Через несколько минут в утреннем сумраке, наполненном шорохом дождя и вездесущей влагой, из черного шатра показались три огра: давешний вождь с черными перьями в седых волосах, более щуплый сморщенный старик, облаченный в засаленное подобие старого халата и обвешанный всякими косточками, и совсем старый мощный огр, опиравшийся на копье, как на клюку. Последний был облачен в нелепый кожаный фартук и гордо носил на морде редкую бороденку. Именно он тащил на толстом поводке бледную осунувшуюся нагайну. Лайсси увидела меня и замерла, на что последовал сильный тычок в спину. Змея охнула и чуть не повалилась на утоптанную землю, которую дождь оказался не в силах размочить. Похоже, это место служило постоянным становищем для огров.
Старик в фартуке с клыкастой гримасой пнул нагайну и дернул поводок. Змеедевушка с видимым усилием поднялась, ей явно было нехорошо. Что же с ней делали ночью эти гады? Я начал свирепеть. Одно дело, когда треплют друг друга воины, другое дело — издеваться над беспомощной пленницей. Опять… Опять этот мир ткнул меня носом в бесправие слабых перед сильными. Но в моем старом мире с этим бороться практически невозможно, а здесь, в Лахлане, я кое-что мог. Хватит чего-то ждать и терпеть! Я потянулся к своей внутренней сути, призывая изменение. И ошеломленно повис на веревках — сила не откликнулась. Спешная попытка снять блокаду, перекрывавшую мою истинную силу, способную затуманить разум любого рядом, отозвалась настоящей болью где-то под ребрами. Огры заметили мое дерганье. Обвешанный костями старик грозно ткнул в мою сторону корявым пальцем и громко проревел:
— Черный бледнокожий так и не понял, что его сила здесь закрыта! Наш бог-владыка цепко держит чужую силу в узде.
— Неужели без своих способностей черный так беспомощен? — насмешливо добавил вождь. — Я всегда знал, что дети Лесного Моря слабы, как щенки степной собачки, и слепы, как кроты.
— Хвостатые наги всегда стояли между нашим народом и Лесным Морем, — сказал старик. — Видимо, защищают своих домашних питомцев и шлюх.
Я в молчаливой ярости смерил их взглядом, на что третий огр вскинул руку и вмешался в забаву спутников:
— Я, старейшина Уфырхат домена Синисс-Шуф, благодарен черному моркоту за то, что он не убил моих неразумных братьев этой ночью и позволил привести себя к нашему тотему.
— Он не способен сам себе самку найти, — скривился вождь. — Он даже не смог бы поцарапать моего младшего сына, так слаб и неуклюж.
— Потому ты и не владыка нашего народа, несмотря на седину в голове, — рыкнул старик в фартуке, после чего подтянул к себе нагайну. — Змеехвостая многое нам рассказала. Никто не может устоять перед сладостью дымов нашего бога.
Он подошел ближе к столбу и стал ритмично хлопать в огромные ладони. На звуки из шатров начали выбираться огры. Их оказалось довольно много, десятков пять, и только мужского пола. Похоже, нам повезло нарваться именно на военный лагерь, где тренировали подростков и молодых воинов. Вскоре они образовали круг, в котором возвышался столб со мной, любимым. В этом же круге оказались клетка с форестессой и туром и три главных огра становища с Лайсси на привязи. Наконец старейшина прекратил созывать свой народ, развернулся к вождю и сказал:
— Когда черный моркот умрет, в наши земли придет его брат. Много крови впитают травы наших степей. И кровь эта будет не только вражеской. Синие огры должны быть готовы к смерти.
— Зачем же ему умирать тогда? — нахмурился вождь. — Нам нет нужды в новых врагах.
— Его сила нужна богу-владыке, — влез обвешанный костями старик. — Пора удостовериться в том, что он именно тот, кто нужен.
— Твое слово, шаман.
Старейшина подтянул к себе нагайну еще ближе и властно положил огромную ладонь ей на голову, запустив пальцы в зеленые волосы. Это вызвало во мне лютый протест, но я по-прежнему не желал что-либо говорить. Не о чем было сотрясать воздух и общаться с теми, кто скоро подохнет от моей руки. Шамай жестом вызвал из круга мальчишку и что-то шепнул ему. Синий парнишка сорвался с места к одному из дальних шатров. Вернувшись, он протянул шаману грязную котомку, из которой тот вытащил свиток. Если бы не шум дождя, можно сказать, что повисла мертвая тишина. Я тряхнул волосами, избавляясь от влаги, бегущей в глаза. Шаман зачитал вслух:
— «Руки его отмечены знаками Тримурры, красным и синим. Чело его отмечено белым знаком Тримурры. Над сердцем его спит черный символ Тримурры. Весь вид его взывает к владению им. Бесстрашные глаза его встречают смерть гневом, пугающим небеса».
Три огра уставились на меня, вызвав взглядами ощущение сдираемой кожи. Наконец огры покивали друг другу, и старейшина сказал:
— Это он.
— Не смейте! — вдруг почти крикнула Лайсси. Похоже, она о чем-то догадалась.
— Молчи, змея. — Старейшина лениво отмахнулся от нагайны, впечатав тыльную сторону ладони в ее губы. Лайсси мотнуло в сторону, а по лицу потек ручеек крови. — Не тебе сомневаться в желаниях бога-владыки.
Этот таинственный владыка начал всерьез интересовать меня. И я дал себе слово, что обязательно приберу к рукам таинственный свиток. Возможно, там будут ответы на некоторые вопросы. Шаман тем временем торжественно побрякал косточками и громко проревел:
— Только два испытания докажут его достойность войти в лоно синих лепестков, где ждет бог-владыка.
Его взгляд остановился на мне. И выражение глаз шамана едва не заморозило остатки моей храбрости. Но при этом холод синих глаз огра разбудил в глубине души дремавшую гидру ярости, гнева и беспощадности. Храбрость была не нужна. И шаман знал это.
Глава 3
ГРЯЗЬ, СТАЛЬ И ЖАЖДА СВОБОДЫ
Где-то над головой раскатисто громыхнуло. Старейшина огров провел синей лапой по своему лицу, собирая капли дождя, и сказал:
— Только наделенный целью способен пройти сквозь грязь и унижение. Тебя, черный, в нашем мире не касались еще ни грязь, ни настоящая мерзость. Ты стремишься исправить чьи-то жизни. И мы должны узнать, насколько ты на самом деле уверен, что твой выбор для них лучше того, что они имеют сейчас.
— Богу-владыке нужен только тот, чьи стремления истинны и сильны, — добавил шаман, встав рядом со старейшиной.
— Пройти сквозь грязь и не запачкаться душой способен только тот, чьи помыслы чисты, — из-за их спин с усмешкой сказал вождь.
Они с шаманом отошли в круг огров, оставив возле тотема старейшину и Лайсси. Несколько огров подхватили с земли два огромных чана для приготовления пищи и ушли, чтобы вскоре вернуться с ними же, но уже полными какой-то странной вонючей жижи. Догадка заставила меня вздрогнуть. Огры наполнили чаны отходами своей жизнедеятельности! Неужели они собираются… Подтверждая мои подозрения, старейшина не моргнув глазом запустил лапу в один из чанов, зачерпнул горсть мерзкой дряни, подошел ко мне и сказал, поливая землю у ног дурно пахнущим дерьмом:
— Чтобы стать цельным, надо разделиться. Тебе решать, что ты испачкаешь, а что оставишь в покое. Пей!
