– Что с тобой случилось? – едва сдерживая себя спросил Басов. Парадный мундир был испачкан маслом, руки дрожали.
– Так ведь не знаю, вашвысокоблагородь. – Целковый под машиной блеснул. Вон он, лежит еще. Я и нагнулся, чтобы поднять. Тут меня шарахнуло чем-то. Шатуном, наверное, зацепило. А дальше и не помню. Извиняйте уж.
Спустя шесть часов «Верный» прошел траверз Крондштата и вошел в Маркизову лужу. Качка прекратилась. Ванек поднял из-под пайол полупустое ведро и недоуменно покачал головой:
– Больше не зачерпывается.
Течь прекратилась. Пайолы водрузили на место, Павел Емельянович выставил на стол свою схоронку, Ванек с полбуханкой хлеба и куском колбасы отправился на руль, а Серов торжественно провел Зою в каюту. Еще недавно зеленоватое, лицо Зои заметно порозовело, держалась она как заправская морячка.
– Рулить я, кажется, научилась, – сказала она. – Но что-то у вас подозрительно торжественная обстановка. Что отмечать будем? То, что больше не тонем?
– Видишь ли, – нерешительно начал Серов, но, взглянув на Гудзя, внезапно поменял тон. – Павел Емельянович рассказал, что когда-то, а точнее в 1910 году корабль наш носил имя «Император» и перевозил на царскую яхту «Штандарт» самого Николая Второго и его семью. Николай находился на палубе, а императрица с дочерьми и наследным принцем Алексеем располагалась в этой каюте. Потрясающая история, верно? Словно сам себя ощущаешь в те времена.
– Здорово. И ты собираешься писать об этом?
– Писать мне об этом никто не позволит. Но представить себе, вообразить тебя в королевском платье, во всем величии… Это я могу. А ты?
– Вообразить? Наверное, – вдруг пересохшими губами прошептала она. И уже тверже, изменившимся вдруг голосом повторила:
– Могу.
Плечи Зои расправились, подбородок поднялся выше, заблестевшие новым светом глаза смотрели ясно и твердо. Серов опустился на одно колено и смиренно опустил взгляд.
– Ваше величество, позвольте мне, недостойному, в присутствии капитана этой замечательной яхты, предложить вам руку и сердце. Можете не отвечать мне прямо сейчас, но, прошу вас, в память об этом миге примите от меня этот скромный дар – монету с ликом самого государя императора, вашего батюшки.
– Я подумаю, – ответила она.
На борту «Штандарта» Николай оставил сопровождающих и прошествовал в свою каюту, чтобы, согласно протоколу, выйти к торжественному обеду в момент, когда все гости займут отведенные им места. Подуставший от сегодняшних церемоний контр-адмирал Нилов, лично ответственный за безопасность Николая, воспользовался случаем, чтобы также покинуть компанию и в одиночестве, в собственной каюте опрокинуть в ожидании обеда чарку другую. А контр-адмирал Чадов задержался на «Императоре». Только на днях пришло сообщение о грядущей помолвке лейтенанта Басова с Наденькой, любимой племянницей Чадова, и контр-адмиралу не терпелось узнать подробности. Инициативный лейтенант ему нравился, и он охотно поспособствовал бы продвижению молодого человека по службе, но теперь, в свете отношения лейтенанта с Наденькой, это могло быть неверно истолковано. Басова, однако, нигде не было видно. В рулевой рубке шкипер что-то выговаривал двум, очевидно, проштрафившимся матросам. Вспомнив, куда незадолго до швартовки влетел лейтенант, Чадов отдраил задвижки машинного отделения и распахнул дверь. Басов, сгорбившись, сидел на палубе. На парадном мундире офицера ворвавшийся в машинное отделение луч солнца высветил масляные пятна.
– Что это с вами, голубчик? – возмутился контр-адмирал, стараясь, чтобы его голос звучал как можно строже. – Я только что собирался похвалить вас за прекрасную идею обойти яхту по кругу, а вы предстаете в таком неподобающем виде! Вы что, пьяны? Переоденьтесь, немедленно!
– Так точно, господин контр-адмирал, – ответил лейтенант. С металлических пайолов он вставал медленно и неохотно, тщательно пряча в правой руке револьвер, который так и не успел донести до виска. – Виноват. Я по долгу службы должен быть проверить машинное отделение и…
– И слушать, голубчик, ничего не хочу!
– Сейчас еще по одной – и пойду начищу капитану «Верного» морду!
Ванек сглотнул водку из граненого стакана, отвалился внезапно на койку и захрапел. Чистить морду, впрочем, было уже поздно. Серову тоже хотелось сказать Пахомову пару ласковых – хотя бы о том, что порядочные люди в подобной ситуации как минимум стреляются. Но ТЩ стоял пришвартованным у причала на Неве, откуда его вот-вот должен был забрать речной буксир, чтобы уже на жесткой сцепке довести до Новой Ладоги, «Верный» ушел, и капитан его «забыл» заглянуть на ТЩ, чтобы попрощаться, а тащиться в Новую Ладогу на встречу ветеранов Серову хотелось меньше всего. В конце концов, недостающие детали в любом очерке или репортаже легко дополнить собственным воображением.
Гудзь, Серов и Зоя сдвинули стаканы с остатками водки. На донышке Зоиного стакана выделялась серебряная монета и выпить девушке предстояло до дна, чтобы, как уверил их отставной шкипер, будущее молодых, согласно древней морской традиции, скрепилось нерушимой морской связью. И Зоя не возражала. А Серов, глядя на вновь четко проявившийся на опустевшем дне профиль императора, подумал, что обязательно раскопает и напишет, пусть даже в стол, настоящую историю катера «Императоръ». Но пока эту мысль застилала более насущная проблема: как использовать вполне законные командировочные основания и снять номер в ленинградской гостинице, точнее, конечно, два номера, иначе бдительная коридорная никак не позволит Зое остаться у него после одиннадцати вечера.
Крыша
Ояр прильнул к иллюминатору. Самолет подлетал с севера и, пройдя восточную оконечность острова, резко повернул на запад, обходя Кипр с юга так, чтобы не пересекать воздушной границы на турецкой части. Внизу четко обозначилась неровная береговая линия с бесконечной цепью отелей. в душе наступило умиротворение, и Ояр начисто забыл обо всех рижских проблемах. В аэропорту Ларнаки он сел в безупречно чистый, сверкающий черным лаком мерседес с немногословным водителем, и машина плавно тронулась с места. Ровно через сорок пять минут они были в Лимассоле.
– Сколько с меня? – спросил он, когда машина остановилась у дома номер 14. Услышав привычную цифру – шестьдесят пять – Ояр удовлетворенно кивнул и передал водителю заранее приготовленные купюры номиналом в пятьдесят и двадцать евро. Уже пять лет цена на такси до Лимассола не менялась. Кипр был все тот же – остров спокойствия и надежности.
– Спасибо, сдачу не надо, – как всегда, сказал он. Таксист быстро выгрузил из багажника объемистый чемодан и уехал. Ояр выудил из кармана маленький ключ с брелком в виде футбольного мяча, выдвинул из чемодана ручку-штатив, шагнул к дому и… застыл.
Что-то было не так. Слева, чуть дальше по улице, привычно пульсировала неоновая вывеска винного бара. Рядом с ним, несмотря на поздний час, была гостеприимно распахнута дверь магазина, в котором он покупал сувениры перед возвращением домой. Так же привычно выглядела овощная лавка.
