И как только пришло понимание, начал меняться и облик Малфриды. Исчезла чешуя, длинная клыкастая морда чудища уменьшилась, опустились острые уши, покрытая буграми мышц спина истончилась, по ней заструились темные волосы ведьмы. Все еще тяжело дыша, она опустилась на землю. А затем ее сознание прояснилось окончательно.
Коста видел, в кого она превращалась, когда беседовал с Расате, но не умолкал ни на миг. Он сознательно довел Малфриду до предела, а когда она окончательно стала чудищем, толкнул к ней колдуна, зная, что она сотворит с ним. И когда разъяренная Малфрида…
Она тряхнула головой. Случившееся рождало в ней торжество… но и ужасало. Прежде Малфрида не задумывалась о той темной крови, что течет в ней, она не мешала ей. Но сейчас, когда она чувствовала во рту привкус крови колдуна Расате и Косты, спасшего ее ценой собственной жизни…
Она отвела от лица растрепанные волосы. Обнаружила, что и сама в крови. Ее мутило, все вокруг плыло, как после страшного перенапряжения.
Коста лежал у стены пещеры и глухо стонал. Она приблизилась к нему.
– Коста, зачем ты это сделал? – спросила, преодолевая спазм.
– Твоя черная кровь… – едва слышно отозвался он и снова мучительно застонал. – Уйди… Я знал, чем рискую. Но ты… Видеть тебя не могу!..
Малфрида всхлипнула. Потом, пошатываясь, встала и направилась к водоему. Стараясь не смотреть на Косту, опустилась в воду и смыла кровь. Было холодно, ее все еще трясло.
Затем ведьма снова приблизилась к волхву. Он лежал, не шевелясь.
– Коста!
Никакого ответа.
Ведьма присела на корточки подле Косты, приподняла его голову. Он тихо захрипел. Малфрида почувствовала, как к горлу опять подкатывает тошнота. Что же она наделала! У Косты была оторвана ступня, все тело в глубоких ранах, и кровь хлестала, не унимаясь. Такую обычным заговором не остановить. Тут нужна живая и мертвая вода.
– Тише, голубчик, тише, – приподняв его голову, проговорила Малфрида. – Где-то в пещере Расате хранит чародейскую воду. Я почувствую ее, я найду ее для тебя. Ты будешь крепче, чем прежде. И мы вдвоем отправимся на Русь. Слышишь, Коста? Домой!
– Тебе не позволят, – едва слышно прошелестел он. – Уходи, пока не поздно.
Нет, она не оставит его! Коста знал, что может сотворить с ним Малфрида, когда перестанет быть собой. И все же решился. Понадеялся, что она услышит его крик и поймет? Но она не услышала. Если бы он продержался хоть немного дольше…
Волхв умер у нее на руках. Вздохнул тихо – и застыл. Лицо стало спокойным, взгляд широко открытых глаз остановился.
Малфрида всхлипнула. Вспомнила, как он говорил, что лучше быстрая смерть, чем подневольная жизнь в вечном мраке. Он сделал свой выбор. Теперь ей оставалось только уйти. Да поскорее – таков был последний совет волхва.
Что он имел в виду, Малфрида поняла уже в следующее мгновение. Только что она сидела подле Косты, как вдруг на нее набросились полчища летучих мышей и пещера наполнилась противным писком, шорохом перепончатых крыльев, темными мечущимися тенями. Не так уж и страшно… но отвратительно. Малфрида их терпеть не могла, начала отмахиваться и внезапно почувствовала, как острые зубы вонзились в ее тело… Ей стало больно, она вскрикнула. И тут же сообразила, что мыши повинуются приказу Цветила, который сам часто превращался в летучую мышь. Он ли укусил ее или другая тварь, сразу не понять. Однако Малфрида догадалась, что не только Цветил, но и другие освободившиеся чародеи могут напасть на нее. Они свободны, но так долго зависели от Расате, так привыкли, что он заботится о них и продлевает им жизнь, что теперь попытаются отомстить ей. Они были его рабами… А Коста говорил, что нет никого хуже, чем тот, кто стал преданным рабом, ибо по привычке он подчинится любому, кто сильнее. А сейчас самым сильным оказался Цветил – лучший ученик Расате.
