесах прячемся, одичали совсем.
– Помолчи. – Де Ге приподнял правую ладонь и продолжил: – Мне стало известно, что сегодня из замка выступил отряд. Имперские рыцари и храмовники нападут на аквитанских воинов, которые, как и мы, собирались вытащить Алиенору из темницы. Но им не повезло. Германцы всё-таки обнаружили их и ночью всех перебьют. Нам это на руку. В замке останется всего сорок воинов, может, меньше, и наши шансы вызволить пленницу повышаются. – Рыцарь замолчал.
И заговорил варог Стоян:
– Нас всего восемь. А врагов четыре десятка. На каждого пять германцев. Как бы нам самим в бою не полечь.
– Струсил? – презрительно скривился Вацлав, вожак варогов, и локтем толкнул товарища в бок.
– Нет, – опустил голову Стоян, который понимал, что после гибели Тихомира его авторитет в глазах других варогов упал.
На время наступила тишина. Все молчали, и Роберт де Ге продолжил:
– Пойдём по северному склону. Вскарабкаемся на вершину, прорвёмся в главный донжон, а дальше по обстоятельствам. Когда освободим Алиенору, выйдем на Ромашковую поляну, там нас будут ждать лошади. Куда двинемся дальше, скажу позже. Операцию откладывать нельзя, другой возможности может не быть.
– Почему? – поинтересовался Мерсьер.
– Есть сведения, что император Фридрих намерен убить свою супругу. А мы этого позволить не можем, ибо такой бесчестный поступок нанесёт ущерб нашему королевству. Всё понятно?
Воины согласились с де Ге, и спустя полчаса смешанный отряд двинулся к замку.
Трифельс – замок старый. Он был построен на высокой скале в Пфальцском лесу рядом с городком Анвайлер-на-Трифельсе вдалеке от границ и до того, как был объявлен имперским владением, принадлежал нескольким владельцам. Но это в далёком прошлом, сейчас замок Трифельс являлся собственностью Фридриха Гогенштауфена, который хранил в нём имперские реликвии. Место хорошо укреплённое, взять замок трудно. Однако де Ге и его воины не собирались штурмовать Трифельс. За то время, что они провели в лесу, наблюдая за ним, воины нашли козью тропу и как-то ночью даже смогли проникнуть в один из донжонов. Что сделали одни, повторят другие, и в успехе никто не сомневался. Пробраться в замок можно, а вот пережить бой с германцами, лучшими воинами императора и храмовниками, смогут не все.
– Далась нам эта Алиенора, – на ходу пробухтел Сом, третий варог в отряде. – Чего мы этого франка слушаем? Могли бы сейчас в армии крестоносцев быть и резать их ночами. А мы занимаемся непонятно чем. На север хочу. Надоело мне по землям католиков бродить.
– Говорили уже об этом, – отозвался Вацлав. – Пока Алиенора с германцами, её воины бьются против венедов. Как только выручим императрицу, она отзовёт их на родину. Чего не ясно?
