Блеснула яркая вспышка, пятно огня молниеносно захватило веранду. Лис сунул оружие за пояс, сжал и сунул в карман пакет и быстро пошёл к машине. Он ничего не соображал и даже не был уверен, что найдет свой «БМВ». Но интуиция вывела его с точностью GPS-навигатора.
Домой он доехал как пьяный. Несколько раз звонил телефон. Он выбросил аппарат за окно машины. Он не понимал, кто он, что он, что он сделал только что, и он не представлял, что он будет делать дальше. Хотя как раз это он представлял. Дома он зашёл к себе в комнату и вытащил из-за спины тот самый – «левый», для всяких неправильных мероприятий «ТТ», сел в кресло, приставил его к груди, но тут же передумал: никто точно не знает, как у него расположено сердце, он может не попасть как надо. Потом упёр под скулу – так показывают в кино в последнее время, так упирал ему пистолет Координатор. Но это тоже показалось ненадёжным – можно остаться калекой и всё. Надежней всего так… И он уже, решившись, сунул пистолет себе в рот. Гарь, противная кислота сгоревшего пороха, то, что было совершено несколько минут назад, а может быть, всё вместе, а может быть, то, что он слишком глубоко засунул ствол, но от всего этого его вырвало. Надо было убраться за собой, хотя в их квартиру уже никто не придёт, кроме следственно-оперативной группы. Но Лис был аккуратным человеком.
Он взял ведро с водой и вымыл пол, и вдруг он услышал, что в замок вставили ключ. Кто это может быть? Неужели так быстро пробили всё и уже приехали? Замок повернулся уверенно, два раза. Дверь открылась. Лис опустился на стул и сидел в оцепенении, даже не потянувшись к оружию.
– Фил, ты что, дома? – послышался знакомый голос, тот, который уже не может слышаться ни одной живой душе на этом свете.
В комнату зашла Ребенок. Она была одета почти так же, как и у дома Абрикосова, только топик другого цвета и сетчатые колготки она не надела или сняла. Но когда она бы успела снять колготки?
– Что с тобой, Фил? – спросила она. – Ты что, полы моешь? Зачем? И почему здесь?
Потом она посмотрела на его лицо: судя по тому, что отразилось на её лице, выглядел Фил страшно.
– Что с тобой? Где ты был, что ты делал?
– Я не знаю, я ничего не знаю, – сказал Фил, и в это время зазвонил домашний телефон.
– Тебя, – принесла трубку Ребенок.
– Это дежурный, – раздался знакомый голос, хотя Фил не смог бы вспомнить фамилию этого дежурного. – Убийство в Зелёной балке. Два трупа, пожар, все обгорели, личности не установлены, хотя, судя по всему, один – это хозяин. Художника Абрикосова знаете?
– Знаю, – сказал Фил, но звука из горла не вышло.
– Что вы молчите? – спросил дежурный. – Алло, товарищ полковник?
Ребенок вырвала у него из рук трубку.
– Филипп Михалыч себя плохо чувствует. Он побудет дома, – сказала она и положила трубку. Это было самое мудрое, что в этот момент Ребенок могла сделать.
– Молодец, Катюша, – Лис поцеловал ее в лоб холодными губами. – Отнеси это и выбрось куда-нибудь. Лучше в Дон.
Она с недоумением приняла из его рук тяжелый сверток.
– В Дон?
– Да. Аккуратно, не привлекая внимания. Разжала руку – и все… После обо всем поговорим.
Ровно через сорок минут в дверь позвонили. За ней оказалась целая делегация: сам полковник Волин, замполит, Глушаков, Гнедин, Кленов… Лис мгновенно определил, что нет силового прикрытия – хотя бы трех собровцев. Значит, это не арест…
– Что с тобой, Филипп? – заботливо спросил начальник Управления. – Супруга сказала, тебе плохо…
– Да уже получше, – хрипло сказал Лис. – Голос вернулся. – Видно, давление подскочило. Или просто стресс…
– Ну, еще бы! Твоих стрессов на десять человек хватит, особенно сегодня! – сокрушенно покрутил головой Волин. – Сумасшедший день! На Левом берегу два эпизода из серии по водителям, в Монтажниках перестрелка, куча трупов, да еще на Зеленой Балке стрельбы, два трупа. И везде пожары!
Сердце у Лиса колотилось, как перед разрывом.
– Ты вот что, возьми больничный, доктора я к тебе пришлю, полежи дома, приди в себя. А там посмотрим. Может, действительно пора и на покой? С нервами шутить опасно, особенно, когда годы уже не очень молодые…
– Не очень, это точно, – согласился Лис, массируя область сердца.
– Ну и хорошо, что мы друг друга поняли. Тогда ложись, отдыхай, доктора уже едут. А мы работать. Глушков, давай на Зеленую Балку, Гнедина – в Монтажники, Кленов – на Левый берег. Сразу же докладывайте. Давай, Филипп, выздоравливай!
Только гости ушли, как вернулась Катя.
– Все! – сказала она и демонстративно отряхнула розовые ладошки, как девочка, вернувшаяся домой после игр в песочнице.
– Дай мне валидола или чего-нибудь такого, – впервые за годы их совместной жизни попросил Лис.
Эпилог
В госпитале Лис пролежал две недели.
– Гипертонический криз, стрессовое состояние, – сказал лечащий врач Лещев. – Да у вас еще ранения, контузия, посттравматические синдромы… И ни профилактики, ни полноценного отдыха. Я даже не знаю, можно вам продолжать службу?
– Подумаем, – сказал Лис.
В органах такие вещи решают не врачи, а начальники. Напишет начальник: «Рекомендуется к продолжению службы» – и пожалуйста: «Годен с ограничениями». Напишет противоположное, и врачи прозреют: «Подлежит увольнению со службы». А позиция начальника во многом зависит от позиции самого сотрудника. Особенно в случае с Лисом. Так что он все сказал правильно.
Проведывали его часто, Веня Михайлов забегал почти каждый день.
– Абрикосов и Волоскова убиты из малокалиберного оружия, выстрелами в голову, – доложил он сразу, как появились результаты. – Стреляли из балки, с противоположного, высокого склона. У Абрикосова имеется еще сквозное ранение плеча, но труп обгорел: невозможно установить ни калибр, ни направление выстрела. А пулю и пистолетных гильз не нашли… Правда, в канистре обнаружили пулю от «ТТ», из-за нее и начался пожар… По пулегильзотеке проверили – ноль. Волин считает, что это убийство из ревности: Миледи, в смысле Волоскова, со многими крутила. Но снайперские выстрелы в ревность не вписываются. Да и «ТТ» приблудный. А вообще, у нее гражданских мужей было три или четыре. Сейчас она, вроде, с художником жила, а перед этим – с Антоном…
– Вот тебе и снайпер в бытовой версии, – сказал Лис, хрустя принесенным яблоком. – У Антонова со снайпером, думаю, проблемы нет…
– Будем разбираться. Дело у Баринова, мы на подхвате. Как решит, так и будет.
– Ешь яблоки, мне их на месяц нанесли.
– Да, знаете еще что?! – глаза у Михайлова возбужденно округлились. – Эта Миледи, оказывается, очень похожа на Екатерину Викторовну! Так, вроде, нет, и на фотографиях они разные, но соседи их путали! Они говорили, что Екатерина Викторовна неделями жила у Абрикосова! А ведь такого не могло быть!
