– Приятное местечко, – сказал Жмуркин. – А дальше что?
Генка стянул свитер и изучал – не успела ли его царапнуть лиса? А Витька ничего не изучал.
– Дальше что? – снова спросил Жмуркин. – Долго будем от этой лисы спасаться?
Генка не ответил.
– От этого дома до дома с самоваром пятьдесят метров, – сказал Жмуркин. – Нас остановит какая-то жалкая бешеная лиса?
– Как-то… – поёжился Витька. – Как-то не хочется быть искусанным…
– Это же не смертельно, – успокоил Жмуркин. – Всего сорок уколов в живот.
– Устаревшие сведения, – возразил Генка, надевая свитер. – Сейчас всего шесть уколов. И не в живот.
– Это, конечно, всё упрощает, – сказал Витька. – Но мне как-то и шести не очень хочется.
Помолчали.
Жмуркин уселся на ведро с картошкой, закинул ногу на ногу.
– Так долго здесь будем сидеть? – спросил он.
Генка промолчал.
– Всего шесть уколов, – напомнил Жмуркин.
– Иногда вакцина и не срабатывает, – заметил Генка. – Конечно, это редко случается…
– Да она ушла уже, наверное, – ухмыльнулся Жмуркин. – Вы что, думаете, она там нас караулит?
Генка пожал плечами.
– Да она уже убежала сто раз, – заявил Жмуркин. – Давайте выйдем и…
– Вот иди и посмотри, – сказал Генка.
– Почему я? – тут же начал отнекиваться Жмуркин. – Я сегодня и так пострадал. Простыл до костей. У меня, скорее всего, воспаление лёгких будет. А если на пневмонию ещё и бешенство наложится…
Жмуркин трагически вздохнул.
– Вирусы могут мутировать, – резюмировал он.
– У меня тоже температура, между прочим, – напомнил Витька.
Генка вздохнул.
– Ладно, ладно, не вздыхай, бросим жребий, – сказал Жмуркин. – Конечно, мы с Витькером рискуем больше по состоянию здоровья, но всё должно быть по-честному? Мы ведь старые друзья.
– Надо действительно бросить жребий, – предложил Витька. – Кто вытащит короткую, тот и пойдёт смотреть.
– У кого спички есть? – поинтересовался Жмуркин.
– У меня, – ответил Генка. – В разгрузке. Может, сходишь?
– Спички – это условность, – сказал Витька.
Он дотянулся до веника, выдрал из него три прутика, обломал, спрятал в ладони. Протянул Генке.
Генка вытянул длинную.
Жмуркин короткую.
– Сегодня явно не мой день, – трагически произнёс Жмуркин. – Я это ещё с утра понял. Мне какая-то гадость снилась, в каше два камня попалось, чуть зуб не сломал…
– Мне кажется, тебе пора, – напомнил Генка.
– Да-да, я сейчас, – кивнул Жмуркин. – Я сказать вот хотел…
Жмуркин поглядел на дверь.
– Ты мне ножик, что ли, дай. – Жмуркин повернулся к Генке. – С ножиком как-то веселее…
Генка достал нож, протянул его Жмур-кину.
– Не зарежься, – предупредил Генка.
– Без сопливых, – грубо ответил Жмуркин.
Он сжал нож, повернулся к двери, вдохнул.
– А мы пойдём дом посмотрим, – сказал Генка. – Вдруг что интересное…
Генка и Витька перебрались во вторую часть сеней, которая примыкала непосредственно к дому. Здесь вообще ничего выдающегося не нашлось, одни дрова до середины стены. В избу вела толстая тяжёлая дверь, примерно такая же, как с улицы в сени.
– Зачем они такие двери толстые делали? – поинтересовался Витька.
– Мой дом – моя крепость… – Генка постучал по двери кулаком, затем хорошенько её пнул. – Потом, это традиция – дверь в деревнях делали с запасом, чтобы медведь не мог выломать.
Безрезультатно.
– И тут перекошено, – сказал Генка.
– У-у-у-а-р! – послышался зверский жмуркинский вопль.
Витька вздрогнул, Генка нет, не удивился, продолжал изучать дверь.
Из сеней снова послышался вопль.
Генка невозмутимо сел на поленницу, устало улыбнулся.
Витька не очень понимал, что происходит. Генка терпеливо сидел на дровах. Жмуркин орал.
– Что это он? – спросил Витька.
– Тоскует, – предположил Генка.
Сам Генка был тоже невесел. Не нравилось ему приключение, Генка приключения вообще не очень жаловал.
– Тоскует…
Жмуркин перестал орать и начал лаять. На разные лады, и громко, и тихо, и визгливо, видимо, стараясь изобразить широкий кинологический ассортимент.
– Как нашего Джульбарса-то корчит, – заметил Генка философски. – Душа наружу рвётся…
Витька не удержался и выглянул в сени. Жмуркин продолжал лаять, стоя у двери. Получалось довольно убедительно.
– Зачем лаешь? – спросил Витька.
– Лису отпугиваю. Лисы собак боятся, услышит лай и убежит.
– Наоборот всё, – усмехнулся Витька. – Бешеных громкие звуки только раззадоривают, они как зомби – на звук торопятся. Ты что, фильмов про зомби не видал?
– Как зомби? – поёжился Жмуркин.
– Ага. Так что лучше потихоньку иди.
Жмуркин с сомнением поглядел на дверь.
– Да не бойся ты, – успокоил Витька. – Есть один секрет.
Витька поднял с пола дырявую грязную корзину, вручил Жмуркину.
– Старинный кержацкий способ.
– Какой способ?
– Кержацкий. Будь уверен, работает на сто процентов. Если лиса на тебя кинется, ты брось корзину – и беги. Лиса вцепится в корзину, а ты оторвёшься. Как Генка – сбросил разгрузку, а сам спасся.
Витька был не очень уверен, что корзина поможет, как разгрузка, но Жмуркина следовало как-то воодушевить.
Жмуркин прижал корзину к груди, шагнул к двери, дёрнул за ручку. Дверь не открылась.
– Закрыто…
Жмуркин дёрнул дверь посильнее, дверь снова не поддалась.
– Не открывается, – с облегчением сказал Жмуркин.
– Как?
– Так. – Жмуркин вручил корзину обратно Витьке. – Лиса не только бешеная, но ещё и хитрая. Дверь нам прикрыла.
Жмуркин воинственно пнул дверь.
Из вторых сеней показался Генка.
– Что тут у вас?
– Не открывается, – пояснил Жмуркин. – Абсолютная непроходимость. День закрытых дверей какой-то. Я говорил, с утра всякое…
Жмуркин вцепился в ручку двери крепче, упёрся ногами в косяк, дверь не шелохнулась.
– Но сюда-то мы вошли? – занервничал Жмуркин. – Дверь открывалась. Не могли же её снаружи завалить в самом деле? Зачем её снаружи заваливать?
