— Что ты делаешь?! — Эмилия возмущалась и упиралась изо всех сил. — Скажи, куда идти, я и сама могу!
Он не слушал. Вернее, не слышал. Эмилии казалось, что она физически ощущает исходящую от него злость. Как будто случилось что-то ужасное. Но ведь за ней нет никакой вины. Весь день она была послушной женой, как он и требовал. Так что не так?
Гадать пришлось недолго. Мартин впихнул ее в матушкину спальню. Леди Айрин полулежала в кресле, прикрыв глаза.
— Что это? — рыкнул Мартин, тыча пальцем в букет орхидей, которые Эмилия все же добыла из оранжереи.
Пришлось пробираться туда в сумерках. Хорошо, слуги не помешали, удалось остаться незамеченной, пока она ставила цветы в воду.
— Букет. — Она посмотрела на мужа с недоумением. — Разве леди Айрин не любит цветы? Я хотела сделать ей приятное.
— Любит! — Еще один рык заставил ее сжаться и сделать шаг назад. — Ты хоть понимаешь, что загубила лучшие сорта? Матушка выращивала их несколько лет!
Ах, вот как! Флоренс…
— Н-нет… Я не думала…
— Она вообще думать не умеет! — отрезала леди Айрин, не открывая глаз. — Или ее кто-то надоумил.
— Н-нет… Никто… Я сама.
Нет, она ничего не скажет о Флоренс. Глупая девочка! Этого ей мать точно не простит.
— И это еще не все, — прорычал Мартин. — Я тебя предупреждал, чтобы ты не использовала чудовище?
— Чудовище… Но я не использовала! — возмутилась Эмилия. — Он с мисс Уорнер. И весь день был под ее присмотром. А когда мы играли, он…
— Хватит, Эмилия. Я терпеть не могу вранье.
Из Мартина словно воздух выпустили. Он перестал кричать и смотрел на жену устало и… презрительно? Эмилия поджала губы. Вот уж в чем ее нельзя упрекнуть, так это во вранье.
— Я не вру.
— А это тогда что?
Мартин подошел к окну и тронул штору. Стало видно, что она порезана сверху донизу, на тонкие полоски.
— Откуда я знаю?
— А я скажу, — снова вступила леди Айрин. — Звереныш катался на шторе, пока меня тут не было. Забирался наверх, цеплялся когтями — и ехал вниз. Интересно, кто его пустил ко мне в спальню?
— Не я. Где он? Что с ним? — Эмилия кинулась к выходу, но Мартин не позволил ей уйти.
— Стоять, — приказал он таким тоном, что она не посмела ослушаться. — Ло с няней, с ним все в порядке. И это ты приказала горничной забрать его, около часа назад.
— Нет! Это неправда… это…
— Хватит. Я не хочу слушать оправдания.
Эмилия до боли сжала кулаки. Она поняла — до Мартина сейчас не достучаться. Что бы она ни сказала, что бы ни сделала — он назначил виноватого. Виноватую. То есть ее. Его темные глаза еще больше потемнели — как небо во время грозы. Он смотрел на нее в упор — и не видел.
— Но… — Эмилия все же попыталась еще раз, но Мартин сразу же ее перебил:
— Замолчи. И слушай меня. Ты ведешь себя как ребенок. Поэтому я накажу тебя как ребенка.
Эмилия побледнела и вскинула подбородок.
— Выпорешь? — процедила она, свирепея.
— Нет. Поставлю в угол. — Мартин недобро усмехнулся.
— Иди к черту! — выпалила Эмилия. — Ты совсем ненормальный!
— Милочка, потише, — сказала леди Айрин. — Лично я с удовольствием наказала бы вас розгами. Но, увы, не в моей власти решать.
— Попробуйте меня хоть пальцем тронуть!
— И что? — спокойно спросил Мартин. — Что ты сделаешь?
Это был нечестный удар — неожиданный, под дых.
И возразить нечего. Эмилия и до этого момента знала о своей уязвимости, но сейчас, почувствовав полную беспомощность, пришла в отчаяние. Да, если Мартин захочет — он ее выпорет, как маленького ребенка. И разбираться не будет. Она не виновата! Только в том, что была слишком самоуверенной и недооценила противника. Ее подставили, и ничего нельзя изменить.
— Эмилия, ты будешь наказана. — Мартин подтвердил, что она не ошибается в выводах. — Вопрос лишь в том, пойдешь ли ты в угол добровольно или я тебя все же выпорю.
— Предатель… — прошептала Эмилия. — Где этот… угол?
Ее душили слезы, но плакать сейчас нельзя. Мартин устроил представление при матери, и от этого обида ощущалась особенно остро. Он хочет унизить ее перед всей семьей. Ладно. Пусть. Она сама решила не выдавать Флоренс. Она переживет унижение. Проигранная битва — не проигранная война.
— Пойдем.
Она не позволила Мартину дотронуться до себя. И шла сама — гордо вскинув голову и борясь со слезами. Она предполагала, что унижение будет публичным, но муж привел ее в кабинет, указал на угол и оставил одну.
Эмилия простояла там целый час. Все силы уходили на то, чтобы не расплакаться. Даже о мести думать не хотелось. Когда Мартин вернулся и позволил уйти, она убежала к себе в комнату, надеясь, что муж сдержит обещание и не войдет туда без разрешения. Там она и наревелась вволю.
Мартин стучал. Просил позволения войти. Предлагал принести поесть. Эмилия не отвечала. Она сидела, обхватив руками подушку, плакала и корила себя за глупость. Почему она согласилась на эту авантюру? Зачем? Дура!
Она вышла из комнаты поздно ночью, сжимая в руке ножницы, найденные в ящике стола. Очень удачно. Дом уже спал — тихо, темно. До спальни она добралась без проблем. Проскользнула внутрь. Мартин лежал на животе. И снова повезло. Она прислушалась — дышит ровно и глубоко.
Осторожно забравшись на кровать, Эмилия щелкнула ножницами, отрезая мужу косицу. Она ведет себя как ребенок? Отлично. Вот еще один детский поступок.
Аккуратно положив косицу на подушку, Эмилия улеглась и почти сразу уснула.
Глава 14
ВОЗМЕЗДИЕ
Этой ночью обошлось без кошмаров. Эмилия не запомнила сон, но после него осталось теплое послевкусие. Впрочем, оно быстро развеялось, как только вспомнились события вчерашнего дня.
Дура! Какая же она дура. Эмилия глухо застонала и зарылась носом в подушку. Вставать не хотелось. Даже открывать глаза не хотелось. А придется. Мало того, придется выходить из комнаты и вести себя так, словно ничего не произошло. Она не станет прятаться, ей нечего стыдиться.
«Как же, нечего… А косу кто вчера отрезал?»
«И поделом».
«Ой, да ладно… Ты хоть соображаешь, что коса могла означать?»
«Потому и отрезала».
«Накажут тебя, дурочка».
Под ложечкой неприятно засосало. И что на нее нашло ночью? Не иначе как затмение. Надо же было додуматься! Эмилия снова застонала и засунула голову под подушку.
— Надо полагать, это раскаяние, — услышала она приглушенный голос Мартина.
