– Там ещё собачья голова была, – проявил осведомлённость Генка. – У опричников. Её тоже к седлу приторачивали.
Но собачьей головы на чердаке не завалялось, пришлось Жмуркину ограничиться метлой. Прутья он сдёрнул, остался черенок, с этим черенком Жмуркин направился к гробу.
Ткнул гроб черенком. Ничего. Постучал по гробу увереннее. Звук от этого получался пустой и барабанный.
– Пусто, – объявил Жмуркин.
– Мертвецы так и звучат, – сказал Генка. – Гулко. Нет, надо заглянуть внутрь.
– Да легко… – сказал Жмуркин. Но голос его дрогнул, так что было ясно, что это совсем не так легко, как Жмуркин хочет представить.
Жмуркин вернулся к трубе, положил черенок, выбрал кирпич. Побольше такой кирпич, увесистый.
– Там гвозди загнулись, – пояснил Жмуркин. – Мешают.
– Ага, – ухмыльнулся Витька.
– А как же, – ухмыльнулся Генка.
Жмуркин отправился на второй гробовой заход, приблизился, осторожно ступая по балке.
Начиналось утро. Сумерки быстро рассеивались, и Витька отметил, что теперь гроб не выглядел так мрачно. Жмуркин крался к нему всё медленнее и медленнее и, когда до гроба осталась буквально пара метров, почти совсем остановился.
– Жмуркин, если вдруг мертвечилло выскочит, ты его сильнее кирпичом лупи, – посоветовал Генка. – Лучше по башке, ко-нечно.
Жмуркин сделал шаг назад.
– Стране нужны государственники, – напомнил Витька. – Калёной метлой, и всё такое…
Жмуркин собрался с духом и вернулся к гробу.
– С головы заходи, – продолжал Генка. – С головы…
– Сам знаю! – рыкнул Жмуркин.
Он замер, затем сунул кирпич под мышку. Задержал дыхание и сдвинул крышку гроба.
Некоторое время он смотрел внутрь, потом положил крышку на место.
Жмуркин вернулся к трубе.
Это был уже другой Жмуркин, отметил Витька. Преображённый. Уверенный. Жмуркин-победитель.
– Ну что? – спросил Витька.
– Ничего, – пренебрежительно ответил Жмуркин. – Пусто.
– Ну и отлично.
Взошло солнце. Первый луч полыхнул над лесом, пробился через щели в крыше.
– Кому плыть в гробу… – Жмуркин принял серьёзный вид. – Просто так и не скажешь. Это выбор серьёзный, ответственный.
– Жмуркин, ты что, переохладился? – поинтересовался Витька.
– Я? Нет.
Жмуркин подошёл к пролому в крыше, встал в утренние лучи, причём, как заметил Витька, встал с наивыгодной позиции, чтобы выглядеть величественнее.
– Это не вопрос переохлаждения, – рассудительно произнёс Жмуркин. – Это вопрос ответственности.
– Чего? – спросил Генка.
– Ответственности. Понимаю, что для вас это слово звучит незнакомо, как и государственное мышление… но всё-таки ответственности.
– Лечить, – сказал Генка. – Срочно лечить.
– Пластырь и банки, – посоветовал Витька. – Мазь Вишневского.
– Скипидар, – подхватил Генка. – Очень хорошо от головы помогает.
– Я готов взять на себя эту ответственность, – не слушал их Жмуркин.
Генка привалился спиной к трубе. Витька промолчал.
– Я готов взять на себя эту ответственность, – повторил Жмуркин.
– Вам гроб к подъезду подать или сами в него изволите-с? – спросил Витька.
– Вас не понять. – Жмуркин пожал плечами. – То плыви, то не плыви… Чем вам не подходит гроб-то?
– Это неприлично, – сказал Витька. – Вроде как…
– Что неприлично?
Жмуркин уже смело приблизился к гробу, постучал с вызовом по крышке.
Витька усмехнулся про себя, отметил, что весь жмуркинский шторм экстрасенсов, так неистово бушевавший в тёмное время суток, со светом дня успокоился. И Жмуркин снова стал Жмуркиным, похожим на себя обычного, наглого и бессовестного.
– Неприлично плыть в чужом гробу, – ответил Витька. – Получается, ты берёшь его без спроса… Как-то некрасиво.
– Мы в чрезвычайной ситуации, – объяснил Жмуркин. – Я думаю, усопший нас бы понял. Потом…
Жмуркин снова постучал по крышке.
– Он вряд ли сам сможет воспользоваться своим имуществом в ближайшее время…
Это уж точно, подумал Витька.
– К тому же… – Жмуркин поглядел на гроб. – Я человек цивилизованный. Если усопший будет против… я извинюсь.
Глава 8
Гробноут
– А вода-то прибывает. – Генка указал в лаз. – Думаю, она не остановится, будет подниматься и дальше. Примерно раз в пятнадцать лет разливы случаются просто катастрофические.
– Нас что, всё-таки затопит? – спросил Жмуркин печально.
– Угу, – кивнул Генка. – Затопит. Всё-таки.
– Всю жизнь мечтал…
Жмуркин огляделся, зацепился взглядом за гроб.
– Нет, – помотал головой Генка. – Никаких гробов, хватит! К тому же втроём мы не уместимся.
– Зачем втроём? Я самый лёгкий…
– Нет! – Генка решительно пресёк новый виток гробовых рассуждений. – Будем строить плот.
– Какой плот?! – воскликнул Жмуркин. – Какой плот?! Надо…
Жмуркин оглядел чердак.
– Надо поджечь крышу! – сказал он.
Витька вздохнул.
– Точно! – Жмуркин похлопал по дранке. – Подожжём крышу, подадим знак!
– Чушь, – возразил Витька. – Пока помощь прибудет, мы тут поджаримся все…
– Наверняка, – кивнул Генка. – Наверняка поджаримся. Даже если в одном углу поджечь… Нет, бред.
– Ну, не знаю…
Жмуркин принялся нервно стучать ногой по потолочной балке.
– Построим плот, – повторил спокойно Генка. – Поплывём по течению… А там посмотрим.
– Куда посмотрим? – Жмуркин почесал подбородок. – Как ты собираешься строить плот? У нас нет инструментов! У нас даже ножа нормального нет… То есть у нас нет никакого вообще ножа!
Витька выглянул из пролома крыши. Он знал, что отсутствие инструментов Генку не смутит и, если Генка решил строить плот, он его построит. Витьке же хотелось поглядеть на разлив.
Витька вылез через пролом с чердака на крышу. Ступил осторожно на хрустящую дранку и поднялся до конька, съехавшего на-бок.
Жмуркин и Генка ругались внизу. То есть это Жмуркин, конечно, ругался, Генка нет, лишь иногда отвечал что-то. Генка был спокоен, как всегда.
