– Поступай в Суворовское училище, там, говорят, с этим всё путём, – усмехнулся Витька.
– Надо подумать…
Подошёл Жмуркин.
– У меня есть родственник в цирковом, – вместо приветствия сказал он. – Могу устроить вас обоих. Стране не хватает хороших дрессировщиков.
– А я думал клоунов, – ухмыльнулся Витька.
– Клоунов нам девать некуда, хоть соли.
Жмуркин пожал руки Витьке и Генке и потащил их к остановке автобуса, и через двадцать минут все трое уже катили на север в раритетном венгерском автобусе. Туда, где в семидесяти километрах, окружённая лесами, болотами и реками, лежала Ежовка.
Дорога была нескорая и тряская, сидели они на корме, и после очередной колдобины Генка прикусил язык.
– А кто тебя заставлял такой язык отращивать? – тут же спросил Жмуркин.
Генка прошипел:
– Жмуркин, я тебя убью!
Он высунул язык и скосил на него глаза.
У Витьки от вида прикушенного Генкиного языка заболел язык собственный – прикушено было хорошо. Кроме того, кровь успела распространиться по деснам и зубам, и Генка немного напоминал вампира. А на самом языке вспухла бордовая гуля.
– Отличная дорога! – проскрежетал Генка и поглядел на Жмуркина свирепо.
– Надо прополоскать, – немедленно посоветовал Жмуркин. – Прикусил язык – прополощи лимонейдом, прабабкин способ, традиционная медицина, наши предки так всегда делали.
Жмуркин достал из рюкзака поллитровую пластиковую бутылку и протянул Генке.
– Спасибо. – Генка с подозрением взял лимонад.
– Говорю, лучше прополоскать, – повторил Жмуркин. – А то потом волдырь вскочит, будешь мучиться.
Генка стал открывать бутылку, Витька порадовался, что между ним и Генкой расположился Жмуркин, не всегда Жмуркин бесполезен, дорога же ухабиста всегда.
Генка открыл бутылку и поднёс её к губам.
Автобус снова попал в колдобину. Газировка немедленно вспенилась и залила Генку, и на куртку попала, и под куртку, и на Жмуркина.
– Жмуркин! – скрипнул зубами Генка.
– Держаться надо крепче, – огрызнулся Жмуркин. – Это тебе не город, это тебе…
Жмуркин не нашёл что сказать. Генка ёжился и морщился, лимонад неприятно растекался под одеждой.
– Надо было некалорийную брать, как я и советовал, – заметил Жмуркин. – Она не липкая, и приятно освежает. А тебе, Генадос, повкуснее всегда хочется, попитательнее. Сам виноват.
Жмуркин отвернулся.
Генка с отвращением отряхивался от сладкой газировки. Жмуркин демонстративно читал «Морфологию насекомых». Витька смотрел в окно. За грязноватым стеклом проезжал серо-зелёный весенний лес, солнце отражалось в весенних лужах, чиркало по глазам, Витька жмурился. Он сидел у прохода, подоткнул под бок свёрнутый непромокаемый баул, приложился к нему и думал.
О том, что они с Генкой ничему не учатся, а за годы общения со Жмуркиным окончательно превратились в заслуженных мастеров бега по граблям. Что уже не один раз давали зарок не втягиваться в безумные жмуркинские затеи. Что клялись и божились не поддаваться на коммерческие провокации.
Что ничем хорошим это, разумеется, не кончится, это уже сейчас понятно.
Автобус тряхнуло, пристроенный к стене сачок упал на впереди сидящую старушку, но та не заметила, спала. Витька поправил сачок.
– У меня за шиворот попало, – пожаловался Генка. – Противно…
– Смотри на это шире, – посоветовал Жмуркин.
– Как шире?
– Так. В Африке людям жрать нечего, а ты ноешь.
Генка застыл с открытым ртом.
Водитель затормозил у остановки.
– А тебе не кажется, Жмуркин, что ты немножечко…
– Смирно сидим! – велел Жмуркин. – Водитель идёт!
Генка и Витька выпрямились и стали стараться походить на юных энтомологов. Жмуркин с умным видом погрузился в «Морфологию насекомых».
– Нет, у меня полбутылки за шиворот пролилось, – пожаловался Генка с обидой в голосе.
– Чем сильнее ты ёрзаешь, тем больше вода распространяется, – прошептал Жмуркин. – И вообще, сделай энтомологическое лицо, я же говорю, водитель приближается.
– Сам делай себе лицо, – огрызнулся Генка.
А Витька не стал спорить, лицо сделал, хотя как именно должно выглядеть энтомологическое лицо, он не очень хорошо представлял.
Водитель шагал по салону, собирая деньги у пассажиров, севших в автобус на предыдущих остановках, ругаясь за недоплаты, кляня человеческую скупость и с удовольствием наступая на посторонние ноги.
– А вы куда, пацаны, едете? – водитель завис над задними рядами.
– Мы энтомологи, – значительно ответил Жмуркин.
– Сочувствую, – кивнул водитель. – Едете куда?
– В Родниково, – ответил Жмуркин. – Там зафиксировано необычайно…
– Мне плевать, – перебил водитель. – С вас по сто пятьдесят с носа.
Жмуркин отсчитал деньги, злобный водитель удалился на своё капитанское место.
– Наверное, мы не очень похожи на энтомологов, – предположил Витька.
– Да что этот Шумахер в энтомологах понимает! – Жмуркин вернулся к чтению «Морфологии…». – Смешно. Совсем распустились…
Автобус тронулся с места, Витька снова стал глядеть в окно и скоро уснул, утомлённый мельканием однообразного весеннего пейзажа.
Проснулся от того, что Жмуркин тыкал его древком сачка прямо в лоб.
– Приехали-приехали, – дребезжал Жмуркин. – Родниково! Выгружаемся!
Витька пнул Жмуркина в голень.
– Веди себя достойно, – сказал Жмуркин. – Ты же натуралист, а не какой-нибудь там балетмейстер… Наука нам не простит!
– Поскорее! – крикнул водитель. – Ждать не буду!
Ребята поспешили выбраться на воздух, автобус окатил их сажевым выхлопом и покатил дальше. Жмуркин сделал вид, что ловит бабочку, хотя бабочки ещё совсем не проснулись.
Едва автобус скрылся из виду, Жмуркин забыл про насекомых и сказал:
– Ну что, энтомологи, в путь! Тут совсем недалеко, всего двенадцать кэмэ.
Витька прищёлкнул языком. Началось, подумал Витька, началось.
– Стоп! – Генка поймал Жмуркина за рукав. – Ты же говорил, Ежовка рядом с дорогой!
– Конечно, рядом. Двенадцать километров – разве это не рядом?
– Ты говорил, что мы до самой деревни доедем, – напомнил Витька.
– Вить, ты что, с вертолёта свалился? Заброшенные деревни, до которых можно доехать на автобусе, давно по три раза разграблены. Так что двенадцать километров…
