Нервничала здорово. Смотрела на часы, оглядывалась по сторонам. Вздрагивала, все время роняла свой многострадальный шифоновый шарфик.
А в парке мы сели на траву. И я разглядел в солнечном свете ее почти прозрачную, молочно-белую кожу и тоненькую голубоватую жилку на правом виске. И темную родинку, со спичечную головку, на мочке левого уха. Было все это как-то трогательно, что ли. И ее растерянность, и смущение…
Словно она не женщина бальзаковского возраста, не мужнина жена и мать двоих детей. А восьмиклассница на первом свидании.
Это только потом я понял: по сути, так и есть – она восьмиклассница.
Замуж вышла по-дурацки – рано и без любви. Родители настояли: прекрасная партия, прекрасный жених…
А что она, дурочка, не воспротивилась – так это понятно. Послушная дочка, почти отличница. Родители – большие авторитеты. Она их боялась. Такая вот глупая девочка.
Муж оказался неплох, но… счастлива с ним она не была – это было сразу понятно. По глазам. Говорить о нем она не хотела, плохого в его адрес – ни-ни. Но в разговоре что-то проскальзывало, все равно прорывалось.
Правда, хвалила его: заботливый, внимательный, любит детей и порядок.
– А что больше? – шутливо спросил я.
Она не поняла:
– В каком смысле?
Она оказалась нежной… Такой нежной, что у меня начинало болеть сердце. Робость ее, смущение, скованность – отступили. Вот бы никогда не подумал, что…
Не люблю об этом говорить, но страстность ее меня зачастую пугала. Не только в постели – вообще. Страстность натуры. Решительность. Готовность на все. Именно так: готовность на все!
В ней не было ни грамма расчетливости, ни грамма разумности, ни грамма опаски и страха!
Летела, как мотылек на огонь. Абсолютно бесстрашно.
Все готова была сокрушить, разрушить, преодолеть.
Для того чтобы нам с ней… быть вместе. Дом, квартира, машина, достаток. Дети, родители – все нипочем. Лишь бы… Любовь.
«Я и не знала, что так бывает! – шептала она. – Ты просто лежишь рядом или сидишь. К примеру, на кухне – не важно! Главное, что ты рядом, ты – здесь! Мне важно то, что ты просто есть! В этом городе, на этой земле. Что ты просто ходишь, дышишь, живешь… Этого достаточно. Потому что я уже счастлива!»
Милая моя! Спасибо тебе! Спасибо за жизнь – ни больше ни меньше. Ту, что ты мне опять подарила! Это чистая правда: к жизни меня она точно вернула. Ценнее подарка нет. Я влюбился. Я думаю о ней постоянно. Мне нужно видеть ее. Хотя бы раз в неделю. Мне хорошо с ней! Так хорошо мне не было ни с кем. Никогда. Я верю ей, как, возможно, не верю себе. Она – моя женщина! Это я понял.
Такое огромное счастье…
Просто встречать ее на пороге, прислушиваться к шуму лифта, смотреть в окно. Нервничать, не спать, терять аппетит. Нюхать ее волосы, слышать ее дыхание, замирать от ее слов, ловить их жадно, как будто я – юный пацан.
Проверять каждые десять минут, все ли нормально с моим телефоном. Строить планы.
«А давай поедем на море? Нет, ты представь – мы на море! Вдвоем! Шум волны, душная ночь, темное небо утыкано звездами, словно пирог зажженными свечками!.. И я у тебя на плече. Или в Париж! И снова вдвоем! Мы сидим в саду Тюильри и просто молчим! А потом пьем кофе на Елисейских! И снова молчим. Потому что слов нам не нужно – мы и так все понимаем! Мы чувствуем друг друга без слов.
А дальше будет ночь. Наша ночь, понимаешь? И мне никуда не нужно спешить!»
Да. Это все замечательно. Просто сказочно! Но это мечты. Фантазии. Полеты… Во сне и наяву. У нас – только во сне.
А между тем есть обычная жизнь. Где надо ходить на работу. Ходить в магазин. Отвозить детей в сад. Пылесосить квартиру. Мыть окна. Стоять у плиты. Выносить мусорные пакеты. Планировать жизнь и бюджет.
Воспитывать детей, наконец! Дать им хорошее образование. Медицину. Одежду.
Вот она – проза жизни!
Не хочешь слушать? Нет, ты подожди! Никуда от нее не деться, от этой прозы. Увы…
Что я могу тебе предложить? Съемную однокомнатную квартиру? Своей, как ты знаешь, у меня нет. Свою я оставил жене и ребенку. Машины у меня тоже нет. Зарплата… Так, слезы. Нет, одному мне хватает. Но на семью? Большую семью?..
…Сложно признаться себе, что ты трус. Противно и стыдно. Но вот придется. Иначе никак.
Да, я боюсь. Боюсь! Разлюби меня, запрезирай. Возненавидь, наконец!
Я боюсь! Боюсь забрать тебя оттуда. Боюсь ответственности – за тебя и твоих детей. Боюсь, что не дам им того, что у них есть. А ведь не дам!.. Потому что нету!
А дальше… Ты от меня сначала просто чуть отодвинешься. Пока незаметно, даже для тебя самой. Не будешь смотреть на меня теми глазами.
Потом ты станешь обращать внимание на то, на что раньше не обращала: я, например, чавкаю, когда ем суп. Я оставляю зубную пасту на зеркале в ванной. Я крошу хлеб. Я оставил носки там, где не надо. Я купил не тот кефир и слишком мелкие яблоки. «Что, пожалел? На детей пожалел?»
«Да нет, я просто не разбираюсь в продуктах!» Но ты не поверишь.
Я не так посмотрел на Мишу. Я сделал замечание Свете. И ты, уж поверь, не станешь разбираться, кто прав, а кто виноват. Ты просто обидишься. И все!
Ты замолчишь, а после мне, конечно, бросишь: «Это же не твои дети! Это мои дети!»
И как бы я ни оправдывался… Вот тогда ты вспомнишь про мужа! Какие он выбирал яблоки и как он любил ваших общих детей!
Возможно, я оправдаюсь. Возможно… Но зерно сомнения в твоей душе уже взошло. Росток пробился.
Ты захочешь поехать на море, в Париж. Все вместе – мы же семья!
А денег не хватит. Просто банально не хватит денег! И все! Ты снова обидишься и вспомнишь мужа. Когда вы были вместе – денег хватало.
И ты всегда повторяла, как заклинание: «Он хороший человек, он – хороший».
А какой я? Какой я человек?
Да я и сам не знаю…
Одно знаю точно: я отчаянный трус! Мелкий такой… Не рассудительный человек, не ответственный мужик, а банальный трус!
«Трусло» – как говорили у нас во дворе. А это обидней, чем «трус».
Мать
Доченька моя! Родная моя девочка! Не слушай меня! Ох, не слушай!
Чушь я несу, ерунду и глупость. Да и как я смею? Как смею советовать, упрекать тебя, презирать?
Я – ничтожество полное! Трусиха и дура. Я, которая…
Ты ведь ничего не знаешь, моя милая. Совсем ничего! И мне от этого еще тяжелее.
Мне так тяжело, что если бы ты понимала, то наверняка пожалела меня.
Но я и жалости твоей не стою. Я вообще ничего не стою, ты мне поверь!
