— Так, бригада, по коням. — Я вошел в кухню быстрым шагом. — Стас, есть проблема — нужны колеса.
— Сними проблему с повестки дня, бригадир. Сейчас машина будет. — Стас встал и вышел было из кухни, но тут же вернулся. — У парня туго с финансами, помочь можешь? Хотя это на дело никак не повлияет, — добавил он.
Я открыл свою поясную сумку и отсчитал из лежавшей в ней пачки двести долларов.
— Пока хватит? Просто я не знаю, какие расходы мне предстоят.
— Конечно, хватит. Для него это бешеные деньги. За такие деньги он тебя на руках носить будет… если машина сломается.
— Пусть лучше не ломается, — мысленно перекрестясь, сказал я. — Когда он сможет быть?
— Да через пять минут, мы на одной площадке живем. Кроме того, думается мне, пара крепких кулаков и толковая голова нам в этом деле не помешают.
— Парень что-то может?
— Сейчас увидишь.
Стас исчез и действительно минут через пять вернулся, а следом за ним в дверях кухни, чуть пригнув голову, чтобы не удариться о притолоку, и сжав плечи, чтобы не снести дверную коробку, появился детина лет тридцати невероятных размеров.
— Да-а-а, — услышал я сбоку от себя голос Дучи.
— Как зовут? — шагнул я к парню.
Его рука, нет, какая там рука — ковш от экскаватора, медленно поднялась и потянулась ко мне.
— Петр, — громыхнуло в кухне с такой силой, что я с опаской взглянул на окно — не вылетели ли стекла.
— А машина у тебя — БМП, — высказал предположение Дуча.
— Не-ет, не БМП, «мерин» сто семидесятый. Когда-то я мог себе такое позволить, — пояснил он и, тяжело вздохнув — от этого вздоха шторы заколыхались, — добавил: — Были когда-то и мы рысаками.
— А ты что-о, в него влезаешь? — Дучино удивление было неподдельным.
— И даже езжу, — отшутился Петр.
Мне сразу понравился этот здоровый и, что немаловажно, неглупый парень. Но я ведь приглашал его не на шашлыки.
— Это хорошо, Петь, что ты с юмором, но Стас тебе сказал, что дело у нас опасное?
— Стас сказал, что вы его друг, а для меня это главное. Плюс ко всему вы еще и денег дали…
— Первое — не «выкай», второе — я тебе деньги не дал, а заплатил за аренду автомобиля.
Петр развел руками.
— Вот и хорошо, а меня арендуешь бесплатно, я как нагрузка к автомобилю.
— Ни хрена себе нагрузочка, — снова не удержался Дуча.
— Если всем все ясно, тогда вперед, — дал я команду.
Мы высыпали на улицу и сразу же загрузились в стоявшую у подъезда машину.
— Как с бензином? — спросил я.
— Хреново, — прогремел Петр.
— Петя, — подал голос Дуча, — очень тебя прошу, говори потише.
— Да я и так шепотом, — громыхнул он и раскатисто засмеялся. — Шучу, — уже несколько тише добавил он.
По пути мы заскочили на заправку, где залили полный бак и две оказавшиеся в багажнике канистры.
В квартиру мы поднимались втроем. Петра, памятуя о случае с Камбалой, оставили в машине. Лифтом решили не пользоваться и поднялись на шестой этаж пешком. Свет на лестничной площадке не горел. Я щелкнул зажигалкой — насколько я смог увидеть, на площадке никого не было. Я медленно подошел к двери и толкнул. Она оказалась не запертой. Чутье подсказывало мне, что в квартире никого нет, тем не менее я входил очень осторожно. Дотянувшись рукой до выключателя, включил свет…
Квартира была пуста. Мы вошли и молча уселись на кухне. И тут же раздался телефонный звонок, заставивший меня вздрогнуть.
— Уверен, по мою душу, — снимая телефонную трубку, сказал я. — Да, слушаю.
В трубке послышался низкий голос:
— Твой родственничек, или кто он там тебе, у нас. Ты завтра первым же поездом уезжаешь — он живет. («Расскажи другому», — позволил я себе усомниться в услышанном). Не уезжаешь — он умирает. («А в это я верю»).
— Я хочу с ним поговорить, — сказал я вслух, а мысленно пытался понять, почему при звуках этого голоса во мне что-то щелкнуло. В трубке затрещало…
— Владик. — Это точно был он.
— Как вы?
— Та нормально, Владуся. Ты вот шо-о… — Он замолчал, а затем на одном дыхании, словно очередь из пулемета выпустил, прокричал: — Дави их, сук!.. Рви на части!.. Ты…
В трубке послышался стон, затем снова раздался голос:
— Ты же понимаешь, что тебе его слушать не надо?
— Если ты, падаль подзаборная, не дай бог…
— Короче, — прервал он меня, — утренним поездом тю-тю отсюда. Тут тебе не Москва. У нас свои порядки. Утром чтобы духу твоего здесь не было. Мы проводим. — В трубке послышались короткие гудки.
Я швырнул трубку и, сжав кулаки, грохнул ими по столу.
— Ну, и что ты думаешь делать, кроме того, что по столу стучать? — спросил Стас. — Только, прежде чем заговоришь, помни об одном — злость забирает ум.
Вопрос Стаса, а затем и его совет включили мои мозги и приглушили эмоции.
— Чего-чего, да ничего. Домой поеду, — огрызнулся я.
— Ка-ак домой?! — с расширенными от удивления глазами возмутился Дуча. — А как же «Красная гвардия»?! Ты чего, от своих слов отказываешься?!
— А что делать? — Я посмотрел Дуче в глаза. — И так много смертей — уже хватит. — Я опустил голову. — Сейчас поедем к Стасу, прикончим все, что притащили, а утром проводите меня на поезд.
— Я — с тобой — никуда — не поеду, — чеканя каждое слово, заявил Дуча. — Я думал, ты и впрямь крутой, а ты-ы… — Дуча в сердцах плюнул (хорошо, хоть не мне в лицо).
— Не плюй на пол. Ты его не моешь, — чуть громче, чем обычно, сказал Стас.
— Да пошли вы… оба. — Дуча резко встал и направился к выходу.
— Подожди, мы тебя подвезем, — попытался я остановить его, но он словно не слышал. — Подожди, сказал. Или тебе уши заложило? — твердым голосом произнес я.
Дуча остановился.
— Чего надо?
— Мы тебя проводим. Эти мудаки ведь не знают, что я уезжаю, и могут устроить тебе маленький фейерверк.
— А тебе-то что? — рявкнул он.
— Все, кончай истерику. Вместе поедем.
Мы со Стасом обменялись взглядами и вышли из квартиры. Но тут же я вернулся и направился в ванную. Взял из корзины для грязного белья джинсы, в кармане которых лежал список причастных к убийству моего отца. Сунув сложенную вчетверо бумажку в карман олимпийки, я закрыл дверь на ключ и следом за друзьями спустился вниз.
— Как тут у тебя? — подойдя к машине, спросил я у Петра.
— Тихо, как в болоте.