Но сейчас некогда было размышлять. Подземная тьма дала ей возможность накопить силу, и Малфрида сделала то, что умела. Сотворив заклятие, она направила сноп ослепительного света на летучих мышей, отгоняя их. Те метнулись прочь, испуская пронзительный писк, но затем снова налетели: били ее в лицо, путались в волосах. Новая вспышка света лишь на миг отогнала тварей, но в ее свете Малфрида увидела, что не только эти покорные Цветилу обитатели подземных туннелей явились мстить за господина. Здесь была ведьма с растрепанными седыми волосами, а следом явился древний, увешанный амулетами шаман Онегавон и тотчас принялся расти. Теперь его макушка достигала свода пещеры, он тянулся к ней огромными руками.
Проще всего было бы снова разозлиться и стать чудищем, но Малфрида понимала, что тогда она потеряет способность разумно мыслить, а ей требовалось понять, что из того, что ее окружало, является мороком, а что и впрямь несет угрозу. Сколько еще пленных колдунов примчатся на зов Цветила? Кто из них на что способен? В любом случае, сколько бы ни было у Малфриды силы, ей надо бежать отсюда, не тратя попусту чародейство.
Вспышкой света, похожей на молнию, она рассеяла полчище перепончатокрылых теней, даже почувствовала запах паленого, но главное – определила, где находилась полоумная Цаца. Та завизжала, и Малфрида ринулась на этот звук. По пути столкнулась с кем-то мощным и лохматым, но успела выпустить когти и располосовала жесткую плоть. Чьи-то сильные лапы пытались схватить ее, чьи-то мелкие зубы вгрызались в ее плоть, а у нее совсем не было времени произнести заклятие, которое оградило бы ее от нападавших. Но она знала слово, которое позволило ей высоко подпрыгнуть и ухватиться за помело, на котором восседала Цаца. Что может быть для ведьмы лучше, чем помело, которое повинуется почти без заклинаний. Осталось только сбросить вниз старую Цацу.
Но полоумная ведьма отчаянно сопротивлялась. Они носились вдвоем на помеле среди сталактитов, царапались и визжали, распугивали летучих мышей и пытавшихся добраться до них колдунов. У поворота туннеля им преградила путь исполинская летучая мышь – глаза ее горели желтым светом, отвратительная морда скалилась. Еще миг – и они врезались в нее, рухнули, покатились по камням. И тотчас кто-то из колдунов послал огненный шар в дерущихся чародеек. Малфрида едва успела скатиться в протекающую по пещере подземную речку и распласталась на дне, следя оттуда, как полыхает наверху.
Вынырнув, она ничего не могла разглядеть. Воняло паленой шерстью, неподалеку лежало, догорая, помело, а во тьме кто-то приближался к ней – слышались шипение и грузный топот.
Малфрида переползла через чье-то обугленное тело, и, когда глаза снова начали видеть, заметила неподалеку нависающую скалу, под которой начиналась галерея, ведущая к выходу из пещеры. Рванулась туда, проползла под каменным карнизом. Это было еще не спасение, но она уже видела уходящий вдаль извилистый тоннель. Зная, что обозленные чародеи в любой миг могут броситься в погоню, Малфрида, чуть помедлив, решилась. Она напряглась, вытянула руки с растопыренными пальцами в сторону стоявшего невдалеке сталактита и произнесла заклятие разрушения. Даже ведьме непросто дробить камень, но то ли Малфрида сейчас была так сильна, то ли сталактит изборожден трещинами. Под сводами пещеры послышался жуткий грохот, полетели осколки. Малфрида закрыла лицо ладонями и попятилась. А когда взглянула – гора каменных обломков громоздилась под скалой, закрывая проход.
